Вера в целом была согласна. Зачем дому корни, это ж не дерево!?! Правильно – течь, пастись попеременно на всех лугах, огибать постоянство, быстро собираться и разбираться, слушаясь дуновения ветра.

*

На пляже лежали лошади. Маленькие и большие, пятеро, все тёмненькие и настороженные. Шерсть торчала клочьями, в проплешинах торчали рёбра, хотя пора линьки должна была пройти.

Огромная любовь подняла Веру на крыльях и стремительно понесла ближе, ближе, однако кони заржали, встали, повернулись задом, чтобы атаковать. Дикие? Тогда откуда верёвка вокруг головы?

Пришлось сесть со своим пластмассовым ведёрком на другой стороне пляжа, оседлав доску старого пирса. Его настил был разворован, но скелет стоял непоколебимо.

Вере нравились мосты, которые не соединяли берега. Вид пирса, упирающегося в центр кадра, был для неё идеальным финалом.

Открытым финалом.

Началом.

Приключение начнётся прямо сегодня. Сегодня!

Чтобы рассмотреть вблизи голливудские скалы, пришлось пройтись обратно.

Путника сначала приветствовала олимпийская автобусная остановка, чей дизайн был актуален только летом 1980 года, а потом и вовсе указатель музея современного искусства – высокий проржавевший трезубец со стеклянным кубом посреди, с камнями, заключёнными в клетку у основания. Предполагалось ли строить для дюжины каджисайских жителей столь же грандиозный корпус галереи, или знак призывал просто оглянуться вокруг и оценить мастерство художницы-природы?

Вертикальные трещины в породе при ближайшем рассмотрении оказались дорожками, которые прокладывала себе вода. Немного дальше от трассы углубления были горизонтальными – из стопки каменных вафель ветер выдул весь крем. Поверх барельефов лежал тщедушный слой почвы с реденькими волосками травы и невообразимыми колючками, украшенными овечьей шерстью. Бараны проглатывали этот странный корм, оставляя в качестве оплаты беловатые клочья.

Здесь не было тёплой непроницаемой тишины, как на пляже: пустынное шоссе, будто нерв, было прикреплено концами к городам и трепетало даже в отсутствие машин.

Но вот одна бибикнула, остановилась.

Вера пошла к ней, думая, что это приглашение подвезти.

Высунулась рука с маникюром, выбросила мусор, и белая тачка стартанула на высокой скорости.

Зачем было бибикать? Холмская, уперев руки в бёдра, разочарованно покачала головой.

Рядом притормозила визжащая компания на «Тойоте». Водитель крикнул:

– Если хочешь ехать, давай быстрее!

На заднем сидении с другими девчонками было тесно и весело, несколько пар коленок елозили, толкали друг друга, сверкали пудрой для тела и блестели маслом для загара. Машина летела птицей, а водитель, едва глядя на трассу, невозмутимо набирал правой рукой телефонный номер.

– Алло, Полинка, ты чего пассажира не взяла? Мы вместе тебя покараем.

Он обернулся к попутчице, чтобы объяснить, что они уже хренову кучу времени потратили на гонки, а эта стерва и не думает сдаваться, вообще наглеет в последнее время, пора уже надавать ей по заднице!

Девчонки паниковали и умоляли водителя следить за дорогой.

Второй парень, сидящий впереди, был спокоен и серьёзен, словно мог надавить на педаль в случае чего или вывернуть руль.

Скорость пьянила только русскую: когда даже горы уносятся со свистом, понимаешь, что можешь наверстать любое упущенное.

Холмская вспомнила, что тоже ведёт преследование. Открыла страницу Девятнадцатисантиметрового, увидела новые фотки.

– Вы в Каракол? – спросила она.

– Да, тут по асфальту только туда, – хихикнула одна из киргизок.

– А где там вот это место? – показала картинку Вера.

Девчонки подняли вой:

– Нигде!

– Это же «Сказка»!

– Далеко от Каракола!

Неужели, радостно проскакивая сотню метров за считаные секунды, охотница удалялась от добычи?!

«Тойота» словно врезалась в воздушную стену. Стритрейсеры вытолкали попутчицу на жару и унеслись догонять Кристинку.

Когда их голоса утихли, утихла и её растерянность. Блаженное молчание полного одиночества воцарилось в воздухе. Иссык-Куль лежал с одной стороны, с другой было написано «Сказка».

Шоссе перешли новые лошади – они паслись прямо у дороги и ходили на водопой к озеру, как-то терпели его горечь.

Порядочный хозяин поставил бы им корыто с более пригодной водой.

Жеребёнок не пил. Может быть, питается одним молоком? Пока взрослые аккуратно переступали по каменным плитам, он упал в песок, повертелся на спине, взбрыкнул длинными ногами и рассмеялся.

Близко подкрасться снова не удалось. Вера решила оставить в покое стеснительных лошадей, а пойти уже искать интернет-продавца. Мысль о том, что где-то здесь есть люди, казалась столь же невероятной, как факт существования всемирной сети, в которой эти люди проживают большую часть жизни.

*

Надо было внимательнее шерстить фотки! Холмская осознала это, когда увидела сразу три похожие машины. О, если бы знать, какие номера на спортивной тачке Девятнадцатисантиметрового!

Площадка для парковки располагалась прямо под основной достопримечательностью этого места – так называемой Великой Китайской Стеной. Миллион лет назад кусок слоёного пирога вырвало из-под земли и вонзило почти под прямым углом, а уж эрозия подточила его мягкий средний пласт таким образом, что он превратился в ограждённую с обеих сторон тропу, ведущую наверх. Вправду точь-в-точь, как у китайцев! Даже бойницы есть!

Из этих естественных окон поминутно высовывались довольные лица туристов, и трудно было удержаться от ответной улыбки.

Наиболее живописные точки осаждали толпы, но на самом деле народу было не так уж много. Если взобраться на самую высокую скалу, среди бледнолицых иностранцев различишь мальчишку-киргиза.

– С лёгкостью, – пробормотала Вера сама себе.

В смысле, найти его будет просто. А вот как залезть туда, где парят только дроны?

Подъём оказался слишком крут для скользких кроссовок, в которые она впрыгнула, выбегая из дома. Пришлось ползти на четвереньках. Масла в огонь подливала необходимость пропускать счастливчиков в специальных ботинках, которых жутко забавляло её положение.

К тому времени, как Холмская достигла вершины, там скопилось уже немало зевак. Рискуя сорваться, эти горные козлы вскакивали на выступы, чтобы снять окрестности или снимались сами, принимая героические позы на фоне неба, одновременно управляя камерами дронов.

А Вера тряслась. Она кое-как перевалилась через природное ограждение и попыталась вглядеться в фигуры внизу, но перед глазами плясали чёрные солнца. Хотя она льнула к шершавому камню всем корпусом, ей чудилось падение: земля запрокидывалась, вольготно снующие люди будто невзначай подталкивали руками-ногами.