от времени останавливаясь и прижимаясь к нему. Он обхватывает меня за талию и поддерживает, даже не моргнув глазом.

– Пойдем, – шепчет он. Я чувствую прикосновение его бороды к моему уху, после чего внезапно просыпаюсь, отчетливо понимая, что не почистила зубы.

– Куда? – Я недоуменно моргаю, все еще пытаясь прийти в себя.

– В мою постель.

Теперь я моргаю более сосредоточенно.

– Что ты сказал?

– Она ближе всего к туалету, если он тебе понадобится. Не переживай. В этом есть смысл.

В его логике нет изъянов. Это та же самая логика, которую я использовала прошлой ночью с Люком.

– Ладно. Но мне нужно почистить зубы.

Он закатывает глаза, и я наблюдаю за его челюстью.

– Мне плевать на твое дыхание, Ред. Я веду тебя туда не для того, чтобы целоваться.

Я смеюсь, но больше всего меня интересует вопрос: «Почему бы и нет?»

Пока я чищу зубы, он стоит в дверях ванной, скрестив на груди руки, и смотрит на меня так, будто я заключенный, а он – надзиратель или кто-то типа того.

Когда я заканчиваю, он протягивает мне руку, и я беру ее, следуя за ним по тихому дому к его спальне. Я останавливаюсь перед комнатой Люка и заглядываю внутрь, чтобы посмотреть на его маленькое тельце, завернутое в одеяло и спящее под сводом пластмассовых светящихся звездочек. Я не могу сдержать улыбку, радуясь тому, что он, похоже, спокойно отдыхает.

– Ему стало лучше? – спрашиваю я, прежде чем взглянуть на его отца.

– Да. Ему скоро будет лучше. Температура спала, да и вообще… Теперь я беспокоюсь о тебе. У меня от вас обоих сегодня седины прибавилось.

Я улыбаюсь и опускаю глаза:

– А, ну да. Тебе идет.

Он молчит, но когда мы идем дальше по коридору к главной спальне, его большой палец поглаживает выступающую косточку на моем запястье.

– Залезай, – приказывает он, указывая на огромную кровать.

– Так точно, капитан. – Я отдаю честь, но слабо и устало, и когда заползаю в его постель, чувствую огромное облегчение.

– Ничего не забыла? – Он включает ночник и натягивает на меня одеяло.

– Нет, – вздыхаю я.

Он ворчит, а затем поворачивается и выходит из спальни. Через несколько мгновений возвращается с бутылью и лекарствами.

Кейд открывает бутылку имбирного эля и протягивает мне:

– По чуть-чуть.

Трясущимися руками я беру ее себе, наблюдая за тем, как его руки снова скрещиваются на груди.

– Ты так и будешь стоять и смотреть на меня? Ощущение такое, будто у меня неприятности.

Он громко вздыхает и проводит рукой по волосам:

– Прости. Вы двое заставили меня поволноваться.

Я делаю один маленький глоток. Вкус ужасный: смесь эля с остатками моей мятной зубной пасты.

– Ты такой добряк, Кейд Итон. Садись.

– Сюда? – хмурится он.

– Это твоя кровать. – Я похлопываю по одеялу рядом с собой. – Просто побудь со мной пару минут, а потом я засну. Держу пари, завтра я буду в полном порядке.

– Может быть, – ворчит он, скептически оценивая меня, после чего нерешительно садится.

Я откидываю голову на спинку кровати, пока шипучая жидкость оседает в моем желудке.

– Расскажи мне, как Люк провел вечер.

– Серьезно?

– Да. Конечно. Кажется, ему стало лучше? Я за него волновалась.

Кейд смотрит на меня, как будто не может поверить моим словам.

– Он волновался за тебя. Хотел убедиться, что ты займешь эту кровать. Он заглянул в ванную и увидел, что ты спишь сидя, о чем сказал мне, только когда я уже укладывал его спать.

Я слегка смеюсь над этим, потому что могу представить, как он подглядывал.

– Мой маленький хулиган, – бормочу я, делая еще один глоток.

Кейд на это хмыкает, глядя на меня еще пристальнее:

– Ты уверена, что никогда раньше не работала с детьми?

– Сто процентов.

– Хм. – Он неловко складывает руки на коленях, как будто не знает, куда их деть. Как будто ему неловко сидеть здесь и разговаривать со мной в тишине.

– У тебя хорошо получается. Может, тебе стоит стать учителем или кем-то вроде того.

Я выдыхаю воздух носом.

– Да. Может быть. Вообще-то, звучит забавно. Но я не знаю. Просто все это кажется таким пугающим.

– Что именно?

– Работа. Карьера. Взрослая жизнь…

– Тебе нравится работать барменом?

Я поджимаю губы и вглядываюсь в своего босса:

– Не особо. Когда я была моложе, это было весело. Казалось, мне платят за общение. Но вернуться к этому будет сложно. Мне здесь нравится.

У него перехватывает дыхание, и он не поднимает глаз со своих рук, не реагируя на мои слова.

– Тебе нравится заниматься ранчо? – спрашиваю я, пытаясь вывести его из молчания.

Уголки его губ медленно ползут вверх.

– Нравится. Мне нравится находиться на свежем воздухе. Нравятся долгие дни. Нравится, каким уставшим я ложусь в постель. Я веду себя так, будто эти придурки в ангаре меня бесят, но я даже по-своему люблю их.

– Если только они не обращают внимание на меня, – показываю я на него пальцем, делая еще один глоток.

Он усмехается:

– Да, Ред. Пока они не обращают внимание на тебя.

– Должно быть, это приятное чувство. Быть уверенным в том, что поступаешь по жизни правильно.

Кейд кивает, постукивая пальцами по коленям и разминая предплечья.

– Как думаешь, ты вернешься работать в бар? Или попробуешь что-то новое?

Я немного откидываюсь назад, наслаждаясь удобной кроватью Кейда и его идеально мягкими подушками. Лежала ли когда-нибудь на кровати лучше?

– Не знаю. Новое звучит пугающе. Звучит как неудача. – Я усмехаюсь. – Я имею в виду, посмотри на моих родителей. Безумно талантливые и безумно образованные. А брат? Все то же самое плюс безумная целеустремленность. А я просто безумно взбалмошная.

Он скрежещет зубами:

– В тебе много всего, Ред. Но взбалмошности нет.

– Ну, я слишком напугана, чтобы попробовать что-то новое, и слишком боюсь провала, чтобы посвятить себя чему-то большему, чем череде краткосрочных отношений и той же работе, на которой я с восемнадцати лет. Все твердят мне, что я могу быть кем угодно и делать все, что захочу. А я просто… парализована. – Я грустно смеюсь. – По-моему, я взбалмошная.

– Прекрати, – рычит он, а в глазах у него вспыхивает огонь.

– Что? – Я вскидываю бровь, отмечая, что после сна на полу в ванной чувствую себя достаточно хорошо, чтобы относиться к нему как и раньше.

– Так унижать себя. Избегать комплиментов. Ты молода. Твоя жизнь не заканчивается, и все мы совершаем ошибки и исправляемся после них. Взгляни на меня. Я совершил их немало, и все, что я могу сделать, – это попытаться стать лучше, добиться большего.

– У тебя было много отношений с тех пор, как мама