— И чего мы разлеглись? — проорал Алексей, пробегая мимо. — Заняться больше нечем? Все в сад!!!

И побитый отряд, разразившись не самыми культурными выражениями, покатился в ответвление подвала, где ранее состоялась знаменательная встреча с Антоном Вертковским. Удивительно, что противник, окопавшийся среди колонн, еще не опомнился. Никакого Антона тут не было, испарился. Был ли мальчик? Нужно прорываться к вентиляционной шахте, больше некуда!

— Меня осенило, мужики и бабоньки… — прокашлявшись, сообщил Коптелый. Он с уважением поглядывал на женское тело, болтающееся поперек плеча Корчагина. — Я так понимаю, что в подвале окопались злейшие враги, верно? Нужно их отвлечь, выманить на лестницу, так? Тогда мы проскочим и заберемся в шахту?

У этого алкоголика, недавно перенесшего асфиксию, неплохо работали мозги! Это был единственный шанс — выманить посторонних из подвала и просочиться к шахте. Но одни и те же люди это сделать не могли…

— Я разберусь. Если что, выпейте за меня, — сообщил Коптелый, передернул затвор и, как-то прихрамывая, исполненный вселенской усталости, побежал обратно, повернул, хлопнул дверью, выходящей на лестницу…

— Господи, Шура… — выдохнула Татьяна. — Но как красиво надавил на жалость…

Было слышно, как он пинком распахивает дверь в подвал, орет во все воронье горло, кроет «этих долбаных фраеров» по полной парадигме. Просто удивительно, что люди Рудницкого до сих пор не обнаружили эту дверь, давно бы ее вышибли! Вероятно, из подвала имелось несколько боковых проходов, и они пока не разобрались, каким следует воспользоваться. Переполох Коптелый учинил знатный! Он орал, поливал из автомата, выплевывал какие-то лозунги и «здравицы». А в подвале горланили бандиты, застигнутые врасплох, бросались на шум — и… как-то не задумывались, что их всего лишь отвлекают…

Лещенко подбежал к стальной двери, задвинутой на засов, приложил к ней ухо.

— Алексей, они уходит… Он реально их отвлек, вот же идиоты…

Алексей в изнеможении прислонился к стене. Стонала Лида — медленно приходила в сознание. О нет, пока не надо, этот мир чересчур жесток, потерпи еще немного, дорогая… Подошла Татьяна, встала рядом, стала пристально смотреть ему в глаза. Ну, дурак, он же не спорит! Но раз судьба такая…

— Кажется, ушли, можем выдвигаться… — Василий начал медленно оттягивать дверь. В этой части подвала уже не осталось недоразвитых двуногих существ. Все скопились у выхода — оттуда доносились крики, надрывались потешные портативные автоматики… Пробежка вдоль стены, и дух захватывало от волнения! Они бежали на носках, стараясь не дышать, мимо колонн, в спасительном полумраке — и только тусклый свет плафонов выхватывал из мглы скрюченные фигуры. Быстрее, пока не прозрели… Спасительная ниша, забирались в нее, кряхтя от усердия. Лида очнулась, стала сопротивляться — она решительно не понимала, куда ее волокут, кто все эти люди…

Он плохо помнил, как они ползли по шахте, как он тащил паникующую, еще не очнувшуюся девушку. Злобная мысль стучала в голове: только бы успеть, только бы не встретили их у вентиляционной будки! Отголоски разума подсказывали — могут и не встретить. О том, что шахта выводит к Гремучей скале, простым «шестеркам» знать не обязательно. Знают специалисты, ведающие коммуникациями. Возможно, кто-то из службы безопасности тутошних боссов…

А снаружи уже рассвело! Василий первым вывалился на цементную заливку, стал кружиться с ружьем. Никого! Счастье-то какое! Негромкое ржание — отец, дождавшийся шевеления у отдушины, торопился спустить коней в долину, понукал, метался между ними. Василий принял у Алексея девушку, пристроил ее, помчался на помощь Дмитрию Ивановичу. Лида тряслась, обнимая себя за плечи, она была в глубоком трансе, глаза бесцельно блуждали. Алексей заторопился к ней, забросив за спину отчаянно мешающийся автомат, приподнял ее голову, начал что-то шептать, глупо лыбиться.

— Лучше бы девушке помог… — Татьяна ахнула, запнувшись о заусенец, повалилась ничком, едва успев отбиться ладонями.

— Блинчиком шлепнулась! — загоготал выползающий последним Коптелый. Он был чумазый, перекошенный, страшный — лучше бы не улыбался… — Чё, Танька, ноги не держат?

— Коптелый, ласточка! — восторженно бросилась к нему Татьяна. — Догнал! Живой! — стала трепать его, помогала вылезти — только мешала.

Боже, кажется, все вышли из кризиса…

— Ты как это сподобился? — заулыбался Корчагин.

— Не помню, — мотал замороченной башкой Коптелый. У него по-клоунски заплетались ноги, он блаженно щурился. — Решительно не помню, Леха. А чего не помню, того по ходу не было… Ребята, может, полежим, не пойдем никуда? — Он рухнул на колени, обнимал землю, чуть не целовался с ней. — О, как меня искушает соблазн…

— Слава богу, вы в порядке, тут такой шум стоял… — бормотал отец, хватал сына за плечи, ощупывал. Со страхом смотрел на Лиду, которая скорчилась в позе зародыша и закрыла глаза…

Работали быстро, не до сантиментов. Даже Коптелый, для порядка поворчавший, что не собирается никуда вставать (какой смысл? — с какой ноги ни встанет, все равно окажется не с той), проворно запрыгнул на лошадь и принялся орать, почему все копаются. Лиду пришлось перевалить через круп — не смогла бы она сидеть самостоятельно. Алексей запрыгнул в седло, гладил ее по спине, шептал:

— Потерпи, родная, еще немного, скоро все кончится…

Фыркала Татьяна синхронно со своей кобылой, задирала нос, взирая на эти телячьи нежности. Отряд подался на север по пади. Но вестерн только начинался! С южной стороны уже надрывались автомобильные моторы — враги наконец-то прозрели! От особняка, прижимаясь к подножиям скал, катили два открытых джипа, прыгали по камням, и вместе с джипами прыгало их содержимое — разношерстное, горластое, вооруженное до зубов!

— Мать честная, будущее приближается! — завопил Коптелый, пришпоривая лошадь и пропуская вперед себя Татьяну с Дмитрием Ивановичем. — Убываем отсюда, мужики!!!

Лошади мчались галопом по дну распадка! Гремели выстрелы! Палили для острастки, в основном в воздух, они боялись зацепить Лиду – явно видели, что она болтается у кого-то поперек седла. Скрипели тормоза, машины вставали, проехать дальше было невозможно – всю долину загромождали камни. Пассажиры прыгали с подножек, смачно ругались.

— Уйдем! — хохотал Василий, вонзая подошвы в своего коня. — Как пить дать уйдем!

Лошади проворно несли, перепрыгивали через камни, маневрировали между нависающими глыбами. Неплохо их готовили для скачек и конкуров граждане воры… Но не такие уж идиоты обосновались в особняке! За спиной вдруг стали преобладать характерные вопли, молодецкий свист, зацокали копыта! Это явно не входило в планы! От замка по распадку неслись несколько конников, размахивая автоматическим оружием! Семь или восемь… Вот оно что! Выходит, и в поместье Леонид Константинович содержит конюшни и всегда имеет что-то наготове… Группа всадников уже промчалась мимо джипов — их пассажиры торопливо разбегались, уступая дорогу своей коннице, возбужденно прыгали, вопили что-то восторженное. Казачья лава, мать ее… Эти парни отлично держались в седле, уже сокращали дистанцию… Алексей очумело вертел головой. Кони мчались по распадку, конца ему не было — лишь небольшие извивы, груды булыжников, временами шапки леса над головой… И вновь трещали выстрелы, выли пули. Дмитрий Иванович ушел вперед, в отчаянии озирался — чувствуется старая школа. Татьяна обняла шею животного, закусила губы — но как тут сплющишься? Коптелый поравнялся с Алексеем — эта бедовая башка еще ухитрялась улыбаться!