до долины было полдня хода, из-за их состояния нам пришлось идти до поздней ночи. А когда мы вернулись в долину…

Пепелище. Выгоревшее на десяток километров пепелище с телами большей части шерстерогов. И маг, поднятый на копья.

Последний выживший, с обожжённым лицом, сидел, прислонившись к обгорелой сосне, и улыбался. Когда я подошёл ближе, он прошептал лишь одно слово: «Свобода».

— Что нам теперь делать? — причитали люди, в растерянности глядя на останки охотников и бойцов. На тело последнего из красных, поднятого на пики. — Что нам делать⁈

Многие спрашивали и смотрели в это время на меня, будто это я ответственен за гибель всех их надежд. Некоторые даже говорили, что лучше бы я не приходил, и они умерли рядом с телами родных. Рядом с теми, кого пришлось бросить из-за обморожения в пути. Толпа недовольных подбиралась всё ближе, грозя разорвать меня на куски, во имя праведного гнева. Во имя погибших магов. Во имя…

— Стойте! — неожиданно раздался звонкий женский крик. И из толпы выскочила, таща за собой мальчонку, знакомая женщина. Левая её рука почернела и висела плетью. Лицо исказилось от морозов и ветров. Но взгляд карих глаз смотрел неожиданно остро. — Стойте!

— Уходи. Иначе вас разорвут вместе со мной, — оттолкнул я неразумную бабу. — Ты сама говорила, он твоё сокровище, и нет ничего ценнее. Уводи его подобру поздорову.

— Ты неправильно понял, — криво улыбнулась она. — Ваше Высочество. Прошу вас. Пора.

Мальчик несмело оглянулся на неё. Застенчиво улыбнулся, а затем стянул варежки, и на его розовых ладонях расцвёл огненный цветок.

— У нас есть свой красный, свой маг, — мгновенно сориентировавшись, крикнул я. И толпа отхлынула в благоговейном страхе. — Мы выживем! А теперь слушайте внимательно…

— Ты станешь неплохим воеводой, — заметила женщина, когда удалось призвать народ к порядку, запалить костры и наладить работы. — Только не забывай, кому ты обязан жизнью…

Я резко выдохнул, поднимаясь. Голова шла кругом. Недавний кошмар никак не желал уходить из головы. И только слова про то, что в прошлом сезоне в этом секторе прошёл ледник, гулом отдавались в мозгах.

— Сара, это может быть не сон?

— У меня какой-то сбой. Пока я не нашла его причину.

— Возможно это то, что произошло за гранью?

— Возможно, — пожала плечами голограмма феи. — Мы этого уже не узнаем.

— У тебя галлюцинации? С кем ты разговариваешь? — сонно спросила Жанна. — Или это ты меня так будишь, готовясь ко второму раунду?

— Почему нет? — улыбнулся я, поворачиваясь. В конце концов, правды мы никогда не узнаем, а плохой сон вполне можно вытеснить хорошей реальностью.

Глава 16

— Доброе утро, если оно, конечно, доброе, — улыбнулся я, гладя по волосам девушку, лежащую у меня на груди. — Похоже, мой карантин уже закончен?

— Ну, твои анализы пришли ещё вчера вечером, и они в порядке. А сейчас мы закончили очень продолжительное кардиотестирование, — проведя по мне своим острым коготком, сказала Жанна. — И не один раз. Так что думаю, всё в порядке.

— Если честно, и не надеялся, что после твоего согласия всё случится так быстро.

— Максим, ты же собираешься туда вернуться, верно? Второго шанса может и не предоставиться. Наша жизнь к продолжительным ухаживаниям не располагает. К тому же какой кошке не хочется оказаться с тигром?

— Вот уж не знаю, я в этом не особенно разбираюсь.

— Зато я разбираюсь, — потянувшись, выгнув спинку и оттопырив попу (не хватало только вставшего дыбом хвоста), сказала инквизитор. — Если появится шанс, нужно будет обязательно повторить. Я буду не против. Очень… Наделаем котят, как минимум троих. В нашем роду тройняшки не редкость.

— Для начала неплохо было бы просто вернуться.

— Ну, ты же можешь просто не уходить? Хотя кого я обманываю, не можешь, верно? К счастью, ты не один такой, кого не может удержать никакая клетка, — Жанна начала сноровисто и быстро одеваться. — Всех кошачьих тянет погулять.

— Думаешь, дело в моём духе?

— Если нет, я очень удивлюсь, — пожала плечами девушка, а затем громко постучала в дверь. — Открывайте!

— Конечно, госпожа инквизитор, — ответили ей из-за толстой стальной перегородки, после чего заскрежетал засов, и она отворилась. — Вас уже ждут.

— Ты долго валяться собираешься? Тебя это тоже касается, — помахала мне рукой Жанна. — Идём.

— Три дня. Думал, понадобится неделя.

— Три ночи, — на автомате поправила меня инквизитор.

— В любом случае, надеюсь, эта камера не станет местом моего постоянного пребывания, — хмыкнул я, заканчивая переодевание. Мою форму, на три раза продезинфицированную, отглаженную и с поменянными бронированными вставками, просунули в окошко для передач. Так что я опять был при параде. И пусть оружие мне ещё не вернули, но наличие килограмма жидкого металла в организме предавало уверенности в завтрашнем дне.

По узким коридорам «Несокрушимой» мы поднялись в штаб, где нас уже ждали. Конечно, именно нас ждал только Кирилл, но когда он начал говорить, к столу подошли и остальные. В зале штаба заседали представители всех великих кланов, и с десяток менее значимы. Образовалась небольшая толпа, в центре которой стояли мы и стол. Вначале мне показалось, что он самый обычный, просто с разложенной поверх картой, но затем я понял, что это диорама с миниатюрными укреплениями и стенами.

— Рад вас видеть, барон. И спасибо за добытые образцы, — с ходу начал Филинов. — Раньше нам не получалось добыть столь чистые куски.

— Вы уже знаете, что это такое?

— Согласно первичным результатам анализов — это деревья. Если быть чуть точнее, то несколько их разновидностей. Вот это семена, очень похожие на одуванчик обыкновенный, но с высоким содержанием железа, — Кирилл поставил на стол стеклянную банку с чем-то напоминающим горку пыли. Секундой позже рядом оказались банки ещё с несколькими образцами. — Это нечто похожее на корни деревьев. А это — лиана или вьюн.

— Хотите сказать, что нам противостоят деревья⁈ — ошарашено проговорил я, — Нет, я разное предполагал и видел своими глазами, но думал, что это какая-то тварь.

— С широкой точки зрения это и есть тварь. Вернее, монстр, только растительного происхождения. Или множество монстров, это пока не очень понятно. К сожалению, мы не смогли проникнуть за грань, чтобы получить данные о катаклизме, который привёл к уничтожению человечества, но в общих чертах его вполне можно назвать бунтом леса.

— Но деревья не могут думать, — возразила Жанна.

— Это распространённое заблуждение, которое нам, увы, пришлось опровергать на практике. Думать в понятном нам с вами смысле они и вправду не могут, но вполне себе чувствуют. К тому же есть деревья с общей корневой системой, которые могут передавать простейшие