Их сносило в то вверх, то вниз, провод опасно провисал, но в целом конструкция работала нормально, и через десяток минут я сумел загнать ведущую птичку за грань.

Серые всполохи, отражающие пламя, исчезли, резко сменившись яркой изумрудной листвой от горизонта до горизонта. Вначале меня даже дезориентировало: ведь даже небеса были не привычно голубыми, а бирюзовыми, но чем дольше я всматривался, тем больше видел различных цветов и отдельных растений.

— Что там? Есть картинка? — обеспокоенно спросила Жанна, которая в отличие от Кирилла была ничем не занята и могла только ждать.

— Да, вывести не на что, но там лес. Сплошной. Температура выше, чем у нас градусов на пять. Фактически джунгли. Птиц и животных не вижу… — начал описывать я, вглядываясь в листву.

«Отработай фильтры, надо понять, что выделяется на общем фоне», — приказал я Саре, и в следующую секунду калейдоскопом пронеслось несколько десятков наложенных ограничений. В одном из них я без труда различил движущиеся сгустки концентрированного тепла, выше окружающей среды. Но когда переключился обратно, увидел лишь бочкообразные стволы.

— Не знаю, что это за чертовщина, но, кажется, этот лес теплокровный. Или они гниют изнутри. Или… — договорить я не успел, один из стволов наклонился и в дрон ударила тугая струя. Я едва вывел птичку из-под удара, когда в воздухе зависло, медленно опускаясь, кислотное облако. — Они меня видят!

— Кто?

— Деревья! Не знаю как, но они видят дрон и целятся в него! — выпалил я, резко смещая аппарат в сторону.

Плотные серные струи, оставляющие за собой кислотные облака, били одна за другой, оставляя всё меньше пространства для манёвра, а через десяток минут мне пришлось выводить дрона.

— Всё, больше не могу. Вытаскивайте! — скомандовал я, и Жанна начала бешено крутить ручку бобины, скручивая проводку.

Одна за другой стрекозы втягивались в грузовой отсек и возвращались ко мне, восполняя запас жидкого металла. Я уже решил, что всё закончилось, когда птичка оказалась на нашей стороне, но в этот момент пламя разом погасло на нескольких десятках метров.

Дрон упал к самой земле, и тут же нечто рвануло вверх на добрый десяток метров, и сигнал пропал. Я даже не успел осознать, что это было. К счастью, оставались записи, которые я тут же скинул на флешку и протянул её Кириллу. А перед глазами прокручивалась замедленная съёмка с камеры. И разинутая пасть с тремя рядами острых зубов.

Глава 17

— Ты потерял дрон? Провод оборван!

— Вот, здесь всё, — проговорил я, отдав карту памяти Филинову. — Разбирайте сколько угодно. Но кажется, этот сезон будет ещё жарче предыдущего.

— Что ты увидел?

— Живой лес. Бродящие деревья. Прыгающие хищные цветы. Не знаю, что произошло в том мире и что привело к такой катастрофе, но нам придётся готовиться куда усерднее. Одними рвами и замороженной землёй тут не обойтись.

Внизу отчётливо громыхнуло, потоки топлива лишь увеличились, да только огонь будто не доставал до земли. Под нами расползалось зелёное поле, но радости от этого я не испытывал ни на грош.

— Кажется, мы их спровоцировали… — растерянно проговорил Кирилл, глядя вниз. Отстранив его, я добрался до микрофона и вжал кнопку вызова.

— Говорит разведка. Враг активизировал наступление! Требуется удар бетонобоями и напалм. Немедленно!

— Принято, бомбометание через пять… четыре… — отозвался уже знакомый голос капитана первого ранга. Но не успел отсчёт закончиться, как с той стороны границы полетели ядовито-зелёные сгустки. Точность у них была отвратительной, но и дирижабль — это не крохотная маневрирующая мишень.

— Мы под огнём противника! Мы под огнём… повреждены секции с пятой по двенадцатую! Сбрасываем весь боезапас и отходим.

— Не покидать дислокацию. Подняться до тысячи, — услышал я в динамике знакомый голос магистра. — Обеспечьте огневое прикрытие. Продолжить наблюдение.

— Есть обеспечить наблюдение, — незамедлительно ответил Кирилл. — Набираем высоту. Расчётная планка — тысяча метров.

— Отходим на обозначенные позиции. Сброс бомб начат, — послышался другой голос, и железные бочки одна за другой с диким воем полетели вниз. Даже меня пробрало, хоть я и находился в безопасности гондолы дирижабля. И спустя несколько мгновений разверзся огненный ад.

Бомбы, предназначенные для уничтожения бункеров и максимально бронированных целей, погружались под землю и лишь потом взрывались, выталкивая фонтаны из тонн почвы и камней. Следом за ними, без всякого перерыва, лился напалм, с одинаковой лёгкостью плавя асфальт, песок и остатки растений.

Но их было уже не остановить. Там, где ещё совсем недавно ползли редкие корни, теперь сквозь узкое горлышко границы валил сплошной поток переплетённых лиан, деревьев и прочей неразличимой мешанины. Будто кто-то положил тюбик с зубной пастой под многотонный пресс.

Растения вываливались в совершенном беспорядке. Многие тут же загорались, вспыхивая словно спички, но другие впивались корнями в землю и вставали вертикально. Хуже всего, что среди последних уж слишком часто встречались толстые стволы кислотных плевунов. Они тут же начали набухать и сжиматься, готовясь выстрелить.

— Выше! Они заряжают артиллерию! — сказал я, но Кирилл и так вдавил ручку подъёма до максимума.

Первые залпы достали нас уже через секунду. Обшивка шипела, покрываясь пузырями и расходясь в стороны, но баллоны не касались её напрямую, и воздушное судно не теряло хода. Гораздо хуже пришлось тяжёлым бомбардировщикам, не сумевшим набрать высоту. Даже сбросив значительный вес бомб и напалма, они не успели подняться до нашей позиции и сквозь прорехи в их баллонах уже виднелись каркасы и шары.

— Говорит Настойчивый. Мы потеряли двадцать процентов баллонов, производим экстренный сброс груза. Всем отойти на максимальное расстояние. Сброс начат!

— Сядьте и держитесь за что-нибудь! — крикнул Кирилл, сам вцепившись в подлокотники. — Удар через три. Две…

Вспышка десятков одновременных взрывов накрыла нас, выжигая малейшие тени, а затем пришла ударная волна. Лёгкое судёнышко заколыхалось, сквозь грохот бомб и снарядов я услышал, как рвётся ткань и со скрежетом сгибаются рёбра жёсткости. А потом нас отбросило на несколько десятков метров.

Лишь благодаря чуду и мастерству Кирилла, мы сумели разминуться с Настойчивым, который хоть и смог взмыть в небеса, но получил значительные повреждения от взрыва. Его мотало из стороны в сторону, а команда уверенно держала управление, стараясь вывести судно из боя и вернуть на базу.

— После такого ничего выжить не может, — уверенно проговорил я, вот только взглянув вниз, понял, что это не имеет никакого значения.

Пусть бомбы и уничтожили растения, что граница выдавила из себя, но за считаные мгновения поток зелени заполнил уже выжженные границы и пошёл дальше.

— Небздящий закончил бомбометание. Отходим на запасную позицию, — предупредил командир второго дирижабля, и направил свой корабль от границы.