— Они ему не поверят. Ты сегодня собрался казнить несчастную женщину, потерявшую сына и сошедшую с ума от горя.

— Ни черта подобного. Я сегодня собрался казнить толпу чокнутых безумцев, спаливших мою конюшню.

— Нет, ты собрался наказать толпу, посмевшую тронуть ЕЕ. Если бы там не было тебя она бы сегодня сгорела вместе с конюшней.

Да. Черт его раздери, он был прав. Она бы сегодня сгорела вместе с конюшней и при мысли об этом у меня начинало выворачивать внутренности. Посмотрел в светлые глаза Гортрана и он не отвел взгляд так же пронзительно глядя на меня.

— Тогда я спалил бы всю деревню и посадил на кол каждого, кто был бы причастен к смерти Элизабет.

— Элизабет… называешь ее всегда по имени… Блэр. Она чертовая Блэр, Морган. Ты понимаешь, что это безумие?

— Понимаю.

— И продолжаешь этому безумию потакать.

— Оно сильнее меня.

— Когда-нибудь эта ведьма Блэр сведет тебя в могилу.

Я мрачно усмехнулся.

— Я туда отправлюсь только вместе с ней.

Он был прав. Это безумие, и я желал проклятую Блэр сильнее всего. Сильнее власти, сильнее золота, сильнее каких-либо других благ. Мне было уже совершенно плевать на то чья она дочь, плевать, на то, что из-за нее я собирался казнить около десятка крестьян. И нет, их вина не в том, что они спалили мою конюшню, а в том, что желали ЕЙ смерти. Посягнули на мое.

И на самом деле я не знал от чего умер пацан. Нет, я не верил во всякую ересь про ведьм, но я думал о том, что она могла допустить ошибку. Женщина слишком глупа, чтоб быть лекарем, и эта дура провоцирует их… провоцирует считать себя ведьмой. Гортран прав. Как же он прав. Я обязан был сжечь Элизабет еще там на площади. Обязан своему народу, обязан каждому младенцу убиенному Антуаном. Обязан своей матери, сестре и брату.

А я… я просто жду собственной свадьбы и совершенно не затем, чтобы отметить это прекрасное и знаменательное событие единения двух государств. Вовсе нет. Я жажду этого дня, чтобы наконец-то взять свою оллу. Уложить ее в постель и отыметь. Грязно, жестко, извращенно предъявить на нее свои права. И все это проклятие с первого взгляда. Увидел и в эту же секунду отравился ею. Стоит только подумать о ней и весь контроль к дьяволу. Похоть накрывает адская, сумасшедшая. Тело ее, губы, кожа, волосы. Все с ума сводит. И глаза эти дьявольские. Свое отражение в них вижу и сатанею. Ни одна из моих шлюх и любовниц не доводила меня до состояния озверевшего хищника, готового выть и стонать от вожделения.

Сколько раз я кончал себе в ладонь, кончал на простыни, кончал на тела своих любовниц с мыслями о ней. Бессчётное количество раз.

И уже этой ночью я узнаю, что значит испытать оргазм с ней. По-настоящему. Внутри ее тела. Возьму ее… О, дьявол, как же я этого хотел. Пусть насильно, пусть видя ее ненависть и презрение. На все плевать. Я дошел до той точки невозврата, когда это не имело никакого значения. Хотя никогда в своей жизни не брал женщину силой. С ней я ощущал себя диким зверем, сорвавшимся с цепи.

Каждая эмоция страшнее другой, ядовитей, острее. Надо у Питера зелье взять, чтоб не понесла она от меня… Чтоб надолго. Чтоб моя до бесконечности.

— Задумался?

Да, каждый раз, когда мысли уносились к ней я забывал где, нахожусь. И сейчас забыл.

— Когда-нибудь они узнают кто она и устроят апокалипсис.

— Не узнают если никто болтать не станет.

— Думаешь никто не заметит цвет ее глаз? Не заметит змею на ее руке?

— Она научится управлять этим. Ее отец говорил…

— Ты себя слышишь? Ты находишь кучу причин, находишь оправдания. Да что угодно. Эта женщина сводит тебя с ума. Люди будут недовольны казнью. Придумай другое наказание.

— Меня должно это волновать?

— Должно. Сейчас не время для мятежей и всплеска ненависти. Карл и так бесится из-за Блэра. Ты собираешься делиться с Его Величеством?

— С чего бы? Это моя добыча. Я победил и Блэр мой трофей.

— А я слышал Антуан пообещал Карлу часть прибыли с рудников.

— А мне какое дело? Я не Антуан. И я победил. Я же не претендовал на Варсар, который захватил король в прошлом году. Хотя Варсар граничит с моими землями с Юга и пятьдесят лет назад. Варсаровцы отхватили кусок гор со стороны реки, гор, принадлежащих Адору.

Гортран осмотрелся по сторонам и снова посмотрел на меня.

— Такие речи чреваты.

— Чем?

— Даже у листьев есть уши. Донесут Карлу, что ты говорил и…

— И что? Ты считаешь я боюсь его?

— А должен бы. Карл не так добр, как тебе кажется.

— Карл принял меня, вернул мне власть и земли.

— Пока ты был его союзником и не брал то, что он считал своим.

Я резко повернулся к Гортрану и тот от неожиданности отпрянул назад. Мне всегда льстило, что несмотря на тесную дружбу даже в его глазах иногда читался страх. С тех пор как я вернулся из лепрозория. Меня многие боялись. Считалось что оттуда выходят только мертвые… но я был живее всех живых. А люди всегда боятся того, что не понимают.

— И что ты предлагаешь, мой умный советник?

— Уничтожить ведьму, отдать Блэр Карлу или поделить его пополам. Найти себе другую оллу и жить припеваючи.

— Запомни, Гортран, запомни раз и навсегда. Я. Никому. Ничего. Своего. Не. Отдам. ОНА МОЯ! БЛЭР МОЙ! И если надо будет я заставлю Карла это признать.

— Угу… Если у тебя останется преданный тебе народ, согласный заставить Карла это признать. Такими казнями ты добьешься только ненависти. Не пойму только одного неужели она стоит того, чтоб за нее умирали люди?

Стоит! Да! Черт возьми для меня стоит. И будут умирать. Каждый, кто посмеет на нее посягнуть, угрожать или обидеть ее. Пока я не решил иначе и не отдал подобного приказа.

— Люди умирали и за меньшую провинность. Эти крестьяне сожгли мои конюшни. И их ожидает смерть… Но я пощажу мать ребенка. Так уж и быть.

— И совершишь ошибку.

— Я сказал! Так тому и быть! И не смей мне перечить! Знай свое место Гортран!

— Раньше мое место было не у твоих ног, а рядом с тобой. Но с тех пор как эта сучка Блэр появилась здесь…

Я схватил его за шиворот и впечатал в каменную стену. Глаза Гортрана вспыхнули, и я увидел, как там на дне зрачков отразился страх. Вот так мне нравится больше. Чтоб не зарывались.

— У меня нет друзей, Гортран. На самом деле и никогда не было. Я подпустил тебя достаточно близко, не заставляй меня пожалеть об этом.

— Я всего лишь не льщу тебе и говорю правду в глаза.

— Именно поэтому ты все еще жив.

Когда я проводил его глазами и звук его шагов стих на лестнице я щелкнул пальцами и из-за занавеси показался силуэт слуги.