Его близость одновременно успокаивала и тревожила, постоянно напоминая о хрупком равновесии, которого мы достигли. Хотя его сдержанность была оценена по достоинству, скрытое напряжение между нами сохранялось, призрачным присутствием омрачая каждый спокойный момент, проведённый вместе.

Пока я работала, дыхание Дэниела синхронизировалось с моим, создавая странную гармонию, которая подчёркивала сложность наших отношений.

Отвлекшись от своей задачи, я повернулась лицом к Дэниелу, и мой взгляд неумолимо притянулся к его глазам. В последние недели они приобрели новое, пугающее качество — постоянный красноватый оттенок, говоривший об усталости, стрессе или, возможно, о чем-то более зловещем.

Пока я пристально изучала его, в этих багровых глубинах промелькнуло что-то дикое, и я вздрогнула. Оно исчезло так же быстро, как и появилось, оставив после себя лишь привычную теплоту его взгляда.

Я поймала себя на мысли о том, какие тайны скрываются за этими загадочными глазами, с какими демонами Дэниел борется в одиночестве своих мыслей. Тайна лишь усиливала влечение, которое притягивало меня к нему, но в то же время наполняла меня растущим беспокойством.

— Дэниел…

Мой шёпот повис в воздухе, словно робкое исследование неизведанной области его эмоций. Мягкость моего голоса выдавала силу моего любопытства, желание понять, что за сложности бушуют внутри него.

В ответ Дэниел слегка крепче обнял меня, впившись пальцами в ткань моей рубашки, словно пытаясь удержаться в реальности. Его глаза, эти манящие алые омуты, не отрывались от моих, впитывая каждый нюанс моего выражения лица с почти отчаянным голодом.

На мгновение мир сузился до нас двоих, связанных невидимой нитью доверия, страха и молчаливого понимания. Затем, так же внезапно, как и возникла, напряжённая атмосфера рассеялась, оставив после себя лишь ровный ритм наших переплетённых сердец.

Отчаявшись понять загадку, которой был Дэниел, я осторожно отложила ноутбук и повернулась в его объятиях, неуверенно проводя руками по твёрдым контурам его груди. Но прежде чем я успела углубиться в исследование, он мягко перехватил мои руки, крепко, но не больно сжимая мои запястья.

— Не сейчас, дорогая, — выдохнул он низким, хриплым голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки, несмотря на отказ.

В его тоне слышалась мольба, намек на уязвимость, который тронул меня до глубины души. Несмотря на разочарование, я уважила его границы, убрала руки и снова устроилась в его объятиях.

Со смесью нежности и тревоги я прижалась к Дэниелу, нежно обняв его. И тут я почувствовала, как его тело напряглось подо мной, словно сжатая пружина, готовая распрямиться.

— Дэниел… Что с тобой происходит?..

Мой вопрос повис в воздухе, словно шёпот, молящий о понимании того смятения, которое, казалось, поглотило его. В моём голосе слышалось беспокойство, отражающее нарастающее чувство тревоги, которое терзало мою душу.

Дэниел ответил тяжёлым вздохом, его горячее дыхание коснулось моего виска, когда он уткнулся лицом мне в шею. Долгое напряжённое мгновение он молчал, борясь с чем-то, что было заметно по его напряжённой позе и прерывистому дыханию.

Дэниел медленно наклонился, коснувшись носом чувствительной кожи на стыке моей шеи и плеча. Он глубоко вдохнул, втягивая в лёгкие мой неповторимый аромат, словно пытаясь удержать себя в настоящем моменте.

При этом его глаза засияли ярче, горя внутренним огнём, который отражал силу его объятий. Он крепче обнял меня, прижимая к своему мощному телу, пока между нами не осталось ни миллиметра пространства, кроме биения наших переплетённых сердец.

Затем, так же внезапно, напряжение покинуло его, мышцы расслабились, и он погрузился в более естественное состояние комфорта.

Последовавшее за этим молчание было наполнено невысказанными эмоциями, каждый из нас погрузился в свои запутанные мысли. Я прижалась головой к груди Дэниела, слушая ровное биение его сердца, а он продолжал прижимать меня к себе, лениво поглаживая по спине.

Время, казалось, растягивалось и искажалось, теряя всякий смысл, пока мы наслаждались хрупким спокойствием этого момента. Снаружи город пульсировал своей обычной лихорадочной энергией, но здесь, в коконе объятий Дэниела, мир отступил, и остались только мы вдвоём, застывшие в безвременном ожидании.

В конце концов Дэниел пошевелился, нежно коснувшись губами моей макушки.

— Нам, наверное, стоит немного отдохнуть…. прошептал он.

— Но… — начала я, мой голос слегка дрожал, пока я искала ответы на лице Дэниела.

— Что случилось?

— Я хочу знать…

Его пристальный взгляд встретился с моим, и на мгновение его глаза вспыхнули с жуткой, кроваво-красной интенсивностью, от которой у меня перехватило дыхание. Языки пламени плясали на радужках, отбрасывая мерцающие тени, которые, казалось, углубляли впадины на его щеках.

— Ты прекрасно знаешь, кто я такой, — сказал он низким и хриплым тоном, в котором чувствовалась скрытая покорность судьбе.

— Я демон, и это тело… всего лишь сосуд

Он сделал паузу, его рука поднялась, чтобы обхватить мою щеку, мозолистая ладонь согрела мою кожу. Его большой палец коснулся моей нижней губы с нежностью, которая противоречила резкости его слов. — это всего лишь сосуд.

— А ты… — голос Дэниела затих, он закрыл глаза и глубоко вдохнул, наслаждаясь моим ароматом.

— …ты пахнешь слаще всего на свете.

— Настоящая проблема заключается в этой смертной форме, — продолжил он, легкими, как перышко, прикосновениями его пальцев обводя изгиб моей челюсти.

— И более конкретно, в моих желаниях…

Его голос понизился до хриплого шепота, каждое слово было наполнено тоской.

— Я хочу тебя… Целиком и полностью.

Он замолчал, снова посмотрел мне в глаза, и в его алых глубинах вспыхнуло пламя, от которого у меня забилось сердце. Не только ради меня, но и ради себя, как я почувствовала. Признание тяжело повисло в воздухе, признание в желании, граничащем с отчаянием.

— Я слишком сильно хочу тебя, — признался Дэниел, и его голос охрип от едва сдерживаемой потребности.

— И я не думаю, что смогу долго сдерживаться…

Он замолчал, задумчиво глядя на меня и подбирая нужные слова. Возможно, именно эта смертная форма подпитывала его страсть, а может, были и более глубокие, тёмные причины. Какова бы ни была причина, одно было ясно: самоконтроль Дэниела балансировал на опасной грани.

— Что бы это ни было, я не хочу снова причинять тебе боль.

Искренность в его голосе была осязаемой, искренняя мольба затронула струны моего сердца.

— Помнишь, что я тебе говорил?

Слова Дэниела прорвались сквозь тяжёлую атмосферу, его низкий голос вибрировал у меня в груди.

— Демоны — эгоистичные создания, движимые исключительно своими желаниями…

Он крепче сжал меня в объятиях, его хватка была почти болезненной. От этого давления по моему позвоночнику пробежала дрожь, восхитительный трепет, смешанный со страхом, пульсирующим в моих венах.

— Ты такая нежная, — прошептал он, горячо дыша мне в ухо.