– Нет, Борис Николаевич. Я с вами. Я всегда был с вами. С самого рождения.

– Это неправда.

– Не делайте этого, – стажёр выставляет руки перед собой. – Если вы вернётесь один, то начнётся служебное расследование, все узнают, что вы убийца и наркоман. А я вас прикрою. Мы же напарники. Всегда ими были. Я всего лишь хочу, чтобы мы были свободны. С самого рождения.

Опер не хочет слушать эту чушь. Как стажёр может быть с Борисом с рождения, если они познакомились всего несколько дней назад? Опер решает, что застрелит и стажёра. Но за что? Да за то, что именно из-за Романа он вспомнил самое страшное событие своей жизни и теперь уже никогда не сможет его забыть. Отныне каждую ночь опер будет засыпать, скрепя зубами и сжимаясь всем телом от обиды, злости и стыда. Его осрамили, и это мерзкое пятно царапает его душу.

– Ты никогда не был со мной, – говорит Хромов и нажимает на спусковой крючок.

Раздаётся выстрел, и через секунду всё замолкает навсегда.

Красивая женщина поднимается по ступеням двадцать седьмого отдела полиции. Осенний порывистый ветер задувает под платок на голове, и женщина спешит войти внутрь помещения. Отделение полиции встречает её тесным холлом, слева которого находится дежурная часть, а у правой стены стоят стол и скамья. Женщина снимает платок с головы, складывает его и убирает в сумку. Замечает на доске почёта фото Хромова Бориса Николаевича, в форме и фуражке. Чёрная полоса в углу фотографии, как раскалённая кочерга, которой теребят воспоминания о любимом человеке.

– Гражданочка, чем вам помочь? – спрашивает дежурный и выходит из-за пульта. Улыбается, вытягивается в струнку.

Женщина медленно поворачивается к полицейскому и говорит:

– Меня зовут Надежда, – она достаёт паспорт из сумки и протягивает дежурному. – Хромова Надежда. Мне нужен Поляков Виктор Сергеевич.

Дежурного словно прошибает электричеством, как только он слышит фамилию Хромова, и улыбка в момент спадает с лица полицейского. Он даже не смотрит в паспорт Надежды.

– Вам на второй этаж. Двадцать девятый кабинет.

Надежда идёт к лестнице, поднимается по ступеням. В коридоре второго этажа ходят сотрудники полиции: кто в форме, кто в штатской одежде. Входят и выходят из кабинетов. Многие из них не замечают женщину, а те, кто видит, кивают головой, то ли в знак приветствия, то ли – сочувствия.

Двадцать девятый кабинет находится в конце коридора, и Надежда без проблем его находит. Стучит в дверь, немного ждёт, но ответа нет. Тогда она тянет за ручку и раскрывает дверь. Поляков проводит собрание, в кабинете находятся человек пять. Все они оборачиваются, видят Надежду и моментально замолкают.

– Коллеги, – Виктор Сергеевич встаёт, – давайте продолжим собрание через час.

Полицейские засуетились. Спешат покинуть кабинет. Проходя мимо Надежды, каждый считает своей обязанностью с сочувствием посмотреть на неё и сказать, как же сильно он соболезнует и какой Борис был хороший сотрудник и чуткий коллега. Вдова сжимает кулаки, ногти впиваются в кожу. Вот-вот, и она заплачет. Но радует то, что все полицейские вышли, и теперь они, как страшный сон, остались в прошлом.

– Здравствуйте, Надежда. Присаживайтесь, – произносит Поляков и дожидается, пока женщина пройдёт в кабинет и сядет. – Позвольте выразить вам свои соболезнования.

Вдова часто кивает головой, садится на стул. Она опускает голову, её плечи трясутся. Плачет совсем беззвучно, плачет впервые с того момента, как ей позвонил Поляков и сказал, что нашли тело Бориса.

Виктор Сергеевич наливает воду в стакан и садится рядом с Надеждой. Она пьёт воду, делает несколько глубоких вдохов, и осознание того, что её мужа уже не вернуть, только сейчас становится реальным. Пусть они и не жили вместе последние несколько лет, но Надежда всегда любила и будет любить Бориса. Его вспыльчивость, раздражительность и замкнутость сейчас кажутся такими родными. Близкими. И навсегда утраченными.

– Скажите, как это случилось? – спрашивает Надежда, вытирая глаза. – Я хочу знать, как он умер.

– Понимаете… Служебное расследование только началось… Сложно говорить что-либо.

– Виктор Сергеевич, – женщина прерывает мужчину, – поймите, меня не интересуют подробности вашего расследования. Я хочу знать, как умер мой муж.

– По предварительной версии… Мы считаем, что он застрелился.

Такого Надежда точно не ожидает услышать. Всё, что угодно, но только не самоубийство. Она считает, что её муж не из тех слабых людей, кто может завершить свою жизнь суицидом. Всегда была уверена, что Борис – человек с внутренним стержнем. Он всегда выдерживал давление жизненных трудностей, двигался к выполнению поставленных перед собой задач. Да, иногда его стержень становился виновником разлада супружеской жизни, и это привело Надежду и Бориса к тому, что они решили пожить раздельно. Но она любит его, а их размолвка – это лишь временная трудность в семейной жизни на пути к вселенскому счастью.

– Этого не может быть, – наконец говорит Надежда. – Борис этого никогда не сделал бы.

– Вот в этом-то всё и дело. Лично я тоже не верю в то, что Борис мог застрелиться. Никто в отделе в это не верит, – Виктор Сергеевич теперь наливает стакан воды себе и залпом выпивает. – Я решил вас пригласить сюда первую, потому что вы живёте с Борисом, видите его каждый день. Возможно, вы заметили какие-то изменения в Борисе. В его поведении. Может, в психике.

– Мы не живём вместе почти три года.

– Как же так? – Поляков встаёт и делает несколько кругов по кабинету, затем садится обратно. – Почти три года?

– Вы этого не знали?

– Нет, – Поляков выпивает ещё стакан воды. – Он ничего не говорил об этом, а когда я интересовался его личной жизнью, ну, понимаете, как начальник, который интересуется своими подчинёнными, я просто обязан был спрашивать. Понимаете, последние несколько месяцев он был какой-то загруженный. Подавленный чем-то что ли. Но Борис всегда говорил, что дома всё хорошо. Он ни разу не обмолвился, что у него неприятности в семье.

Надежда не хочет заводить тему об их с Борисом отношениях. Это касается только их двоих. Конечно, следствию эта информация будет нужна, но без подробностей. Так что женщина не будет это сейчас обсуждать. Это личное. Только её.

– Где вы нашли моего мужа?

– В Озёрном. Это посёлок в трёхстах километрах от Питера.

– Да, он говорил, что поедет туда на несколько дней. Сказал: по службе, что-то расследовать, – Надежда смотрит в глаза Полякову и спрашивает: – Вы его туда отправили?

– Нет, – вздрагивает Виктор Сергеевич, словно боится, что его могут обвинить в смерти офицера полиции. – Он позвонил мне вечером и сказал, что съездит всего на день туда. Борис расследовал убийство девочки-подростка. Убийство, скажем так, было ритуальное, а такое в нашей практике происходит не часто. В Озёрном много лет назад произошло подобное убийство, и он поехал к тамошним коллегам за подробностями расследования.