А еще Александр Михайлович плохо водит машину, неверно оценивает габариты своего седана и паркуется так, что все блондинки умирают от смеха, наблюдая за этим действом. Ездить Дегтярев предпочитает в левом ряду, причем с огромной скоростью – этак километров шестьдесят в час. Если сзади начинают сверкать фарами и гудеть, полковник ни за что не уйдет вправо. Как большинство мужчин, он не любит уступать дорогу. Ежели какой-нибудь шофер, обгоняя тихохода, высунется в окно и обругает его или сделает неприличный жест, полковник ему мстит. Он нажимает на педаль газа, нагоняет обидчика, машет из окна полосатым жезлом, тормозит автомобиль, предъявляет служебное удостоверение, представляется, назвав свое звание, и вкрадчиво спрашивает:

– Что вы хотели мне сказать? Извините, я не расслышал.

Для меня остается загадкой, почему никто не воскликнет в ответ: «Вы не сотрудник ГАИ, патрулирующий дорогу, не имеете права никого останавливать!»

Нет, услышав слово «полковник», все потеют и мямлят извинения.

А еще я покрываюсь испариной, сидя около Александра Михайловича и видя, что он собирается кого-то обогнать. Честно скажу, этот маневр он совершает редко, но впечатлений остается на год вперед. Сначала Дегтярев садится на хвост чужой машине и некоторое время буквально висит у нее на багажнике, потом резко обходит автомобиль, появляется у него перед капотом и резко тормозит. Не поверите, но отчего-то до сих пор никто не въехал ему в задний бампер. О том, сколько водителей заработали гипертонический криз, пытаясь избежать аварии, история умалчивает.

– Ау, отзовись! – начал злиться Александр Михайлович. – Ты катишь в сторону центра или области?

– Еду по кольцу, – повторила я.

– Не работай попугаем. В центр или в область?

– Дорогой, – вздохнула я, – МКАД круглая, но с нее можно съехать и далее двигаться либо в столицу, либо прочь от нее. Я нахожусь на внешней части.

– Чего?

– Кольца, – терпеливо пояснила я.

– Значит, в область, – хмыкнул полковник. – Смешно, когда человек не может дать ответ на элементарный вопрос. Но, с другой стороны, чего ждать от женщины? Как минуешь Волгоградку, увидишь здоровенный торговый центр, я буду ждать там на парковке. Десять минут тебе хватит?

– Конечно, нет, – сказала я, – до Волгоградского ехать часа полтора.

– С ума сойти! – завопил Александр Михайлович. – Ты же вроде у Дмитровки.

– Уже миновала это шоссе.

– Идешь пешком? Тянешь машину на веревке? Или запрягла собак? – начал ехидничать приятель. – Хотя, думаю, даже верхом на Афине ты очутишься у Волгоградки максимум через пятнадцать минут, там расстояние всего несколько километров.

И тут меня осенило:

– Вероятно, ты имеешь в виду Волоколамку?

Дегтярев хмыкнул.

– Конечно. А ты что услышала? Хватит болтать, поторопись. Времени у меня немного, я должен вернуться к семи, а в городе сплошная пробка.

Я нажала на педаль газа. Почему меня не удивляет, что Дегтярев перепутал Волгоградское и Волоколамское шоссе?

* * *

– Нам сюда, – приказал Александр Михайлович, когда мы вошли в магазин. – Налево, в отдел бытовой техники.

– Ты собрался покупать стиральную машину? – поразилась я. – Или холодильник? Что у вас с Темой сломалось? Посоветовался с сыном, прежде чем идти в магазин?

– Темы нет в Москве, – отмахнулся полковник. И закричал: – Молодой человек, стойте! Вы продавец?

– Нет, – лениво ответил юноша в зеленой рубашке.

– Но у вас бейджик с именем, – удивилась я.

– Я консультант, – гордо объявил сотрудник магазина.

Александр Михайлович начал багроветь.

– Прекрасно! – воскликнула я. – А теперь подскажите, где найти человека, который продаст нам…

– Нужен такой маленький, с кнопочками, забыл, как называется, – забубнил приятель. – Нажимаешь, и появляются картинки.

Консультант горестно вздохнул:

– Телевизор?

– Нет, – рассердился Александр Михайлович. – Крутится слово в голове, а вспомнить не могу, устал сегодня. У нас четыре трупа, одна расчлененка… эксперты вспотели, я не ел, не пил… а тут еще босс со своими дурацкими идеями. Вы должны знать, как он называется. Ну, вот такой… серый или черный… Габель? Вупель? Дабель? Слово не русское…

Я растерялась. Понятия не имею, что имеет в виду Дегтярев. Габель? Вупель? Дабель?

– Может, дюбель?

– Лучше молчи, – скривился мой спутник. – Разве мы находимся в строительном отделе?

Консультант попятился, но полковник схватил его за руку.

– Сосредоточьтесь. Штуковина с крышкой или без нее. С кнопками, серая. А лучше черная. Цветная не нужна, по-детски выглядит. Есть экран, на нем картинки меняются.

– Телефон? – пропищал парень. – Пи-эс-пи?

– Ну, если вам надо в туалет, то идите, но сначала позовите коллегу, чтобы тот занялся моей проблемой, – потребовал Александр Михайлович.

Продавец тихо икнул.

– Пи-эс-пи – это название игровой приставки, – быстро ввела я Дегтярева в курс дела, – очень популярной среди младших школьников.

– Я что, по его мнению, в детство впал? – обиделся приятель. – Зачем ерунду предлагает? О, вспомнил! Записал же название на листке, сейчас, секунду…

Я молча наблюдала, как полковник роется в недрах кейса родом из восьмидесятых прошлого века. Маша несколько раз дарила Александру Михайловичу красивые кожаные мужские сумки. Дегтярев приходил в восторг, хвалил качество, восхищался презентом и… прятал его в шкаф. До сих пор продолжает ходить с потертым монстром, смахивающим на сундук.

– Где-то здесь… – бубнил толстяк. И неожиданно протянул мне конверт: – Подержи.

Я хотела взять и – уронила. Из конверта высыпались фотографии и разлетелись по плитке.

– Мама… – побледнел консультант. – Меня тошнит, мне плохо…

Парень схватился рукой за рот и умчался.

– Ну и молодежь пошла, – закряхтел полковник, подбирая снимки с места происшествия, на которых был запечатлен чей-то окровавленный труп. – Совсем больное поколение. С чего ему подурнело?

– Тебе надо ходить в спортзал, – вздохнула я, – ты не можешь достать до пола, не согнув коленей.

Никак не отреагировав на мое замечание, Дегтярев вдруг бурно заликовал:

– Вот же он! Нашел листок! Нужен Аплэ!

Я выдернула у приятеля бумажку.

– Apple! Компьютер?

– А я что говорил, – пожал плечами Александр Михайлович. – Странные здесь сотрудники. Девушка, стойте!

Симпатичная брюнетка, проходившая мимо, притормозила.