Она поморщилась, будто от боли, вспоминая, как встретилась с той белокурой, голубоглазой женщиной, женой Ивана. Каких трудов ей стоило изображать равнодушие, когда хотелось рассмотреть получше и эту женщину, и квартиру… И чего стоило сохранять спокойствие, когда Лариса увидела свой портрет!

В тот миг она почувствовала нечто похожее на ожог. Невыносимо было видеть, как смеется ей в лицо шестнадцатилетняя девчонка – в самом деле красивая, в самом деле глупая… Лариса делала вид, что рассматривает остальные картины, но ее взгляд все время возвращался к этой. И это было ужасно. Лариса глотала комок, застрявший в горле, и никак не могла его проглотить. Ее почему-то поразило то, что портрет не продан, не уничтожен.

"Неужели он меня помнит? – Ларисе не хватало воздуха, и она чувствовала сильное сердцебиение.

У нее в последнее время пошаливало сердце. – Нужно принять таблетку. Неужели он помнит меня до сих пор?!"

Она убеждала себя, что вспомнила об Иване только тогда, когда ей понадобилось вычислить, в какой стороне участка находился засыпанный колодец. Прошло двадцать два года с тех пор, как его засыпали. Плана участка ни у кого не было. Соседей по даче, которые бы помнили это место, – тоже. Деревенька совершенно вымерла, а дачный поселок до нее еще не дорос. Денис был прав – покупка оказалась зряшная. Родители бывали там всего три-четыре раза в году. Они постарели, часто болели, у них не было сил копать землю, что-то на ней выращивать, ремонтировать дом. Они ничего толком не помнили и, когда дочь спрашивала их про колодец, показывали ей в ту сторону, где Лариса когда-то позировала Ивану. Уж там колодца не было точно. Оставалась Вика… Но Вика уже третий год жила с мужем в Германии и возвращаться не собиралась – по всяком случае, пока у него не закончится контракт.

Разыскивая Ивана, Лариса сперва позвонила по его прежнему телефону. Ответил какой-то ребенок, который Ивана не помнил, но в конце концов сообразил, о ком идет речь. Ребенок дал ей телефон стариков Корзухиных. Корзухины держались очень настороженно, когда Лариса попросила позвать их сына. Сообщили, что Иван живет по другому адресу, и телефон дали с трудом. И только с третьего раза Лариса добилась какого-то результата и обнаружила постоянное местожительство Ивана. Но, поговорив с его женой, она убедилась, что встретиться с ним самим невозможно.

– Его уже полгода нет, а где он – не знаю, – устало сказала Катя.

«А я-то хотела повезти его на дачу…» Лариса покусывала губы, пытаясь сообразить, что же делать дальше. И тут она вспомнила о пейзаже. Катя подтвердила – у нее действительно есть картины мужа.

Она охотно что-нибудь продаст.

Но когда Лариса, приехав к ней, попросила продать пейзаж. Катя неожиданно отказала:

– Нет, только не эту. Я показываю вам эту картину не для продажи, а просто так… Для общего впечатления.

– Но почему? – удивилась Лариса. – Все остальные вы продаете, а эту почему нельзя?

– Эту он запретил продавать, она ему очень дорога. Не знаю почему… – Катя заботливо обернула маленький пейзажик холстом.

Лариса чуть не вырвала картину у нее из рук – ей хотелось рассмотреть пейзаж получше. Она заметила в нижнем левом углу какое-то темное пятно. Будто что-то замазали или случайно заляпали холст. Картина сама по себе ей не понравилась – да ей вообще не нравились картины Ивана… А на свой портрет просто смотреть было больно.

– А вы все-таки продайте мне этот ландшафтик, – попросила Лариса. – Я дам пятьсот долларов.

Катя смотрела на нее широко раскрытыми, выцветшими глазами и была в этот миг очень похожа на аквариумную рыбку – бескровный рот с тонкими губами, изумленный взгляд, желтоватые пряди волос, свисающие на виски, как боковые плавники…

– Нет, – очнулась она. – Иван меня убьет, если умает…

– Он вас бьет? – вырвалось у Ларисы.

Женщина ей не ответила. Поставила картину на подоконник и развела руками, будто сожалея, что не может от нее избавиться. Лариса решилась на последнее средство. «Колодец должен быть за темным пятном! Черт, оно слишком большое, не могу же я перекопать четверть участка… Нужно отреставрировать картину!» Она тоскливо поморщилась и положила руку на левую грудь. Катя встревожилась:

– Что с вами?

– Сердце… Нужно запить таблетку… – Лариса выдавливала слова по одному. Она не слишком верила в свой актерский дар. Но Катя воскликнула:

«Воды?» – и помчалась на кухню. Пока она там была, Лариса успела схватить картину с подоконника и спрятала ее под шубку. Теперь, прижимая руку к груди, она одновременно поддерживала картину, чтобы та не упала на пол. Лариса молила Бога об одном – чтобы женщина не заметила исчезновения холста. Но Катя, вернувшись со стаканом, даже не взглянула на окно.

Гостья сделала глоток и сдавленно поблагодарила:

– Спасибо… Зайду в другой раз, что-то мне нездоровится…

– Отдохните! – предложила Катя, видимо разочарованная тем, что дама ничего не купила.

Но Лариса торопливо попрощалась. Она вышла на лестницу, вызвала лифт и, пока он не поехал вниз, все время ожидала окрика. Но Катя ее не остановила.

* * *

Телефон Саши Мордвиновой попал к ней случайно. Заполучив картину, Лариса стала раздумывать, как найти реставратора, который поможет придать пейзажу первоначальный вид. Она долго, почти две недели не могла решить, как поступить.

Ни один вариант ее не устраивал. Ей не хотелось нести картину в реставрационную мастерскую. Там она могла попасться на глаза слишком многим людям. Лариса очень боялась, что Катя обнаружит пропажу, заявит в милицию и тогда ее попросту обвинят в воровстве, едва она покажет кому-то картину. Лариса решила найти частника, который работает на дому, который уж точно будет не в курсе этой кражи и не пойдет в милицию. «Все они уклоняются от налогов, а значит – предпочтут молчать… – соображала Лариса. – Но где найти частника-реставратора?»

Она вспомнила, как одна из ее знакомых хвасталась, что задешево отреставрировала парочку пейзажиков девятнадцатого века. Лариса позвонила этой женщине, и та подтвердила, что пейзажи реставрировали не в мастерской. И это сделала дочка ее старых знакомых. «Девушка закончила Академию художеств, но, кажется, бедствует, заказов нет. Конечно, она не откажется взять что-нибудь на реставрацию, – сообщила та. – А что вы купили, Лариса?» Однако Лариса уклонилась от прямого ответа. Она только сказала, что приобрела на аукционе какую-то потрескавшуюся дрянь, сделала это сдуру и все еще сомневается – стоит ли выбрасывать деньги на реставрацию. Своей цели она достигла – все оказалось так, как и рассчитывала Лариса. Девушка даже не смогла определить, чья это работа. Даже если услышит про то, что украли картину какого-то Корзухина, – вряд ли подумает на этот пейзаж.

* * *

Обо всем этом Лариса вспоминала, сидя на полу, окоченев от холода и тоски. Укушенная рука болела все сильнее. Лариса знала, что нужно встать, включить электрическую батарею… Сделать хоть что-то, иначе она простудится и ближайшие дни проведет в постели с температурой. Наконец она заставила себя подняться и взглянула на часы. "Пять утра…