Рассказ начинался с истоков — легенды образования царства. Когда-то страна была раздроблена на княжества и существовала так до тех пор, пока один из правителей не решил расширить свои границы. Речь шла о лорде замка Сельм, Хлане. Ныне упомянутого строения не существовало (не выдержало осаду в одну из войн), но провинция по-прежнему занимала богатую территорию на юго-востоке.

Итак, Хлане решил поквитаться с соседями. Он начал собирать войска, готовить оружие и припасы, а в один день напал на владения других лордов, подобрав под себя их землю и заставив принести вассальную клятву. Однако его успехи продолжались недолго. Всё изменилось, стоило подобраться к территории калунского князя — того самого, чьи потомки и сейчас владеют восточными землями Льен, в том числе и Берльордом.

Лив Калунский не захотел вставать на колени перед наглецом. Он потребовал поединка, но Хлане Сельм начал осаду замка противника. Тому удалось продержаться почти год. За это время завоеватель делал несколько попыток напасть, и одна из артиллерийских атак увенчалась успехом. Калунский замок пал на милость победителя. Воины, изнурённые голодом, почти не оказали сопротивления.

Князь и его старший сын пали в бою в то время, как жена, Анни молилась Треокому в одной из башен. Вместе с ней находились и малые дети, скрывавшиеся от врагов на священной земле. Беззащитные, они испуганно жались к матери, но их судьба уже предрешили.

Хлане Сельм, разъярённый несговорчивостью Лива Калунского, решил уничтожишь весь его род. Захватчик замка боялся, что потомки побеждённого в будущем отомстят убийце отца. Не испугавшись божьего гнева, новый владетель восточных земель, обнажив оружие, прошёл в храм.

Анни встала, закрывая собой детей, но завоеватель безжалостно вскинул над ней меч. Согласно книге, перед смертью вдова князя, по рождению арманьёльской крови, произнесла: «Вы, лорд Сейм, рождены благородным человеком. Вы убили моего мужа в честном поединке. Неужели вы не погнушаетесь пролить кровь невинных под сводами храма и осквернить его?»

По версии летописца, Хлане лишь рассмеялся в ответ и самоуверенно воскликнул: «Мне нипочём кара Треокого, женщина! Я сам бог и царь на своей земле, а Калуния отныне тоже принадлежит мне, как победителю».

Дальше повествование становилось всё интереснее. Глаза Анни побелели (по версии различных очевидцев событий, то ли благословенно изнутри засветившись, то ли запылав подземным огнём), и она изрекла: «Утопив в тщеславии невинные души, вы погубите свою, и не найдёт она покоя нигде, кроме как в гробнице из островного камня, хранимую северным лордом».

Завоеватель без жалости пронзил мечом тело сопротивлявшейся женщины. Капли крови одна за другой упали на священную землю, орошая её жестокостью и гневом, и в тот же миг все свечи храма погасли, погрузив помещение во тьму. Чернота бушевала и свирепствовала. Сила, вылитая во мглу, ненасытно кружила по храму.

Спустя время удалось снова зажечь факелы. Когда в помещении посветлело, неприятели с разочарованием обнаружили, что лишь младший ребёнок остался на месте, а остальные дети исчезли. Девочка и мальчик, законные наследники Калунии, убежали, воспользовавшись замешательством, и самопровозглашённый царь не смог их найти. Несчастное дитя же, не успевшее вовремя скрыться, постигла участь отважной матери.

Шло время. Завоеватель уверенно двигался всё дальше по Льен, подминая под себя остальные княжества. И когда все князья от крайнего севера до самого юга склонились перед ним, состоялась пышная коронация. На престол тогда ещё нового царства, объединившего под своё крыло когда-то раздроблённые земли, торжественно взошёл первый царь — Хлане из рода Сельм.

На некоторое время установился хрупкий мир. Правитель женился на заморской принцессе, и в их браке один за другим родилось четверо детей, но с каждым днём душа царя всё чернела… Ослеплённый победой, он безжалостно убивал недовольных, не гнушался пытками и не ведал жалости, и даже спустя века дошла слава о его жестокости, одержимости и хладнокровии. В народе его не называли иначе, чем «Безумец» и «Кровавый Сельм». С возрастом дурное состояние Хлане лишь стало усугубляться.

Проклятие покойной княгини оставило метку на её убийце. Его боялись настолько, что смерть царя показалась почти избавлением. Забавно то, что он сам предугадал свою судьбу: Хлане действительно сверг сын Лива Калунского, правда, его самого за это деяние потом казнили.

Место отца занял юный царевич, но, судя по книге, мрачные времена с гибелью прежнего правителя отнюдь не прошли. В царстве настал губительный мор: в южные провинции пришла страшная жара, а в северные — холод; осенью не удавалось собрать урожая; страну поглотили болезни и смерть. Люди шептались, что это свирепствовал дух почтившего Хлане. Ходила молва, что он и в посмертии не желал отпускать Льен.

Бесконечно прихожане наведывались в храмы и возносили мольбы Треокому. Неиссякаемые вереницы паломников шли поклониться богу, но тот упрямо, как только может создатель, молчал и не даровал прощения, забрав неупокоенную душу. Всё это продолжалось до тех пор, пока в столицу не приехал князь Дульбрад. На именины нового правителя он преподнёс тому в дар простое подношение — шкатулку из хризолита, долгие годы хранившуюся в семье лорда северного замка.

Согласно легенде, когда та попала в руки царя, напасть, преследовавшая Льен, отступила. Позже уже люди вспомнили, что ценный камень добывался на островах, и связали события с некогда прозвучавшим проклятием арманьёлки. Проблема таинственным образом разрешилась.

Дочитав, я закрыла книгу в сторону и оставила продолжение на потом. Меня не покидали мысли о прочитанном. Раньше о первом царе Льен я мало слышала, а ведь династия Сельмов продержалась целых два века. На смену ей, в результате государственного переворота, пришёл и ныне царствующий род Фалькс.

Для меня окончание истории выглядело скомканным и притянутым за уши. Автор пытался объяснить, почему именно хризолитовая шкатулка — один из символов царской власти, но в его повествовании чувствовались домысел и недосказанность. Вышла ли скомканность из-за заурядного незнания или умышленно — я не могла ответить точно. Что-то мешало мне всецело ему верить. Меня не отпускало подозрение, вязкое и липкое, будто молодой мёд, что сила шкатулки преувеличена.

Размышляя о легенде, я невольно задумалась, вспомнив разговоры с Аресом и слухи в трактире, что сейчас ценный дар пропал. Варвар, сидящий на троне, не имеет к нему доступа, поскольку шкатулку, опять же по слухам, успел перед кончиной спрятать покойный царь Фалькс. Народ, мало сведущий и в политике, и в истории, не желал признать над собой никого, кроме обладателя реликвии Льен. Суеверно боясь несчастий, люди готовы принять любого — истинного наследника или узурпатора, если у того окажется шкатулка. Я достаточно наслушалась подобных разговоров в трактире. Многие посетители искренне верили, что Треокий бог даст победу в противостоянии наиболее достойному. Судьба укажет, кто займёт трон царства. Но мне претила мысль, что многие не боялись забыть, сколько бед принесло вторжение верян на наши земли. От этой ужасной правды ощущалась горечь во рту.