Какого лешего он тащит эту девчонку с собой? Вот ведь навязалась. Не хватало, чтобы ее подстрелили… Он исподлобья разглядывал скачущую рядом Татьяну. Она уже приноровилась к езде, держала спину прямо, прижала бедра к крупу гнедой кобылицы. Давно рассыпались заколки в волосах, они развалились, их носило ветром, трепало. Что не так с этой женщиной? Почему он раньше не обращал на нее внимания, ее чувства к нему только злили? А теперь привык к ней, пропади она в один незадачливый момент — и будет на душе серьезный дискомфорт… Но это чушь, он однолюб, ему не нужен кто-то еще…

— Коптелый, Татьяна, еще не поздно вернуться… Это не ваша война, топайте домой, а? Здесь по прямой до ваших хат — примерно полверсты…

— Заткнись, а? — попросила Татьяна.

— Да не, здесь клево… — простонал Коптелый. — Кабы только не задница в горле… Всё ништяк, Леха, не парься. Чего я теряю? Живу в квартире эконом-класса. — Коптелый скабрезно захихикал. — Разве это жизнь? Родители померли, из друзей — одни собутыльники, из мастерских поперли… У меня же в доме нет ни хрена, все пропил, даже воду в унитазе. Я же ущербный, как эта луна, блин… — он отыскал глазами ядовито-желтый месяц и осклабился так, что Алексея передернуло — ну, ей-богу, зомби…

Он натянул поводья. На месте стой, раз, два… С левой стороны обочины возвышалась заброшенная ферма — первый объект, у которого кавалькада должна сделать остановку. Остальные тоже затормозили, лошади мотали гривами, били хвостами. А по высокой траве от разрушенного хлева семенили двое — еле различимые в свете ущербной луны. Так называемое подкрепление… И уже через пару минут Дмитрий Иванович Корчагин, одетый в засаленную штормовку, обнимал своего сына — а тот сконфуженно помалкивал, недовольный подобным поворотом.

— Приветствую, сынок, ну, ты и наделал дел в нашем сонном городище… Тут такие слухи по округе ползут…

— Никогда не прислушивайся к слухам, батя, — проворчал Корчагин. — Все нормально, легкий кипиш… Слушай, ты, конечно, настоял, я не спорил, потому что спорить с отцом — дохлый номер, но зря ты это затеял, не в том ты возрасте…

— Заткнись, сынок, я в норме… — бормотал отец, — есть еще силенки в тщедушном организме. Не могу я так, пойми — ты едешь в эту клоаку, а я буду сидеть в землянке, ждать и исходить на дерьмо? Смотри-ка, и Татьяна здесь, — подивился Дмитрий Иванович. — Бабье войско, надо же… А это кто такой — что-то не пойму своими слезящимися глазами…

— Мое почтение, Дмитрий Иванович, — хихикнул Коптелый, приподнимая воображаемую шляпу. — Давненько мы с вами не пересекались. Все дела, дела…

— Глазам не верю, — опешил Дмитрий Иванович. — Шура Коптелый. А про тебя говорят, что ты опустился, спился, человеческий облик потерял…

— Временное всплытие, Дмитрий Иванович, — веселился Коптелый, не имеющий привычки обижаться. — Не волнуйтесь, это ненадолго. Может, долбанем за встречу? У меня тут есть.

— Да иди ты, — проворчал отец и представил своего спутника, скоромно мнущегося в сторонке. — Это Лещенко, хороший мужик…

— И с поле-ей доносится «нале-ей»… — тут же фальшиво затянул Коптелый и смущенно кашлянул. — Споем ли, господа?

— Василий Лещенко, — улыбнулся коренастый суховатый мужик с глубокими залысинами — основательно в годах, но моложе отца. Поправил двуствольное охотничье ружье, висящее за спиной. — Не пел никогда. До 2009 года работал участковым в Айтау. Старший лейтенант милиции. Уволен с треском — избил одного «мажористого» козла, отпрыска чинуши из районной администрации, — он чуть не изнасиловал одну из наших девчонок, я вовремя подскочил.

— Изгнан с волчьим билетом, — добавил отец. — Теперь не может никуда устроиться. То баньки кому-то рубит, то подножным кормом питается. Честный мент, вроде того…

— Ого, мы начинаем набирать в войска сказочных персонажей, — шепнула Татьяна на ухо Алексею.

— А ты — одна из них, — огрызнулся Корчагин и пожал шершавую мозолистую ладонь. — Присоединяйся, Василий, к нашему криминальному сообществу — тут люди веселые, тебе понравится. Верхом ездить умеешь?

— А то, — улыбнулся бывший мент. — Дмитрий Иванович, кстати, и научил. У него тогда коневодческое хозяйство было, а ты, Алексей, пешком под стол ходил и вряд ли меня помнишь…

Через несколько минут «усиленный» отряд ушел с дороги и расположился в покатой балке, тянущейся параллельно грунтовке. Впереди уже маячили холмы, громоздились скалы. Вторая остановка – пока все шло по плану. Алексей оставил своих людей и пешком двинулся к дороге. Он разлегся в канаве, изучил поблескивающие в мутном свете стрелки циферблата и приготовил пистолет. С оружием в компании было не особо. На пятерых – три компактных автоматика с небольшим запасом патронов и три «макарова» с шестью обоймами. Плюс двустволка у молчаливого Василия. Не разгуляешься, но могло быть и хуже…

«Клиент» не опаздывал. С южной оконечности Аргабаша, которая отсюда почти не просматривалась, приближалась легковая машина. Водитель не включал ближний свет, как-то умудрялся пользоваться подфарниками, из-за чего его машина еле плелась. Водитель чего-то побаивался, не хотел, чтобы со стороны его могли обнаружить. Остановился почти напротив, выбрался на улицу, стал подпрыгивать от нетерпения, прижимая к груди картонную папочку. Его чуть приступ не одолел, когда из травы на обочине выросло упругое тело с пистолетом! Он отшатнулся, взялся за сердце и вымолвил подпрыгнувшим голосом: «Боже мой».

— Похвальная пунктуальность, Лев Михайлович, — сказал Корчагин, пряча пистолет. — Очень рад, что вы по-прежнему с нами. Это дает вам шанс однажды вернуться в компанию людей с чистой совестью. У вас в багажнике не прячется взвод спецназа?

— Издеваетесь? — вспыхнул тщедушный человечек, адвокат Курганов. — Между прочим, Алексей, по твоей милости я рискую жизнью. Если кто-то выяснит, что я скопировал этот план в отделе проектной документации…

— Не успеют вас убить, не волнуйтесь, — успокоил Алексей. — Мы сами всех убьем. Под моим началом два десятка отъявленных головорезов, так что все закончится сегодня или завтра. Показывайте, что там у вас.

— Смотрите… — зашептал адвокат, открывая на капоте папку. Он развернул сложенный вчетверо лист. Алексей включил фонарь. — Это план особняка у Белой сопки, здесь указаны все помещения, лестницы, шахты вентиляции и канализация… Штурмовать в лоб бессмысленно, там повсюду заграждения, много людей и собак. Смотрите, — он ткнул в отдаленную выносную точку на севере от поместья. — Это забетонированная площадка за Гремучей скалой, здесь будка воздухозабора, от нее вентилируются подвалы — а они в особняке огромные, там целая галерея — и северное крыло. Местечко нелюдимое, можно взломать решетку и проползти в особняк. Путь неблизкий, но он наиболее безопасный. Я понятия не имею, что у Рудницкого в подвалах, никогда там не был… А пройдете через подвал — вот тут будет лестница…

Несколько минут он водил огрызком карандаша по схеме, а Корчагин лихорадочно запоминал. Можно и не брать с собой этот план, он намертво вклеился в память. И все же Алексей сложил хрустящую кальку, сунул в карман.