Я рассеянно перелистнула страницы книги. Дальше описывалось возникновение других реликвий правящего рода, но эти легенды я весьма смутно помнила в отличие от прочитанной, самой главной, почему-то не слишком обсуждаемой в царстве.

Остальные символы власти пропали куда раньше: сапфировую диадему захоронили в гробнице вместе с одной из цариц, которой та принадлежала при жизни (овдовевший супруг не пожелал оставить любимую жену без защиты и в загробном мире), а скипетр царя исчез в Тёмные времена, продлившиеся век после смены династии на престоле, и лишь перстень цесаревича достиг наших дней. Его носит Лиран Красное Солнце, истинный наследник Льен, но где он сейчас?

Я вздохнула. Раньше Льен достигали хоть какие-то новости о сыне покойного царя, теперь же обычным жителям почти ничего не известно. Мне не удавалось урвать почти никаких весточек, пока я работала в трактире. Многие всё ещё надеялись, что цесаревич, подобно светочу, вернётся домой и разгонит врагов одним своим ликом, но пока это оставалось мечтами.

Я поставила книгу на полку. Пришло время спуститься вниз. Я вернулась на первый этаж и, внезапно осознав, что замёрзла, села поближе к камину, желая согреться. Озябшие руки протянула поближе к пламени. Постепенно отогреваясь, они переставали быть ледяными. Сама я укуталась в плед.

Ивар, как всегда, появился неожиданно. Передвигаясь абсолютно бесшумно, без звука ставя на пол ноги («Профессиональная привычка?» — мысленно хмыкнула я), он зашёл в комнату и сообщил:

— Пора начинать, Уна.

Но мне удалось его удивить. Если вор ждал, что я немедленно подскочу с места, тут же кинувшись постигать его уроки, то он ошибался. Я не двинулась с места, равнодушно созерцая огонь. Даже не повернувшись в его сторону, я набралась храбрости и сказала:

— Вначале я хочу знать, что тебе известно о моей жизни и судьбе Элины и Мев. Ты был прав, ради близких людей я способна на многое.

Он поразился моей дерзости, хотя попытался не подать виду, и скрипнул зубами:

— Не время показывать характер, Уна.

— Я не хочу спорить, но и не приступлю к занятиям до того, как узнаю всю правду, — миролюбиво заявила я и закинула ноги на кушетку, готовясь к долгому рассказу (дурной тон, как сказала бы Мев, зато удобно). Помимо прочего, я внезапно осознала, что, мне понравилось тешить своё самолюбие, зля его.

Видимо, поняв, что я не отступлю, шулер тоже устроился в кресле и с вызовом на меня посмотрел. Тем не менее ему пришлось сдаться, признав мои доводы:

— Хорошо. Настало время поговорить. С чего хочешь начать?

Я хотела разобраться во всём по порядку. Я не ждала, что он немедленно признается во всех планах, и всё равно сочла нужным произнести:

— С первой встречи, — учтиво подсказала я. — Откуда ты узнал моё имя и прочее?

— У меня неплохой слух, — усмехнулся он, довольный вопросом, — и есть крупицы дара. Он созидательный, так что я без труда почувствовал, что тебе понадобится помощь.

Я кивнула, приняв данный ответ.

— А образ нищего? Невеста?

— Мне нуждался в доверии её отца. Внешний вид бедняка я использовал, чтобы пронаблюдать за некоторыми людьми на площади. В обоих случаях я надевал личину. Я мастер иллюзий, несмотря на слабые способности к магии. Тогда же заметил твоё умение смотреть сквозь чары — очень ценное свойство дара. По крайней мере, для меня.

— Что ты ещё обо мне знаешь? — спросила я.

— Знаю, что ты северянка и приехала сюда вместе с другими девушками, когда веряне захватили Вижский град. Знаю, что потом ты попала в дом терпимости и неплохо там устроилась, заведя подружек. Знаю, что спустя время оттуда сбежала, а после устроилась в трактир, и Расмур сильно тебе помог.

— Как ты это всё выяснил?!

Он не стал скрывать правду, смакуя моё изумление:

— Сначала подкупил подавальщицу, чтобы держала ухо востро. Она разузнала, в каких кварталах ты побывала. Дальше всё просто. Пришлось всего лишь переговорить с Итолиной.

От удивления я почти подскочила:

— С госпожой?!

— Да.

— Её убили, — невпопад сообщила я и опустила глаза. Не стоило признаваться в том, что мне сообщили это, но отчего-то я не сдержалась. Я не могла ни с кем поделиться этой новостью, и молчание угнетало. Не было человека, с которым я могла бы обсудить прошлое.

— Откуда?.. — поразился Ивар, что я владела столь интересными сведениями, а затем, наткнувшись на молчание, махнул рукой. — А, неважно!

Мы немного помолчали, затем хозяин дома с неким уважением к покойной произнёс:

— Удивительная женщина.

— Тебе жаль? — тут же вскинулась я, хотя на самом деле не желала ей смерти.

— Да, — признался мужчина. — А тебе разве нет?

— Она держала притон!

— Но тебя в нём не тронули, — грубо отрезал он. — Или хочешь снова поговорить с вором о морали?

Я сникла, уязвлённая его словами. Не мне судить его. Чтобы выжить в Льен, я и сама совершила много такого, о чём не стала бы гордиться. Да и воровать мне тоже приходилось. Так что Ивар говорил верно: давно ли я стала такой правильной? Воспитание Расмура оставило на мне существенный отпечаток, но судьбе свойственно напоминать о себе, кусая за пятки.

— Что произошло с Элиной и Мев? — тихо спросила я.

— Не всё сразу. Сначала урок.

Я прикусила губу, чувствуя досаду. Но если он что-то твёрдо решил — спорить бесполезно. Все возмущения Ивар пропустил мимо ушей. Мне пришлось подчиниться, хотя он с самого начала явно не сомневался, что я сдамся. Вор играл нечестно, ловко вертя мной, как он сам того хотел. Большинство вопросов так и остались без ответа, когда мы преступили к занятию.

Для начала он намеревался узнать, как далеко простираются границы моего дара. Он произнёс:

— Тебе повезло, что ты не полностью невосприимчива к магии. Мне удаётся чувствовать твою боль, а лекарям, вероятно, не составляло труда тебя лечить. Могло быть иначе. Тогда бы тебе пришлось не сладко, — объяснил вор. — При этом в самой тебе нет и искры. Пустышка. Ты не способна колдовать. Хм… Любопытно ещё вот что: наблюдается абсолютная резистентность к разрушительным чарам, но с восприимчивостью к созидательным потокам всё обстоит не так просто.

Я растерянно заморгала, понимая лишь отдельные слова из его речи. Так и подмывало переспросить: «Рези… Что?» Но я сдержалась, не желая выставлять невежественность на показ.

Ивар обошёл меня по кругу и сделал какие-то затейливые пассы руками. Я ощущала неловкость. Он что-то пробормотал:

— Векторы идут параллельно… Ускорение выше обычного…

Я дождалась, пока он закончит, и только потом высказалась:

— Долго будешь кружить?

Ивар вынырнул из своих мыслей и перевёл на меня сосредоточенный взгляд. Таким смотрел на меня Дамиан Грасаль во время первой встречи. Стало неуютно. Я поёжилась от направленного на меня оценивающего взора.