Сэм это тоже замечает. И встречает это изменение в истинном облике едва заметным движением бровей. Если он чему и удивлен, то не сильно. А, значит, к последствиям своих обещаний он готов, да?

– А ты? Ты пострадаешь? – и сердце в груди замирает, в ожидании ответа альва.

Тот же, как специально, мешкает с ним.

– Зависит от тебя, – говорит через миг и так, что я понимаю, что мне только что вручили в руки чужую жизнь и разрешили распоряжаться ей, как угодно. Ужасающее доверие. – Но ты справишься, – добавляет он, правильно расшифровав мою молчаливую реакцию. – Я уверен, что справишься. Если, конечно, специально не захочешь оставить меня здесь насовсем.

– И откуда же такая уверенность? Еще утром я не смогла бы создать даже это, – киваю на туман вокруг себя.

– Оттуда же, откуда и уверенность в том, что на наше первое занятие ты телепортировалась сама, да еще и прихватила с собой тех двоих, – на этом месте Сэм морщится, словно от зубной боли, явно снова недовольный факту моего знакомства с Рыжиком и Тайрэнном. – Помнишь? Наше первое занятие?

– Конечно, – хотя воспоминания о том дне и, точнее, о том самом занятии, вряд ли можно было назвать приятными. Но они точно было не забывающимся.

И да, я ведь тогда точно перенесла нас троих сама. Боялась опоздать.

– Природа нашей связи, – продолжает Сэмаэль, осторожно подбирая слова и покручивая в длинных пальцах браслет, чуть поглаживая его. – она особенная... Канал между нами... Он... Он очень прочный и сильный.

– Это потому, что ты единственный маг, с которым у меня сейчас ученический контракт, а я – твой единственный подчиненный? – предполагаю я, стараюсь прогнать на самые дальние задворки мысль о том, что чего-то смущающийся альв в истинном облике выглядит очень милым. И привлекательным.

Впрочем, все они привлекательные. И за столько времени на Акрле я уже давно должна была к этому привыкнуть. Но все-таки внешность именно этого типа кажется мне особенно приятной. Так что я снова напоминаю себе, что расстояние в пару шагов между нами – идеальное. И мне следует его обязательно придерживаться.

А лучше – в пару километров!

– Можно и так сказать, – усмехается виновник моих внутренних терзаний. – Но я в любом случае могу быть уверенным, что никто из нас сейчас ничем не рискует. А если и рискует, то точно не ты.

Угу. А я, значит, получается, могу сейчас решать, оставить мне этого альва в живых или нет.

Ну вот и как это понимать?

То он манипулирует мной, то играет в недотрогу, то в соблазнителя... А теперь – на тебе, дорогая, жизнь мою. Подержи.

– А возможность ошибки?

– Исключена.

– Клянешься?

– Намекаешь на то, что один раз я уже смертельно ошибся? – горько усмехается он, на что я ежусь от ледяных мурашек, толпой пробежавших по моей спине от этого.

– Нет. Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Может, стоит позвать приму ректора?

– Я бы и сам ее позвал, но она нам не поможет. Поверь, радость моя, если кто и сможет открыть эту дверь, то только мы вдвоем. Сильнее той магии, что связывает нас, этому миру противопоставить нечего.

Радость моя???

Сильнее той магии, что связывает нас, этому миру противопоставить нечего.

Но раньше, чем я успеваю на это хоть отреагировать хоть как-то вразумительно, а не просто хлопать ресницами, пораженно, магия вокруг него снова приходит в движение. Заодно окончательно перекрашивая «корону» альва в чистое золото.

И это явление силы действует на меня очень убедительно.

– Хорошо, – наконец-то сдаюсь я, решая, что с «радостью» и прочими странностями в поведении Сэма-Сэмаэля я разберусь позже. Но обязательно разберусь! – Так что именно я должна делать?

Оказалось, с одной стороны – ничего невыполнимого и тяжелого. Причем то, что от меня требовалось, можно было сделать сырой силой без лишних телодвижений и каких-то магических формулировок. Технически все выглядело настолько просто, что, казалось, с этим смог бы справиться даже ребенок.

С другой – сама постановка задачи была смущающей. Потому что то, что от меня требовалось, было не только очень ответственным, но еще и каким-то интимным.

По крайней мере, раньше что-то подобное я делала только с растениями. Не знала, что такое можно сделать с аурами более разумных живых существ. И уж тем более с аурой магов!

Но, между тем:

– Тебе нужно взять часть моей ауры под свою защиту, – четко выдавая инструкции, говорил Сэмаэль так, будто ничего особенного не происходило или будто то, что я сейчас буду делать – это всего лишь растить из сухой веточки новый саженец. – Не обязательно для этого накрывать меня дополнительным куполом. Конечно, можно было бы. Но тогда пришлось бы расширить твое защитное поле, а это его ослабит. Границы, в которых оно само по себе естественно оформилось, а это обычно расстояние вытянутой руки, самые надежные.

Ну да, тут он был безусловно прав. И как раз если бы я развела руки в стороны, кончиками пальцев я бы дотронулась до золотисто-изумрудной «пленки» этого пузыря, внутри которого клубился легкий изумрудный туман.

– И чтобы этих границ не нарушать, мне нужно, чтобы ты подошла ко мне ближе. А еще лучше – максимально близко. И для надежности взяла меня за руку.

– И все?

– Да.

– То есть, со стороны все будет выглядеть так, будто мы просто стоим рядом?

«Ага, будто парочка,» – съехидничал внутренний голос, смущая этим сравнением.

– Да, выглядеть это будет именно так, – хмыкнул Сэмаэль, будто отвечал не мне, а моему внутреннему голосу. От чего мои щеки запылали еще больше.

– И никаких танцев с бубнами? – уточнила я. – Никаких песнопений? Никаких фейерверков и взрывов сверхновой?

– Никаких, – явно сдерживая смех, кивнул альв, а черный туман магии под его ногами задрожал в такт этому.

Ну да, ну да. Очень весело! Только на кону-то ведь его же собственная жизнь!

И, кажется, эта мысль тоже как-то отразилась на моем лице. Потому что Сэмаэль тут же снизошел до пояснений:

– Все просто и сложно одновременно, – признался он. – Нельзя смешать ауры, если хотя бы один из равных партнеров не желает этого. Это добровольный акт. А если нет, то тогда для смешивания сил ауру второго участника нужно «подавить». Даже некоторые растения не «пустят» тебя в свое поле, если их перед этим дополнительно не настроить.

И вот от этих пояснений мне стало совсем неловко.

Во-первых, меня только что на полном серьезе обозначили, как «равного партнера». Не ученицу, не подчиненную главе, а равную. И от только от этой фразы меня бросило в нешуточный жар.