– Владимир Николаевич, – зазвучал в трубке женский голос, – произошла утечка информации.

– По мелочи или серьезно? – осведомился Чалов, понимая, насколько глупо звучит его вопрос: ведь его никогда не беспокоили по мелочам, зная, что для таких дел всегда есть помощник.

– Очень серьезно. Полностью скопировали все данные о кипрских счетах.

– Идиоты! – вспылил Чалов. – Как они допустили! Я же предупреждал, что нужно быть бдительными!

– Насколько мне известно, дальнейшего распространения информация пока не получила.

– Я разберусь, – сухо ответил Чалов, чувствуя, как в нем пробуждается безудержный гнев. – Стукача и Константина Павловича отправьте в бессрочный отпуск. Мои указания понятны? И запомните, у вас больше нет права на ошибку! После выполнения моего поручения обязательно отзвонитесь.

– Все будет сделано в наилучшем виде, – заверил Чалова женский голос, в котором зазвучали стальные нотки.

– Мне уже так обещали в прошлый раз, – тяжело вздохнул Владимир Николаевич. – И вот что получилось. Смотрите, проколетесь на этот раз, – его тон приобрел угрожающую и властную интонацию, – тогда утечка произойдет у вас в головах.

На этих словах он положил телефонную трубку. Пусть работают и знают, что от Чалова не спрячешься. Из-под земли достанет и заставит за все ответить.

Вернувшись за стол, Чалов с неудовольствием отметил, что его грузинские друзья несколько злоупотребили вином, а разговор все больше и больше приобретает характер пустой болтовни.

Чалов, намекая на то, что гостям уже пора убираться, демонстративно глянул на часы и одарил грузин натянутой улыбкой, похожей скорее на волчий оскал.

– Созвонимся, короче, – фамильярно заключил подвыпивший Вахтанг и поднял вверх руку, прощаясь таким образом с Чаловым.

Вскоре Владимир Николаевич остался один, и его беспокойный взгляд заметался по сторонам, как у загнанного зверя, не знающего, откуда ожидать нападения. Впервые за последнее время он серьезно испугался, почувствовав, что далеко не все в его власти, как он привык об этом думать.

Якушев потер подушечками пальцев занывшие виски и уже в который раз за вечер протяжно вздохнул.

По словам Сазонова, братья Гогнадзе – очень влиятельные люди. Мало того что они богатеи, так еще вхожи в кабинеты власти, что, естественно, усложняет дело. Действовать нужно деликатно и в то же время жестко.

Якушев поморщился, отхлебнул крепкого кофе из алюминиевой кружки, которая была приветом из далекого прошлого, и снова призадумался. Он не считал нужным с ходу разворачивать масштабную операцию по поиску пропавших ребят.

В ходе жарких дискуссий, сдобренных нецензурными выражениями, которые свидетельствовали прежде всего об уверенности собеседников в правильности своих взглядов, было выработано единое решение и составлен, выражаясь официальным языком, меморандум о намерениях.

Алексей Сазонов, как и прежде, должен ходить на работу в школу и вести себя как обычно, не подавая виду, что он знает больше, чем остальные, и имеет иную точку зрения, которая кардинально отличается от мнения тбилисской полиции. Вместе с тем он должен приглядываться к ребятам, к директору и, используя засланного казачка, того пацана, друзья которого бесследно исчезли, выяснить, не обнаружился ли лишний свидетель.

Якушев понимал, что если переть напролом, то они только наломают дров и не приблизятся к цели ни на шаг, а наоборот, от нее удалятся. Да и нужно было сохранять осторожность, ведь искали и Якушева.

«Люди после того, как они узнают конфиденциальную информацию о чужих офшорных счетах, живут недолго, – подумал Якушев, подбирая себе в шкафу Сазонова неприметную одежду. – Они уже наверняка с ног сбились, рыская по округе в поисках мужика с русской мордой и в алом костюме. Костюмчика, впрочем, жаль. Пришлось сжечь».

Натянув на себя черную водолазку и черные потасканные джинсы, Юрий посмотрел на свое отражение в зеркале.

На него смотрел довольно-таки упитанный молодой мужчина с недавно отпущенной бородой и короткостриженой головой. Со стороны Якушев смахивал на боевика из какого-нибудь бандформирования, и, появись он в таком виде где-нибудь в Москве, у него на каждом шагу спрашивали бы паспорт. Зато он был непохож на самого себя. Для этого ему пришлось пойти на определенные жертвы. Утром, в обед и вечером есть от пуза, при этом лежать на кровати и смотреть телевизор, лишив себя не только зарядки, но и прогулки, для того чтобы в кратчайшие сроки набрать лишний вес.

На себя Якушев по привычке взвалил самую опасную и неблагодарную работу. Он хотел разыскать младшего брата Вахтанга, Малхаза, ну и, используя те или иные методы, вынудить его поделиться нужной информацией.

Якушев понимал, что, если он хочет найти наркомана, ему следует найти его дилера. И пусть даже Малхаз залег на дно в надежном местечке, долго без наркотиков он не протянет, это уж как пить дать. Наркоманы, они все такие – как припрет, бегут к своему дилеру, иначе крыша едет.

На всякий случай Якушев прихватил с собой пистолет, сунув его за пояс. Никогда не знаешь, что тебя ждет, поэтому лучше перестраховаться.

По сведениям Сазонова, Малхаза можно было отыскать в каком-нибудь элитном ночном клубе или ресторане. Юрий Якушев пошерстил по Интернету и, проанализировав пласты информации, набросал у себя в голове простенький план. Понятное дело, что в ресторанах наркотики не купишь и они распространяются в основном через ночные клубы. Сомнительно, чтобы Малхаз согласился на доставку на дом.

Элитных клубов в Тбилиси было не так уж и много, и Якушев в дневное время суток, напялив солнцезащитные очки, в течение нескольких дней прогуливался рядом с ними, изучая их особенности, подмечая все входы и выходы.

Сазонов уже тихо посапывал и, наверно, видел десятые сны, когда Якушев осторожно, чтобы не разбудить друга, прикрыл за собой дверь и два раза провернул ключ в нижнем замке.

Ночью было прохладно, поэтому он позаимствовал у друга черную ветровку с капюшоном, который тут же надвинул на голову.

Пройдя пару километров, Якушев оказался в центре ночного Тбилиси, где клубная жизнь била ключом.

Из всех ночных клубов, которые он проверил, наиболее перспективным был один. Якушев держался в сторонке с видом праздного зеваки и неспешно затягивался сигаретой, сканируя цепким взглядом всех, кто входил в клуб или выходил из него. В предыдущую ночь он немного промахнулся и напоролся на пару сутенеров, у которых было много общего с дилерами. Якушев определял их моментально. Шустрые ребята с живым взглядом, модно одетые, со всякими там сережками в ушах, цепочками на шее или запястьях и, конечно же, перстеньками на пальцах. Их трудно было принять за отдыхающих, учитывая, что каждый раз, здороваясь с тем или иным клубным охранником, в протянутую для рукопожатия руку они вкладывали вчетверо сложенную зеленую бумажку. За ночь они много раз шастали туда-сюда и активно общались с разными парнями и девушками, периодически отходя с некоторыми из них в сторону подальше от любопытных глаз.