в человеке. Первый раз она велела мне браслет выкрасть у одного человека. Он в Питере живёт, всяким антиквариатом занимается, подпольно. Мошенник, в общем. Когда она сказала, что браслет надо именно выкрасть, меня холодный пот прошиб. Конечно, я не ангел, но воровством никогда не занимался. Она так схватила меня за шею своими холодными прозрачными руками, что я понял, она не примет извинения, если у меня не получится. Я и не думал воровать, у меня деньги были, поэтому я собрал всю свою наличность и махнул в Питер. Нашёл этого старьёвщика, мы с ним сторговались, и я купил у него этот браслет. Браслет как браслет, какой-то ювелирный сплав, даже не золото, и украшен тонкой ковкой, словно мячики ажурные в него впаяны. Той же ночью, в гостинице, Наза у меня его и забрала. И сказала мне, что знает, что я не своровал, а купил его. Она сказал мне: «Это первое и единственное с моей стороны предупреждение тебе. Если я сказала, что надо украсть, значит так и надо. Если бы надо было купить, я бы так и сказала, что надо купить. В следующий раз не прощу». В тот год я ей ещё два браслета добыл. И я их воровал. Первый раз удачно, так как хозяйка браслета была старая, она и не заметила, как я его в рукав сунул, а со вторым браслетом хуже получилось. Там хоть хозяин его и был пьян, но мой нехитрый маневр заметил и полез драться. Еле тогда я ноги унёс. — Фёдор Викторович обтёр трясущейся рукой лоб, потом продолжил — Я хоть и не ювелир, но видно было, что браслеты хоть и разные, но они все словно из одной коллекции, или сделаны были одним мастером. Они были старые, сейчас намного красивее можно найти, но что-то в них было такое, как бы сказать, благородное, что ли. Третий браслет был именно тот, который и нужен был Назе. Она сразу вцепилась в него. Щёлкнула по одному из ажурных мячиков, он раскрылся, и оттуда упал чёрный сушёный комочек, она его схватила, и он исчез в ней. И тут же из воздуха на стол упали десять золотых монет. Она сказала: «Это тебе за работу. То, что я держу сейчас в руках, этому нет цены. Жди, скоро снова увидимся». А через месяц она появилась у меня дома и положила передо мной этот сушёный комочек и говорит: «Ты должен держать его во рту три дня. Ты не должен есть, только пей простую воду». Я держал его во рту, как она мне и приказала. Привкус был металлический, и пах он очень отвратительно, несколько раз я думал, что меня вывернет наизнанку. Днём ещё ничего, но я боялся, что когда засну ночью, то его проглочу. Поэтому эти три дня мне показались тремя годами. Через три дня Наза снова объявилась. Сразу подставила мне свою руку, и я выплюнул в неё этот чёрный сгусток, который стал намного больше. Она его изучала, я тоже не мог оторвать от него глаз. На её ладони лежало что-то, похожее на небольшой свитый рог. Она мне сказала: «Это часть панциря Левиафана, второго из великих герцогов, который собирал грешников, обращал их в камни, и выкладывал из них путь себе. Теперь это будет мой путь. Если ты мне поможешь, я дам тебе силу подчинять людей воле твоей, и не будет на земле равного тебе». Я слушал её, но сомнение в моём сердце не давало мне верить её словам. Знал я, что это ложь, что я нужен только для её поручений, и никакой власти мне никогда не видать. Она улетела, а я всю ночь читал про демонов, про этого Левиафана. И чем больше я узнавал про них, тем больше понимал, что эта Наза не часть их, а только желающая стать равной им. Я тогда ещё не знал, что она задумала, но точно знал одно — не уйти мне живым от неё, никогда не отпустит она меня. И вот, она снова принеслась с этой частичкой Левиафана, и теперь я должен был вырастить из него кубита. Кубитом называется существо, выращенное из фрагмента кожи одного из высших демонов, который посредством колдовского ритуала становится чем-то вроде младшего демона. Каждый день я капал на этого кубита несколько капель своей крови, и она впитывалась мгновенно в это отвратительное существо. Рядом с ним всегда должен был гореть огонь. Кубит рос очень медленно, он словно бы разворачивался, словно изнутри него что-то выползало, бесформенное, голое, холодное. Полгода, каждый день, я надрезал свою кожу между мизинцем и безымянным пальцем, как научила меня Наза, и выдавливал на него сначала пару капель, потом десять, а потом тридцать. И в один непрекрасный день у меня загноилась рана. Я не знаю, как это произошло, я всегда смазывал место пореза, берёг руку. А тут враз, словно чума на меня навалилась. Ночью поднялась температура, меня всего залихорадило, я стал пунцовый, и пока я совсем не отключился, я вызвал скорую. Когда она приехала, я уже еле дополз до двери, открыл им и свалился без сознания. Они меня забрали, увезли в больницу, там пока промыли меня, пока капельницы мне ставили, в общем, очнулся я через три дня. И сразу вспомнил про этот чёртов кубит. Я похолодел. Вот тебе и нет ему цены, я же его загубил. И подумал я тогда, лучше бы я умер. Всё равно она меня не оставит в живых. Выписали меня через неделю, я вернулся домой, а там нет этого кубита, пустая коробка. Как и следовало ожидать, ночью появилась Наза и схватила меня за горло. И только повторяла: «Ты его загубил! Ты его загубил!» Я просто закрыл глаза и ждал смерти. Но она меня не убила. Она достала откуда-то небольшой железный крючок, засунула мне его прямо через кожу туда, где солнечное сплетение и сказала: «Теперь ты каждый день будешь помнить, что такое боль, и как ты мне сделал больно!» Появилась она только через три года. Все эти три года я терпел боль, и не было возможности от неё избавиться. Когда я вначале решился достать его хирургическим путём, мне сделали рентген, и рентген не показал никакого постороннего предмета в моей грудной клетке. Я был в шоке! Я видел, как она оставила там крючок, я его ощущал каждый день, а эта тупая машина его даже не видит! Я похудел