— Обязательно, — расплылся в довольной улыбке Александр.

Когда они уже сидели за столом, Свиристель не удержалась.

— И всё же, зачем ты пришел?

— Соскучился.

— А если честно?

— Катя, ты сделала большую глупость, вернувшись в столицу. Если мои люди узнали о твоём прибытии, то и остальные тоже в курсе. Это подтверждает слежка за твоим домом.

— Я прекрасно понимаю, что мои враги и завистники уже точат свои ножи, желая добраться до моей глотки. Ну, пусть попробуют. Посмотрим кто кого.

— Кроме них, ещё есть и те, кто опасается, что ты вновь выйдешь на политическую арену или вытащишь на свет старые тайны. Вот они, куда опаснее твоих закадычных «дружков». Я не идиот и прекрасно понимаю, что назревает новый заговор. Юсупов плетет интриги, собирая сторонников и пытаясь ослабить мою власть, а твое появление в столице спутало ему все карты. Боюсь, как бы беды не вышло.

— Этот старый интриган всё ещё на что-то способен? — ехидно произнесла Свиристель, хотя при упоминании знакомой фамилии внутри всё закипело от ненависти и разочарования.

Как бы не пыталась Свиристель себя убеждать, старые раны до сих пор кровоточили, не в состоянии полностью затянуться.

— Поверь мне, он хуже ядовитой змеи. Так и норовит укусить исподтишка. Связался с моим дорогим братцем и опять мутит воду, как и девятнадцать лет назад. Только вот в этот раз, ему не обвести меня вокруг пальца. Мои люди тоже хлеб не задаром едят, так что мы ещё посмотрим кто в этой партии выйдет победителем.

— Смотри не заиграйся брат. Как бы не было повторения прошлого.

— Не будет. Как только начали гибнуть наследники верных мне родов, я сразу сообразил в чём дело. В прошлый раз не было доказательств причастности Юсупова и моего брата к заговору…

— А сейчас?

— Сейчас… — задумчиво протянул император, — Кое-что имеется, но этого недостаточно. Мы выжидаем, когда Сергей с Павлом перейдут к более активным действиям.

— Куда уж активнее, — съязвила Екатерина, — Тебе мальчиков не жалко?

— Жалко, — нахмурившись, произнес Александр, — но, если я сейчас арестую этих двоих, не имея железобетонных доказательств, начнется бунт, даже хуже… Я точно не знаю, кто на моей стороне, а кто на стороне Юсупова. Без полного расклада что-то предпринимать чистое самоубийство.

— Но так же нельзя! Нужно что-то делать! Ты хочешь, чтобы верные тебе люди погибали даже не понимая за что?

— Конечно нет! — вскипел Александр, — А ты хочешь войну родов? Уверен, эти ублюдки ждут именно этого. Надеются, что я публично выдвину обвинения против Юсупова. Им нужна причина, чтобы развязать руки и устроить в империи хаос, а под шумок, захватить власть. Подумай, сколько невинных пострадает тогда? Уверен, намного больше.

— Да чтоб этих двоих ублюдков черти на вилах вертели! — вызверилась Свиристель.

— Не выражайся, а то язык с мылом намою, — попытался разрядить ситуацию император, но не преуспел, Екатерина как сидела с каменным выражением лица, так и осталась.

Глаза женщины замерли на одной точке.

Александр очень хорошо знал этот взгляд. Взгляд, который не сулил врагам ничего хорошего, за исключением одного «но», планы Екатерины всегда были опасны и сопровождались большим риском, а Александр больше не хотел рисковать жизнью сестры.

— А знаешь, — встрепенулась Свиристель, — есть у меня пара идей. Почему бы просто не устранить Сергея с Павлом? Я бы с удовольствием вернулась на прежнюю службу, естественно, инкогнито, и убрала ублюдков. Без них мир стал бы чище.

— Катя, даже не начинай, — предостерег он сидящую напротив женщину.

— Почему? Думаешь потеряла хватку? Если боишься, что оставлю следы, то зря. За прошедшие годы я многому научилась.

— Верю, но всё равно считаю, что тебе не нужно лезть в это дело.

— Аргументируй.

— Даже после стольких лет ты всё ещё слеплена ненавистью, а здесь нужен холодный разум. Чувства — плохой советчик. Одна ошибка может стоить тебе жизни. К тому же, добавил Александр, — Подумай о сыне. Он только обрел мать, ты хочешь, чтобы он её вновь потерял?

— Я только о нём и думаю, Ты бы видел, каким он стал, — гордо произнесла Свиристель, — Тебе надо будет как-нибудь познакомиться с племянником.

— Обязательно, но не в ближайшее время. Думаешь, наши враги не смогут сложить дважды два? Не сегодня, так завтра они поймут кем именно является парень.

— Ха-ха-ха, — рассмеялась Свиристель низким гортанным смехом, — Им же хуже. Влас не беззащитный мальчик, который будет сносить удары судьбы. Он ещё удивит своих неприятелей. Да так, что те побегут, сверкая пятками, или не побегут, так как будет мертвы.

— Ты так уверена в своём сыне?

— Абсолютно, — нисколько не сомневаясь ответила Екатерина.

Громкий стук распахнутой двери прервал разговор родственников.

Оба мгновенно вскочили на ноги и сформировали заклинания, приготовившись к любым неожиданностям, но влетевший в комнату человек, оказался мгновенно обезврежен и придавлен к полу. К горлу неожиданного гостя был приставлен клинок.

— Только шелохнись, — угрожающе прорычал Милюков и надавил сильнее, заставляя алые капли покатиться по бледной коже.

— Спокойно, Цербер, это мой человек, отпусти, — произнес император таким тоном, что не послушался бы разве что идиот.

Владимир нехотя разжал руки и поднялся, отряхивая с коленей пыль.

— Что случилось, Михей? Я же просил меня не беспокоить.

— Срочноя сообщение, — произнес сипло человек императора, принимая вертикальное положение и потирая горло ладонью, тем самым размазывая по нему кровь.

Александр подхватил со стола белоснежную салфетку и кинул Михею, который ловко поймал её на лету, тут же стирая алые пятна.

— Так что случилось? — с нажимом повторил император.

— Вот, — передал он послание и склонил голову в уважительном поклоне, словно извиняясь за своё недостойное поведение.

Император углубился в чтение, а затем поднял голову и вздохнул.

— Выйди, — кивнул Михею, и тот мгновенно выскочил на улицу.

— Что случилось? — озабоченно поинтересовалась сестра.

— Твой сын сейчас в особняке Потёмкиных, и сдаётся мне, ему грозит смертельная опасность.

Милюков, стоящий чуть в стороне, хмыкнул:

— Скорее уж смертельная опасность грозит обитателям этого самого особняка. Я вообще опасаюсь, как бы он там всю усадьбу не разгромил и в гневе не поубивал родственников.

— Володя, что ты такое говоришь? — возмутилась Свиристель, — Мой сын, очень