«Надо позвонить Наде», – думает капитан и достаёт мобильный, но батарея разрядилась.

– Дерьмо! Да и не ловит тут ни хрена, – ругается Борис, убирает телефон в карман и направляется к служебной девятке, которая зацепилась днищем за землю. Опер уверен, что никакой дыры в земле не было, всё это ему почудилось. Сейчас, когда солнце наконец-то вернулось в этот мир, он дойдёт до ближайшего населённого пункта и позвонит в Петербург. И уже через несколько часов он будет дома.

Неожиданно для самого себя Хромов решает пройти мимо здания библиотеки. Он почему-то очень хочет убедиться в том, что извращённая библиотекарша – лишь его нездоровая фантазия. Но он боится туда идти, ведь если увидит там Жанну Алексеевну, то точно убедится в своей душевной болезни. Во всём виноват амфетамин! Капитан двигается в сторону библиотеки, и с каждым шагом сердце бьётся чаще. А может, нет никакой душевной болезни? А что, если Озёрный забросили, но остались люди, которые не хотят покидать свои родные дома? Вот их и видел Борис. С ними общался.

Но, а темнота? Как это объяснить? Вот этому нет объяснения, и, вероятнее всего, Хромов действительно испытывает какое-то психологическое недомогание.

При свете дня здание библиотеки не выглядит так зловеще, как во мраке. Даже кажется, что и не было никакой Жанны Алексеевны. Полицейский подходит к входной двери и тянет ручку на себя. В помещении так же грязно, но при дневном свете видно каждый загаженный угол, и кажется, что мусора ещё больше. Слышно, как в куче отбросов копошатся крысы. Хорошо, что капитан их не видит, он с детства ненавидит грызунов. А всё потому, что у одноклассника были домашние крысы, и Борис, однажды будучи у него в гостях, решил поиграть с животным, но закончилась эта игра кровавым укусом.

Всё. Нечего дальше задерживаться в Озёрном. Опер выходит из библиотеки и быстро идёт по улице Ленина к служебной девятке. Улица заканчивается, и брошенный посёлок сменяется лесом. Естественно, никакой дыры в земле нет, и полицейский уверенно идёт дальше. Даже чувствует некую лёгкость и эйфорию от того, что его сознание наконец-то возвращается к реальности.

Полицейский пробирается сквозь заросли кустов и деревьев и едва слышит, как его кто-то зовёт, но он не обращает на зов никакого внимания. Это всего лишь эхо его сумасшествия, надо идти дальше и не давать разгуливаться безумию. Полицейский выбирается из леска и видит вдалеке автомобиль, уверенным шагом направляется к нему.

Зов становится настойчивее и громче. Нет-нет-нет. Нельзя оборачиваться! Опер ускоряет шаг, а через минуту и вовсе переходит на бег, лишь бы быстрее отсюда свалить. Девятка уже близко, и полицейский на ходу достаёт ключи.

Его продолжают звать по имени, и, судя по голосу, зовёт Роман.

«Нет. Не оборачивайся! Это нереально. Стажёр – это плод моего больного воображения», – думает Хромов.

Голос всё ближе и ближе.

– Борис Николаевич, – громко зовёт стажёр.

«Нет, не оборачивайся!» – капитан вставляет ключ в замок.

– Борис Николаевич, вы что, не слышите меня? – запыхавшийся Роман хватает наставника за руку.

Хромов вздрагивает и оборачивается.

– Нет тебя! Понимаешь? – полицейский почти кричит на паренька. – Тебя нет. Ты галлюцинация!

– Товарищ капитан, с вами всё хорошо? – настороженно интересуется стажёр.

– Это мой разум тебя выдумал, понимаешь? Работа, проблемы в личной жизни, наркотики, в конце концов, повлияли на мою психику. Я сошёл с ума, а ты – прямое тому доказательство. Оглянись, сейчас день, появился свет, как только я признал свою болезнь. Да, я признаю, что я наркоман и мне требуется лечение! А ты исчезни!

Но стажёр никуда не исчезает. Он стоит и слушает всё, что говорит наставник, а после медленно и неуверенно произносит:

– Борис Николаевич, осознание своей зависимости – это первый шаг к излечению. Я сразу заметил, что вы больны. Но сейчас мы расследуем изнасилование несовершеннолетнего мальчика, и у нас с вами есть подозреваемый. Я прошу вас взять себя в руки, и тогда мы сможем поймать насильника. И да, оглянитесь. Ничего не изменилось.

Полицейский поднимает голову и видит медленно чернеющее небо. Пока он спорит с галлюцинацией, солнце вновь исчезает, и на Озёрный с окрестностями опускается мрак. Хочется рвать на себе волосы от злости, появляется дикое желание ударить стажёра за то, что он догнал, за то, что из-за него вновь потемнело. Но нет, капитан не хочет это терпеть. Он садится в девятку и пытается завести двигатель, а тот лишь поскуливает, как бродячий пёс, и отказывается работать. Борис предпринимает ещё попытку завести автомобиль, но ничего не получается. Он откидывается на спинку водительского кресла, закрывает лицо руками и говорит:

– Уходи, я прошу тебя. Исчезни.

– Товарищ капитан, я не могу исчезнуть, – Роман садится на корточки рядом с открытой дверью машины и смотрит на Хромова, как на ребёнка. – Я не могу исчезнуть до тех пор, пока преступление не раскрыто. Это наша главная задача. Скажу больше, это – задача всей нашей, простите, вашей жизни.

– Что ты имеешь в виду? – полицейский вылезает из девятки, хватает Романа за воротник, как нашкодившего котёнка, и поднимает его с корточек. – Живо объясни мне, о чём ты говоришь!

Но стажёр лишь посмеивается и разводит руки в стороны.

– А вы всё сами поймёте, если перестанете бояться и посмотрите прошлому прямо в глаза, хотя я думал, что вы уже давно всё поняли, – Роман аккуратно снимает руку капитана со своего воротника. – Ну что, так и будете стоять и смотреть на меня? Или пойдёте и во всём разберётесь?

– Разберусь в чём?

– В первую очередь в себе и своём прошлом.

«В прошлом? Да что ты, бля, такое говоришь?» – Хромов искренне не понимает стажёра, но чётко осознаёт, что так просто ему не уехать из этого места. Вот дерьмо! Борис пинает несколько раз автомобиль, но это ничего не меняет. Девятка не заводится от ударов. Но ведь он может просто уйти. Да! Добраться пешком до шоссе, сесть на пригородный автобус или поймать попутку и убраться из Озёрного.

– Я ухожу, – немного поразмыслив, отвечает капитан. – Нет никакого прошлого, нет тебя, нет изнасилования! Есть только моя болезнь.

– Возможно, вы и правы, но ответьте мне тогда, почему вам всю жизнь снится этот мальчик?

Некоторое время Борис молчит и не знает, что ответить этому ни с того ни с сего осмелевшему юнцу. Откуда он узнал об этом сне? Это личное. Только его, и ничьё больше. Хромов никому не говорил о своём ночном кошмаре, но стажёр всё знает. Откуда?

– Ну и что ещё тебе известно обо мне? – полицейский передумывает уходить, но и стоять в темноте посреди поля тоже нет особого желания. Невольно Борис направляется в сторону поселка, и Роман идёт за ним.

– Мне известно всё про вас, и я хочу помочь вам. Нам.

– Помочь нам? – Хромову стало страшно за себя. Будто страх имеет физический облик и сейчас схватил полицейского за яйца ледяной рукой. – Что ты имеешь в виду?