Манила все еще была далека, а путь к ней – полон разных мелких действий, следующих друг за другом. Разбудить детей и одеть их. Спустить чемоданы вниз и внести их в такси, посадить туда же мальчиков. Удостовериться, что все окна закрыты, и газовый кран тоже. Ничего не забыть дома. Нормально и без приключений добраться до аэропорта.

Ничего не забыть дома.

Таксишник подъехал без трех минут пять. Когда зазвонил телефон и на экране возник номер, незнакомый Хаиму, Эзер стоял у большого окна и сквозь жалюзи глядел на улицу.

– Доброе утро, – сказал водитель.

– Поехали, – обратился к детям Сара. – Эзер, такси подано.

Старший сын повернулся к нему и взволнованно воскликнул:

– Оно внизу, я вижу!

Хаим поднял чемоданы и вынес их из квартиры, а Эзер уперся, что он сам может спустить по лестнице большую сумку. Закрывая в последний раз дверь, Сара не заметил, как сужается и съеживается перед глазами его гостиная или как его собственные пальцы естественным и привычным движением поворачивают ключ в скважине. Свет на лестнице погас, он зажег его и увидел, как Эзер тащит вниз по ступенькам сумку.

Когда они вышли на темную улицу, старший из сыновей Хаима захотел самолично втащить сумку в багажник, а потом поднял и усадил Шалома на заднее сиденье и, по требованию водителя пристегнул себя и братишку ремнями безопасности.

На шоссе почти не было машин. Когда такси ехало по улице Лавон, Хаим вспомнил то утро, когда обнаружили, что к детсаду Шалома кто-то подложил чемодан с муляжом взрывчатки. Тогда-то и началась их поездка, хотя никто еще об этом не знал. Не будь тех мужчины с женщиной, которых вчера арестовали в Эйлате и со скрытыми от взглядов лицами привели в суд, не сидеть бы им в такси, везущем их в аэропорт. Радио в машине было включено, и когда пошли пятичасовые новости, таксист спросил:

– Ничего, что окно открыто? Ветер не мешает?

Потом шофер еще поинтересовался, куда они летят. Он был моложе Хаима, лет сорок пять; совсем другой человек. Его правое ухо, то, что находилось ближе к Саре, покраснело и опухло, и в толстой мочке блестело золотое колечко. Хаим сказал, что они летят на Филиппины.

– Там я еще не бывал, – продолжил беседу таксист. – В первый раз?

Сара ответил, что они летят к его жене, которая уже несколько недель в Маниле у родственников и вернется вместе с ними.

– А-а, – протянул водитель, – так вот почему у тебя такие дети… Тонко сработано! Я полгода назад чуть не сменил жену на русскую, но в последний момент передумал. Двадцать лет женат.

На шоссе номер один, перед развязкой Ганот, мимо прогромыхал идущий на юг поезд. Они добрались до аэропорта меньше чем за десять минут.

* * *

Джени быстро поскакала вперед, а ему было трудно следом катить тележку, потому что одно колесо оказалось кривым – так ему вспомнилось.

Он уже не помнил, во что была одета жена, но не забыл, что на плече у нее висела маленькая сумочка, в которой они держали документы и обручальные кольца. И что Джени точно знала, куда идти и какой документ предъявить на каждом этапе. Подвенечное платье, упрятанное под синий чехол, она несла на плечиках, а серый костюм Хаима лежал сложенный в чемодане.

И наверное, уже тогда можно было понять, что так оно все и закончится. Сара привык жить один и о браке не мечтал. Но он страстно хотел детей, и его мать это знала, хотя они никогда это не обсуждали. Она думала, что и Джени хочет детей, или, по крайней мере, так жена Хаима ей сказала. Соврала? При первой их встрече, на ужине у матери, о детях речи не было, но мысль об этом витала в воздухе, а при третьей или четвертой встрече они всё обсудили в деталях. Когда прошло некоторое время, а Джени так и не забеременела, мать предложила Хаиму покопаться в шкафах, и он-таки нашел в ящике спальни спрятанные там таблетки. Сара взъярился на супругу, но это не помогло. И когда мать вмешалась и поговорила с Джени с глазу на глаз, пригрозив ей, что муж тут же разведется с ней и она потеряет право на жительство, жена Хаима поехала в короткий отпуск на Филиппины, а когда вернулась, таблетки принимать перестала.

Была у них и некоторая совместимость, хотя они над этим не работали. Джени была аккуратной и работящей, и ее болтливость компенсировала замкнутость ее мужа. Уже в аэропорту по дороге на Кипр именно она беседовала на иврите с работниками службы безопасности и стюардессами…

Страх, на минуту охвативший Хаима, когда они вошли в зал ожидания, прошел.

Надо было отыскать стойки «Кореан эйр» и встать в очередь для личного досмотра, а потом сдать чемоданы и получить посадочные талоны на самолет, после чего отыскать проход в помещение, где металлодетекторами проверяют пассажиров и ручную кладь, подойти к окошку, где ставят штамп в паспорт, и наконец найти указанные на посадочных талонах ворота, через которые проходят на рейс. Пока они стояли за группой иностранных туристов в зоне E в хвосте длинной очереди на личный досмотр, к ним подошел молодой работник службы безопасности.

– Израильский паспорт? – спросил он, а потом повторил по-английски: Israeli passport?

– Да, – ответил Хаим, и охранник попросил их выйти из очереди и следовать за ним.

Мог ли Сара среагировать иначе? Он был так сосредоточен на детишках и на всех поставленных перед ним задачах, что его реакция была быстрой и механической. Шалом захныкал, что хочет есть, и Хаим пообещал ему, что когда проверка закончится и они сдадут чемоданы, то сядут и поедят. И позже, по прошествии нескольких дней, он просто продолжал рассказывать одно и то же любому, кто его спрашивал. Работник службы безопасности был вежлив и сердечен, и что-то в его улыбке напомнило Саре одного молодого отца из детсада. Он погладил Шалома по голове, когда осмотрел его лицо и сравнил его с фотографией в паспорте.

– Фотокарточка старая, – сказал Хаим. – Надо было ее заменить.

– Неважно, видно, что это он, – сказал работник службы безопасности, а потом вдруг спросил: – Вы все летите в Сеул?

– Не в Сеул, а в Манилу, – удивился Сара.

Охранник рассмеялся:

– Это уже не на моей ответственности. В Сеуле вас снова проверят перед тем, как перейдете на самолет, который летит дальше. Только не забудьте сказать служащей у стойки, что вам в Манилу, чтобы чемоданы направили именно туда.

Когда он проверял фотокарточку в паспорте Эзера, мальчишка покраснел и взглянул на него очень серьезно.

– Уверен, что ты – это ты? – спросил работник аэропорта. Эзер растерянно уставился на Хаима.

– Да я шучу, парень, – успокоил мальчика охранник. – Фотка клевая.

Он спросил, какова цель их полета, и Хаим ответил теми же словами, что и утром таксисту по дороге в аэропорт.

– Ваша жена там живет? – продолжил расспросы служащий.

– Живет она здесь. Туда поехала ухаживать за отцом.