Авраам все еще не открыл ей, что жертвой нападения является Хава Коэн. Вместо этого попросил рассказать про Иланит.

Той было двадцать три года. Родилась в феврале девяностого и до знакомства с Узаном – это было прошлой зимой – все еще проживала в доме родителей. После знакомства она стала ночевать у него, иногда целыми неделями, и возвращалась домой, только когда ссорилась с ним или когда Узан исчезал из квартиры. В армию девушку не взяли, потому что у нее врожденная проблема с ногой, легкая инвалидность. Но она пошла добровольцем и проходила службу в качестве армейской преподавательницы. После демобилизации Иланит начала учиться дошкольному воспитанию в колледже Левински, но внезапно под влиянием Амоса бросила учебу. Родители узнали об этом лишь задним числом. Иланит перестала общаться с большинством школьных и армейских подруг, а про отношения с Узаном не рассказывала. Познакомилась она с ним в клубе в Ришоне, и он стал ее первым серьезным бойфрендом. Родители не знали, кто ее сегодняшние приятели, и лишь надеялись, что она не пристрастилась к наркотикам. А главное, они боялись, как бы дочь не забеременела от Узана. Авраам не сдержался и спросил:

– А где Иланит работает сейчас?

– Да не работает она, – ответила мать девушки. – Ее уволили из детсада в конце года.

Инспектор спросил, почему ее уволили, но мать этого не знала.

Перед уходом он попросил разрешения осмотреть комнату Иланит, и хозяйка провела его по короткому коридору и включила свет в почти пустом помещении.

Авраам вошел внутрь, не зная, что нужно искать. В комнате были только односпальная кровать без постельного белья, письменный стол, чистый от бумаг и книг, телевизор на металлическом крюке и платяной шкаф.

– Комнату мы ей оставили, но она унесла почти все свои вещи, – сказала мать Иланит.

Потом полицейский попросил у нее фотографию дочери, и она сняла с холодильника на кухне армейскую фотку, на которой Иланит была в солдатской форме и с винтовкой М16. Авраам испытал неловкость из-за того, что не рассказал хозяевам, что их дочь тоже заподозрена в нападении и будет арестована сразу же, как только ее обнаружат, но иначе поступить он не мог. Мать девушки пообещала сообщить ему, если Иланит с ними свяжется, и записала в его блокноте номер украденной кредитной карточки.

Выехав из Кирьят Бен Гурион, Авраам остановил машину и позвонил Илане.

– Они в Эйлате, – сказал он ей.

– Откуда тебе это известно? – удивилась его коллега.

Инспектор вкратце доложил о происшедшем разговоре. Лим сказала, что она сама свяжется с южным округом, и он добавил:

– Нужно сообщить на КПП Таба, чтобы те не пропустили их через границу в Синай.

– А сейчас ты лучше понимаешь, что там произошло?

– Нет. У родителей Иланит нет ни малейшего представления, почему ее уволили, и они понятия не имеют о нападении.

Лим спросила, что он собиратся делать, и Авраам ответил, что вернется в участок, отсканирует снимок, передаст его в полицию Эйлата и подождет дальнейшего развития событий. Он очень четко сделал все, что требовалось для скорейшего продвижения расследования, и даже сумел напасть на след подозреваемых. Но ощущение, что он попусту тратит время, не оставляло его. Узан с подругой все еще на свободе, но там дело в шляпе, а вот другим делом, которое действительно горит, он не занимается, хотя время бежит и его остается все меньше. В десять часов инспектор позвонил из своего кабинета в участке сыщику, который вел наблюдение за Хаимом Сарой, и услышал, что под самый вечер подозреваемый съездил в Нес-Циону и привез детей домой. В общем-то, Сара и подозреваемым уже не был, и Аврааму полагалось снять с него слежку. Но он этого не сделал.

Знали ли дети Сары, где их мать? На допросе этот мужчина сказал инспектору, что его жена полетела на Филиппины поухаживать за отцом, но на Филиппинах ее нет, а отец ее умер много лет назад. Если Хаим никак не связан со взрывчаткой и нападением, зачем ему врать? И почему он летит с детьми в то место, где якобы находится его супруга, если ее там нет? О детях Сары Авраам не знал ничего, кроме того, что одному из них семь лет, а второму три года, и младший ходит в детсад Хавы Коэн на улице Лавон. Даже имен их полицейский не знал. Известно ли им, куда они летят в пятницу утром? Ему захотелось увидеть их обоих; показалось, что, поглядев на них, он поймет что-то, чего до сих пор не понимал. Инспектор мог просто подъехать на улицу Аронович, постучать в дверь Сары и спросить, почему тот наврал про свою супругу и где она находится. Он мог также позвонить Илане и испросить разрешение на продолжение расследования, но решил, что лучше подождать.

А пока что Авраам открыл сообщение от Ансельмо Гарбо и прочел, что Дженнифер Салазар родилась в Маниле в сентябре 1970 года. Вверху короткого отчета стоял логотип филиппинской полиции: восьмиконечная звезда и в ней человек с ракеткой в руке.

На Дженнифер Салазар не висело никих уголовных дел, и ее никогда не допрашивали в полиции. В двадцать лет эта женщина вышла замуж, но брак с Джулиусом Андреда продлился всего четыре года. В 2002 году она в первый раз уехала в Израиль и пробыла там год, потом на некоторое время вернулась в Манилу, а затем снова отправилась в Израиль. В последний раз въехала на Филиппины 11 июля 2005 года и через две недели оттуда уехала. Согласно отчету Габо, детей у Дженнифер Салазар как бы не было – видимо, потому, что она не сообщила властям Манилы об их рождении в Израиле, так же как не сообщила и о браке с Сарой. И начиная с 2004 года она не платила в Филиппинах подоходного налога.

Авраам разглядывал старую фотографию, прикрепленную к отчету и сделанную более двадцати лет назад.

У Дженнифер Салазар были длинные черные волосы и широкое лицо. Ему показалось, что под нижней губой у нее большая родинка. Он попытался представить себе филиппинскую девушку в обществе Сары – и не сумел; может, потому, что на фотографии она была значительно моложе мужа.

Чуть раньше полуночи Авраам получил последний отчет из банка: два часа назад кредитной карточкой, украденной у матери Иланит Хадад, снова пользовались – в кафе на Пляже Чайки в Эйлате. Несмотря на то что эта парочка сбежала в Эйлат, они как будто делали все возможное, чтобы попасться, и Аврааму припомнилось безразличие Узана во время допроса, его неизменная самодовольная улыбка под холеными усами. Это был на редкость наглый человек. Он присоединился к зевакам, сгрудившимся вокруг подозрительного чемодана, подброшенного к детсаду, удрал бегом от патрулирующей улицу полицейской, потребовавшей предъявить документы, долгие часы терпеливо ждал в комнате для допросов и не проявил ни малейшего страха. Пока он сидел в участке округа Аялон, Иланит Хадад позвонила в детсад, из которого была уволена, и сказала, что чемодан – «это только начало». И в течение всего этого времени улыбка почти не сходила с лица Амоса.

Когда на следующее утро после короткого сна Авраам снова ехал из дома в участок, ему сообщили, что черная «Хонда» Узана обнаружена в Эйлате на улице Барнеа.