Капитан останавливается и не знает, что делать дальше. Появляется предчувствие, словно в посёлке его ожидает смерть, но и уехать домой он не может. Во-первых, девятка села на дно и не заводится, а во-вторых, он не сможет покинуть посёлок до тех пор, пока не разберётся в происходящем. Уверенность в последнем так сильно засела в нём, что даже спорить с этим не хочется.

Вот дерьмо! Палка о двух концах.

– Борис Николаевич, скажите, а где мы с вами ещё не были?

– На месте преступления, – не задумываясь, отвечает опер.

– Вот именно! Мы не были на месте преступления, – радостно выкрикивает стажёр и берёт капитана под руку. – Идёмте, Борис Николаевич. Нам надо осмотреть место преступления.

Они идут по полю, затем проходят лесок и оказываются в посёлке. Темнота, окутавшая Озёрный, не так пугает, как тёмные личности, обитающие в ней. И Хромов уже видел эти личности, например, библиотекаршу, под личиной которой скрывается самый настоящий монстр. Но ведь полицейский пришёл к выводу, что он болен и нет никаких монстров. А вокруг всё так реально, прикосновения стажёра настоящие, а темнота неподдельная. И мысль о душевной болезни улетучивается. Это все кругом больны. Капитан здоров!

А ведь действительно, с того самого момента, как они приехали сюда, Хромов ни разу не был на месте преступления. Хотя это первая локация, которую он должен был посетить. Но мысль об осмотре водонапорной башни вызывает в нём неподдельный ужас. Сильнейший страх перед тем, что он может узнать там. Видимо, его подсознание знает что-то такое, что память заблокировала эти ужасные воспоминания. Нет, Борис пойдёт прямо сейчас к этой сраной водонапорной башне и разберётся в себе и своём прошлом. И так уверенно он начал шагать по улице Ленина в сторону вокзала, что стажёр за ним еле поспевал.

Полицейский не сразу замечает, но с каждым шагом на улице становится светлее. Будто, чем ближе Хромов к башне, тем яснее становится его разум, а Озёрный светлее. Когда полицейский подходит к вокзалу, то солнце светит ярко и даже слегка припекает. В Озёрном начинается бабье лето, благодаря Борису. Настроение поднимается ввиду возвращения солнечных дней, как температура у гриппующего. И кажется, что вот-вот все проблемы будут решены, а трудности останутся позади. Через некоторое время он наконец-то покинет этот мёртвый посёлок.

Борис Николаевич останавливается перед ступенями вокзала, а стажёр вбегает на крыльцо, словно на сцену. Смотрит на наставника и громко говорит:

– Оглянитесь, товарищ капитан, вы запустили прошлое!

Медленно разворачиваясь, опер начинает слышать городской гул. Проезжающие автомобили, что-то говорящие друг другу люди, стая голубей, прилетевшая на небольшую площадь перед вокзалом. Теперь Озёрный не выглядит умершим, наоборот – живее всех живых.

– Что происходит? – выкрикивает Хромов, но стажёр ему не отвечает, смотрит куда-то за Бориса и улыбается.

Опер поворачивается и смотрит туда, куда уставился стажёр, и видит мумию. Это невозможно. Неужели Хромов действительно попал в прошлое, в тот день, когда произошло ужасное изнасилование? Голова мумии замотана тряпкой, но капитан словно чувствует, что эта тварь ухмыляется. И такая сильная паника окутывает Бориса, будто он и есть мальчик, за которым гонится страшное существо. Полицейский пятится к вокзальной лестнице. Ноги словно залиты бетоном. Тяжёлые. Еле передвигаются. Хромов пытается крикнуть Роману, что они в опасности и надо бежать, но ему будто отрезали язык, и изо рта вырывается лишь несвязное мычание.

Наконец, бетонные оковы спадают. Как будто кто-то разбивает их кувалдой, и Борис чувствует лёгкость в ватных ногах, а дар речи медленно, но возвращается. Он разворачивается к лестнице, начинает подниматься. Стажёр тем временем стоит в дверях, машет наставнику со словами: «Быстрее, Борис Николаевич, он почти поймал вас! Быстрее!» Хромов торопится, спотыкается и растягивается на пыльных ступенях. Мумия в этот момент уже перешла оживлённую проезжую часть и находится совсем рядом. Тянет руку к капитану, но полицейский вскакивает и бежит к дверям. Роман раскрывает их и, как только полицейский вбегает в зал ожидания, захлопывает двери.

Вновь темно.

Под ногами хрустит мусор и трескается битое стекло.

– Что происходит? – спрашивает Борис у стажёра. – Что за безумие тут происходит?

Хромов хватает Романа за шею, но через мгновение отпускает сопляка. Борис не понимает, зачем он убегает от преступника, а не пытается его поймать? Ведь стажёр в этом не виноват. Почему его, полицейского с большим стажем, только что окутал благоговейный ужас перед преступником? И, как всегда, вопросов много больше, чем ответов.

Но вот Роман явно знает слишком много для стажёра. Борис смотрит на Романа, который ехидно улыбается, тем самым даже не пытается скрыть свою осведомлённость о происходящем. С самой первой встречи со стажёром Хромов знает, что Роман не просто будущий оперуполномоченный, он будто представлен к Борису свыше. Словно сам Бог решил, что за Хромовым должен кто-то наблюдать. Ангел-хранитель? Или бес?

«Ну что за суеверная чепуха? Какой ангел-хранитель?»

– Ты кто? – Хромов решает задать прямой вопрос в лоб стажёру. – Откуда ты всё знаешь про этот посёлок? Кто ты такой?

– Борис Николаевич, не переживайте, – Роман что-то высматривает в темноте сквозь разбитое окно. – Вы всё узнаете, во всём разберётесь. Но нам надо идти. Водонапорная башня рядом, и там будут все ответы. Идёмте.

Опер не находит, что ответить стажёру, и просто молча стоит. Пытается осознать всё то, что с ним происходит, и разум подсказывает, что выхода у капитана нет. Надо идти на место преступления, и только потом он сможет вернуться домой и увидеть свою супругу и сына.

Тем временем стажёр отходит от окна и пересекает зал ожидания. Толкает большие двойные двери, ведущие на платформу, и жестом подзывает Бориса Николаевича. Хромов медленно идёт к Роману, а тот заговорщически улыбается, будто собирается приятно удивить наставника в какой-то значимый для того день. Но Хромов и так удивлён, ведь в зале темно, а на перроне светит солнце. Толпятся люди.

«Видимо, ждут электричку», – думает полицейский и смеётся.

Он медленно идёт к платформе, где его ждёт дебильно улыбающийся Роман. По пути опер дотрагивается до скамеек, пытаясь поверить в то, что он всё же не спит и происходящее не мрачный сон, а реальность, которая намного ужаснее самого страшного сна. Хромов движется по залу к платформе, с каждым шагом гул с перрона нарастает, слышно, как гудят поезда, а диспетчер объявляет о прибытии электропоезда и народ на платформе начинает суетиться, готовиться к посадке.

Капитан выходит из зала ожидания на платформу. Видит водонапорную башню и замирает. Она, как маятник гипнотизёра, завораживает полицейского. Погружает в беспокойный транс. Спешащие на подъехавшую электричку люди быстро проходят мимо, некоторые задевают Бориса сумками. Кто-то ворчит на полицейских, мол, чего встали тут, людям мешаете. А опер смотрит на башню и не может отвести взгляд.