истинным именем, а «Похищающая Души» то ли прозвищем, то ли титулом, но явно не тем, что дала ей преисподняя.

Впрочем, какая, на хрен, разница…

— У-а?

Дура поравнялась со мной и кивнула в сторону моей ладони, где лежало два маленьких комочка в золотистых обёртках.

— «Шоколадный Восторг», — прочитал я на обёртке, а затем поднёс конфеты к лицу, чтобы разобрать то, что было написано мелким шрифтом. — «Шоколадная фабрика „Илли’Онка“, штат Иллинос, г. Икаго… Говно».

Восторг, блэт. Я уже и так понял, что сюда попадают вещи из другого мира, и меня больше волновал вопрос еды. А дела обстояли так, что её у нас нет.

— Что делаем? — буркнула Дура. Похоже, что произошедшее тоже изрядно подпортило ей настроение. Несмотря на свою любопытную натуру, бесилка даже не поинтересовалась, что конкретно сейчас лежало у меня в руке.

— Возвращаемся.

Я подобрал с земли свёрток, который мне выдал Ракул, и мы двинулись обратно к лавке гончара.

Идти долго не пришлось, и вскоре мы уже были на месте. Что самое забавное, судя по реакции тапира, его не удивил тот факт, что наши руки были пустыми.

— Дайте угадаю, — Фикул затянулся дымом. — На вас кто-то напал и отобрал деньги, я прав? Или, может быть, вы успели купить мясо, и уже тогда на вас кто-то напал, и по этой причине вы вернулись ко мне ни с чем. Что скажешь, бес с именем Хью?

— Нет, мы почти добрались до лавки, когда…

— Ну разумеется, — выдохнул тапир плотное облако дыма. — Вы почти добрались, но потом случилось что-то невероятное. Я дал тебе деньги, доверился, отправил за едой, а ты принёс мне оправдания.

— Мы встретили Хелену Пожирательницу Душ. Мне пришлось отдать твоё мясо её псам, в противном случае её псы сожрали сперва нас, а потом и твоё мясо. И я не ищу оправданий, а говорю как есть.

— Хелену⁈ Ха-ха, да ты никак меня за дурака держишь⁈

Я подошёл к прилавку и положил обе конфеты перед ним.

— Это она обменяла на твоё мясо, Фикул. Мы ничего не ели уже сутки, и просто поверь, я бы сейчас не отказался от нормального сытного ужина. Если бы у нас был хотя бы один шанс выкрутиться из той ситуации, то сейчас перед тобой лежало то, за что ты заплатил, а не вот эта херня.

Фикул на секунду замолчал, видимо, думал, как поступить с нами дальше, а затем кивнул в сторону конфет.

— Что это, кстати?

— Попробуй, вдруг понравится.

На примере Дуры мне стоило догадаться, что к некоторым вещам нужно давать некоторые пояснения. Это я понял, когда тапир попытался закинуть конфету в рот вместе с обёрткой.

— Стой!

— Что ещё?

— Их едят по-другому.

Я молча развернул фантик. Внутри, к слову, действительно оказалась шоколадная конфета.

Фикул взял конфету в руки и поднёс к глазам, немного покрутил, хмыкнул, а затем засунул под свой хобот.

— Ну как?

Тапир неспеша начал пережёвывать конфету, но с каждой секундой движение его рта становились быстрее, а причмокивания громче.

— Это… Это вкусно! Очень вкусно! Поразительно! Я никогда ничего подобного не пробовал!

— Ты никогда не ел шоколад?

— Шо-ко-лад?

Отлично, ещё одной дуры мне тут не хватало.

— Я… Я, кажется, слышал о нём. Говорят, что он встречается в более богатых районах рынка. Но здесь мне он не попадался.

Фикул вновь закрыл глаза и начал жевать медленнее, видимо, пытался насладиться вкусом. Конфетки-то маленькие, и их всего две.

— Так что… Будешь дальше меня винить в потере ужина?

Тапир вздрогнул, кряхтя наклонился под прилавок, а после щелчком отправил мне в руки один соулкоин.

— Вали за мясом. И это, — крикнул он мне вслед, и я обернулся. — Хью, я не против, если ты принесёшь ещё этих сладких штуковин. Шоко-лада. Я не против шоколада.

В тот вечер мы с Дурой снова отправились к лавке мясника, но на этот раз двигались быстрее. Нам снова пришлось выслушать тупые шутки и подколы от этого жирного урода, но, как бы там ни было, мясо он нам продал, и в лавку Фикула мы вернулись не с пустыми руками, но абсолютно затраханные.

Фикул, надо отдать ему должное, всё-таки поделился с нами, хоть и сожрал основную часть мяса. По сути, сейчас наш ужин не особо отличался от того, когда мы жили в норе. Кости и изрядно поеденное мясо. Но нам было плевать, усталость уже брала своё.

— Спите у печки. Там есть лежанка, я раньше сам на ней спал, пока был не такой упитанный.

— А сейчас где ты спишь?

Тапир похлопал по своему стулу рукой, а затем откинулся назад, прижавшись спиной к стене.

— Здесь. Мне так удобнее.

— Ясно.

Я уже собирался пойти к Дуре, но Фикул меня окликнул. Сраный Коломбо, вот любит он так делать.

— Какая она?

— Кто?

— Хелена… Хелена Похищающая Души.

Мне не хотелось сейчас об этом разговаривать, и я постарался ответить коротко, но так, чтобы он остался доволен.

— Властная, красивая и чистая.

— М-м-м… — тихо загудел тапир, прикрыв глаза.

— Кто она, кстати, такая? Какая-то знать?

— Можно и так сказать. Следит за тем, чтобы чернь нос не задирала. Иногда нам всем хочется лучшей жизни, Хью, и когда этого хочется слишком многим из нас и в одном месте разом, то приходит Хелена, а затем делает так, чтобы уже ничего не хотелось.

— А как стать не чернью?

— Как минимум, не лепить горшки, Хью. — усмехнулся Фикул, и на этом наш разговор был окончен, а я отправился к Дуре на лежанку.

Вообще, гончарная мастерская Фикула — это, конечно, слишком сильное название для такого места. Я бы назвал это свалкой, а не мастерской. Земляной пол, уставленный разного рода говёности горшками, два кривых стеллажа, на которых стояли чуть менее говёные горшки, дырявая печь в углу и лежанка, усыпанная каким-то то ли хворостом, то ли кореньями. Видимо, они были призваны создать ощущение того, что ты не спишь на голой земле, но получалось так же говённо, как и горшки, которыми был заставлен весь пол.

Дура нашлась в самом углу. Бесёнок свернулась клубком и молча лежала. Уж не знаю почему, но мне показалось, что её что-то тревожит.

— Что случилось? — сел я напротив.