прикажешь, — ответил, вздохнув. — Но это к слову. Я не влюбился.

Графиня посмотрела на меня внимательно.

— Ярослав? — Раздалось с укором. — Неужели ты решил, что я могу приревновать? Мне хватает моего славного муженька, который явится на бал, как гром средь ясного неба в это воскресенье и развеет все мои печали.

— И почему же он не с вами здесь? В радости и в горе?

— Он служит в Кремле, он важный человек. А я здесь развлекаюсь по его мнению. Давай за твои успехи. Так, мой бокал пуст, как ты допустил такое?

Засуетился.

— Сейчас, сейчас. Ой.

Бутылка уже на дне.

— Загляни вон в тот шкаф, — подсказала Морозова и посмотрев на меня чересчур любвеобильно.

Обычно, когда бабы говорят, какой у них классный муж, выпивая при этом с другим, всё наоборот. Можно спокойно подкатить к такой и отжарить, как следует. Вот только потом она ж от меня не отстанет!

А за Ясмину обидно.

Вторую бутылку мы уговариваем за час разговоров, стараюсь её хвалить и всему восхищаться, женщина тает. Язык развязывается всё больше.

Пользуясь случаем, спрашиваю, как резерв свой быстрее раскачать. Оказывается, специальный навык такой есть, чтоб на одно и то же заклинание всё меньше и меньше резерва тратить. К примеру, адепт на ледяной дождь первого уровня потратит пять единиц, а мастер может и меньше одной.

Третья бутылка пошла… Морозова рассказывает о своём славном сыне, о его детстве. А я всё слушаю и вскоре даже начинаю грустить. Несчастная женщина, которая так и не смогла отпустить своего покойного ребёнка. И это при том…

— У меня две дочки, а ты что думал? — Заблеяла уже порядком опьяневшая. — Младшенькая с графом московским помолвлена. А вот старшая совсем недоделанная, в меня пошла характером. Но не талантом. Поэтому в паладины захотела, хоть кол на голове теши. На всю Академию московскую одна девушка паладин. Так она ещё умудряется всех там гонять. Представляешь?

Конечно, представляю. Девку в чёрной коже и с кнутом.

А так и не скажешь, что у Морозовой две взрослые дочки. Женщина в самом соку.

Меня тоже на откровения потянуло, чуть ли не рассказал ей, как мне в прошлой жизни хреново жилось. Начал было, но язык прикусил. Выдал пару фраз Конфуция, чтоб впечатлить. Морозова оказалась в восторге.

— Мудр не по годам, — заметила, и мне на плечо её головушка упала.

Затаив дыхание, растормошил.

— Может, вас проводить до спальни? — Поинтересовался.

— Да? Какой ты напористый, — промямлила. — Мой муж очень ревнив, особенно к таким смазливым мальчишкам. Не боишься его?

— Ради такой женщины и помереть не страшно, — ответил и потянул её. — Галя, ну я не могу тебя так оставить.

— Что ж, пошли.

Вышли, а там уже две морды в красных мантиях ждут.

— Всё, дальше мы сами, — заявляют понимающе.

— Нет, я её так не брошу, — настаиваю.

— А ну пшли отсюда, дармоеды! — Рявкнула Морозова, очнувшись явно на время, и долбанула шаром из льда, едва их не зацепив! Шар размером с мяч по коридору покатился со звоном и развалился уже у лестницы.

Повёл её один. Эти сзади плетутся, не отстают. На лестнице вверх поковыляли. Графиня начала спотыкаться, пришлось придерживать, да за задницу всё время получается. Мастера позади смотрят хищно, головой мотают.

На четвёртом этаже, где пространство значительно сузилось, она с ног повалилась на красный ковёр, на руки взял, а что делать.

Ещё двое с Приказа обозначились и кивнули понимающе. Сопроводили вдоль всего крыла до новой лестницы, коридор вышел не такой длинный, как ниже. И я, с графиней на руках, этому очень рад! Крутой подъём вверх по круговой лестнице дал понять, что вхожу в башню. Вот тут–то я пропыхтел на ступенях в тесном проёме и дотащил графиню из последних сил до пролёта, где дверь массивная и караул из одного мужчины. Без вопросов он открыл нам дверь, и мы оказались в предбаннике.

— Дальше нам запрещено проходить, — раздалось за спиной от стражи. — Но вам, как племяннику, она спустит.

Дверь, обитую кованным металлом, дёрнул. Закрыто.

Графиня зашевелилась.

— Ключ забыл, — проблеяла, потянула из декольте цепь, на которой он висит.

Поставил её на ноги, семь потов сошло. Ключ потянул вместе с ней, потому что цепь с шеи так и не снял. Женщина хихикает себе под нос, пока верчу ей, как хочу. Открыл живенько, и мы оба ввалились вовнутрь большой круглой комнаты с растопленным до красных углей камином. Но источником света являлись больше несколько притушенных наполовину бра на стенках.

Что–то мямля, Графиня доплелась до дивана и, рухнув полутрупом, засопела лицом вниз. Метнулся к двери и закрыл её на мощный засов, который тут как нельзя кстати.

Подошёл к Морозовой, потолкал в плечо. Никакой реакции.

Что ж! Пора приступать к обыску!

Глава 13

Книга для Чернавы

Круглая комната походит на дорогие апартаменты, весь пол покрыт ковром из серебристо–серого каракуля. Вместе с тем прослеживается рабочая обстановка, а точнее полнейший бардак. Графиня явно здесь не собиралась никого принимать в гости. Много всякой мелочи валяется на всех трёх столах и даже на полу. Свитки отдельной кучей прямо на ковре лежат. Стопки книг под шкафом навалены пирамидой.

Два проёма в смежные помещения — это, вероятно, лоджии по кругу башни. Там виднеется окно, толстый подоконник, обитый обработанным лакированным деревом. Слева имеется винтовая металлическая лесенка наверх, где ещё комнаты.

В первую очередь обратил внимание на шкаф с книгами, корочки которых видно через стеклянные дверцы. Затаив дыхание, туда и направился. Не забывая посматривать на лежащую попой кверху Морозову.

Наваленные книги мешают открыть дверцу. Начинаю перекладывать их, стараясь запомнить прежнюю последовательность, чтоб потом вернуть всё обратно.

В какой–то момент стопка правее посыпалась! Книги попадали с грохотом. Твою мать!

Обернулся, не дыша. Графиня как лежала, так и лежит. Фух.

Стараясь работать аккуратнее, освободил пространство, провозившись минут десять. Стал открывать дверцу, а она как заскрипит, собака!! По мозгам, как пилой, зубы сжимаю. По чуть–чуть двигаю.

— Кто тебя подослал? — Раздаётся за спиной от графини! И сердце обваливается к чертям.

Мне даже страшно поворачиваться.

— Селозар, в пыточную его, — продолжила, замямлив последнее слово.

Оборачиваюсь. Спит, как и спала. Просто бредит!

Распахнул дверцу до конца, уже не отрывая глаз