Diner» отличный кофе. Он не водянистый и не очень крепкий. Он идеален. Так же, как и бургеры.

И кроме того, место выглядит чертовски круто. Это не только заставляет тебя чувствовать, что ты застрял в машине времени. Или, как сказала Лили, «ты чувствуешь себя как в голливудском подростковом романтическом фильме», это чертовски круто.

Я не думаю, что когда-нибудь смогу прийти сюда, не взяв с собой Лили. Вот что значит «иметь место», верно? Место, где ты разделяешь прекрасные воспоминания с кем-то.

Если это так, то это правда.

Интересно, напишет ли Лили об этом в своём дневнике? Неважно, она пишет только о своих плохих эмоциях и о том, почему она хочет умереть. Очевидно, из-за этого она и умрёт.

Лили все ещё настаивает, чтобы я сказал: «Когда ты умрёшь».

Она отказывается позволить мне достучаться до неё. Но опять же, я ничего не знаю ни о том, как бороться с суицидальными мыслями, ни о депрессии. Может, в этом-то и дело.

В общем, после того, как мы ушли из закусочной, я убедил Лили вернуться домой со мной. Я обещал своим друзьям попробовать кофе, чтобы они не пропадали зря. И к нашему удивлению, я не сказал никому из них, что плюнул в большинство.

Они были холодными, так что пить их не имело смысла.

Лили сошла с ума от смеха, когда Аарон сделал глоток моего самого нелюбимого кофе. Тот самый, в который я плюнул не один раз, а дважды. Надо было как-то избавиться от вкуса.

Когда он сказал: Все не так уж плохо, — даже я растерялся. Не буду врать, слышать, что твоя слюна на вкус «даже не такая уж плохая», — это настоящий толчок самолюбию.

— Почему бы и нет? — Лили, похоже, разочарована.

— Я пожалею об этом. — Я засунул руки в карманы джинсов, слегка приподняв плечи, прежде чем позволить им упасть.

Она приподнимает бровь, глядя на меня, не понимая.

Я ненавижу это. Меня бесит, что я не могу просто подойти к ней и сказать: Эй, давай потрахаемся, — как я сделал бы с любой другой девушкой на вечеринке. Если я сделаю это с Лили, то не только она выбросит меня из окна, но и Аарон тоже.

Но даже не это меня пугает. Что меня пугает, так это её реакция, то, как она будет вести себя в ближайшие несколько дней. Я боюсь, что всё может стать странным.

Я не могу сдержать стона, пытаясь придумать вескую причину.

— Лилибаг.

Я провожу руками по волосам, дёргая их за кончики, разочарование проходит по моему телу.

— Я что-то натворила? — Беспокойство проносится в её голосе, как ветер проносится в воздухе.

— Это то, чего я не сделал, — отвечаю я, только ещё больше сбивая её с толку.

— Что ты не сделал?

— Аарон предупреждал меня, — мой голос мягкий и наполненный эйфорией, но в то же время я кажусь усталым, испытывающим дискомфорт. Даже я слышу это. — Я не должен был так близко к тебе подходить.

— Почему бы и нет?

Может быть, мне следует быть с ней откровенным. Наша дружба только начинается, но я тоже не могу терять время. Наши дни сочтены, по крайней мере, до тех пор, пока она не придёт в себя.

— Потому что теперь я не могу перестать думать о твоих губах. — Я пролетаю мимо Лили, врываясь в её гостиную. По пути внутрь я хватаю её за запястье и тяну за собой.

Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Я никогда не расстраивался из-за того, что хотел девушку, и всё же я здесь. Лили — единственный человек, который не выходит у меня из головы, особенно в те моменты, когда она не должна этого делать.

Мы входим в её комнату. Я практически заталкиваю её внутрь, запирая дверь, когда вхожу следом за ней.

Я стараюсь дышать, как нормальный человек. Пытаюсь подавить желание наброситься на неё, прижаться губами к её губам и зацеловать эту девушку до чёртиков.

— Ты в порядке? — её сладкий голос льётся в мои уши, как классическая музыка, льётся рекой, успокаивая мои нервы. Я не отвечаю. Я вообще никак не реагирую. Всё, что я делаю, это стою, прижавшись спиной к её закрытой двери, делаю глубокие вдохи, выдыхаю ещё глубже, ещё дольше.

Я, блять, больше так не могу.

А потом она подходит ближе. С каждым её шагом я чувствую, что воздух становится все разрежённее. Я, блять, не могу дышать.

— Ещё один шаг ко мне, и мне придётся прижать тебя к двери.

Она замирает.

— Колин, что, чёрт возьми, происходит? — она требует ответа, который я не могу ей дать, и её голос звучит громче и суровее.

Моё поведение пугает её, и я даже не могу винить её. Я бы тоже испугался.

Внутри меня поднимается беспокойство. Боже, она такая красивая. Почему я никогда не видел её раньше? Мы много лет посещали одни и те же занятия. Как получилось, что я её не видел?

Она делает ещё один шаг ближе, явно игнорируя моё предупреждение, сделанное всего секунду назад.

— Лили, я не шучу.

— Так прижми меня к чёртовой двери. Я согласна. — Она подходит ко мне ближе, отчего дышать становится ещё труднее.

— Скажи мне что-нибудь депрессивное, — умоляю я. — Расскажи о своей смерти.

Лили фыркает от смеха, останавливаясь прямо передо мной. Её голова откидывается назад достаточно, чтобы её глаза могли встретиться с моими. Надежда и веселье в её зелёных глазах заставляют меня растаять на месте.

— Ты думаешь, это угнетает, что я хочу умереть? Затем она поправляет себя: — Что я умру на следующей неделе.

— Откуда мне знать?

Её руки соприкасаются с моей грудью, кровь приливает прямо к моему паху. Вызывая у меня лёгкий вздох, когда её руки опускаются вниз, её пальцы отслеживают каждый изгиб моих мышц.

— Тогда почему ты хочешь поговорить об этом сейчас?

Я смотрю в потолок, не в силах больше смотреть ей в глаза. Она загнала меня в ловушку, и она это знает. Улыбка на её губах выдаёт это.

Я стараюсь не концентрироваться на её руках, которые скользят по моему животу, находя путь к подолу моей рубашки, прежде чем скользнуть прямо под неё. Её кожа на моём теле заставляет эту комнату казаться намного жарче, чем есть она есть на самом деле.

К чёрту это. Я нахожусь в аду. Это грёбаная пытка.

— А теперь, Колин, не мог бы ты посмотреть на меня?

С тех пор, как мы случайно