– Борис, ты их всех?..

Залесский приобнял товарища и, скромно потупив глаза, произнес:

– Ну, что ты, как ты мог подумать? – и дождавшись гримасы разочарования на лице Рони, тихонько добавил: – Только половину.

Рони был доволен.

Перед подругами Залесский поставил задачу: связаться с директорами десяти магазинов в Манхэттэне, в которых присутствует наша коллекция, и выложить в каждом из них по десять образцов нового изделия в зону под вывеской «новинка». Следить за продажами ежедневно. Девушки выполнили задачу к утру следующего дня, а к вечеру на прилавках не осталось ни одного клипа. Они были проданы по цене в пять долларов при себестоимости в двадцать центов и стопроцентной наценке магазина.

Первый заказ Мацца получил на сто двадцать тысяч штук (десять тысяч дюжин), с эксклюзивом на три года. За это время были проданы миллионы этих «крокодилов». Принцип, на котором был основан этот новый вид украшения, затем был использован в бесконечном количестве дизайнерских разработок и навсегда вошел в перечень классического набора украшений для волос.

«Первый» и «единственный» – два основных условия успеха, которым он следовал всю жизнь в бизнесе. Не всегда это удавалось, были промахи и ошибки. Но успех преобладал. Чутье, нюх, быстрая арифметика ума. Он видел цифры безо всяких приспособлений прямо перед собой – эфирное зрение. Он досконально знал технологический процесс и умел посчитать себестоимость быстрее любой счетной машины. Но главным было умение определить потребности рынка, вкус покупателей, тенденцию моды. Конечно, этими вопросами занимался и аналитический маркетинговый отдел компании. Но так же, как тогда, в детстве, к нему обращались взрослые дядьки за советом по оценке делянки с лесом, так же и теперь, все эти высокообразованные специалисты предпочитали прислушаться к его мнению и немедленно корректировали свои рекомендации, доверяя его нюху.

– У меня хороший нюх, – он произносил эту фразу и постукивал указательным пальцем по своему носу. Все любили эту его полушутливую манеру подытожить прения по вопросам, касающихся принятия решений, в планировании задач, в выборе приоритетного товара, в работе с новыми клиентами на новых рынках. Это его постукивание по носу означало, что у него хорошее настроение, что он определил цели и видит пути их достижения, и еще это означало спокойные времена, финансовое благополучие и уверенность в завтрашнем дне.

В апреле, накануне праздника Песах, в офисе царила предвыходное настроение. Через неделю по традиции начинались ежегодные сборы всех региональных руководителей и специалистов компании в отеле «Diamond Key Biscayne» в Майами. «Ривьера» снимала четыре этажа этого двенадцатиэтажного здания, расположенного на берегу залива Biscayne, для более сотни своих сотрудников на семь дней.

Борис сидел в своем кабинете вместе с прибывшими из Франции представителями крупного поставщика аксессуаров, французской фирмы «Делсол». Две хрупкие женщины притащили с собой четыре огромных чемодана с образцами и завалили этими образцами весь длинный стол, на противоположном конце которого расположились и сами. После их вступительного щебетания о том, что в Европе наступили очередные трудные времена, депрессия в экономике и нарастающая безработица, они замолчали, ощущая колючую холодность хозяина кабинета. Борис слушал их молча, развернувшись к гостям в пол оборота. Он был очень сердит, если не сказать взбешен, тем, как повел себя владелец «Делсол», его давний знакомый, в прошлом полковник французской армии месье Фоурье.

Залесский получил сведения о том, что Фоурье проявляет активность в достижении договоренностей с крупными торговыми сетями о прямых поставках с его фабрик, минуя посредников, и, в тоже время, сохраняя с этими посредническими компаниями торговые взаимоотношения и видимое благополучие. Было видно по поведению этих двух дам, что они в курсе двуличной политики их босса. Они были специалистами в своем деле, прекрасно понимали безуспешность действий своего хозяина, но вынуждены были делать вид, что все между ними и «Ривьерой» по– прежнему прекрасно. С одной из них, Джуди, Борис был в давних и дружеских отношениях.

– Джуди! Что вы хотите, чтобы я вам приготовил, – он сделал паузу, дамы застыли в ожидании. Он усмехнулся и продолжил: – Поджарить вам индейку, или предпочитаете пиццу с салями?

Джуди рассмеялась, за ней несмело заулыбалась и ее коллега.

«Ривьера» была их главным и самым надежным покупателем в Северной Америке. Они прекрасно сознавали, как отразится на их карьере провал этого их вояжа, и от того, как поведет себя Залесский, зависела их дальнейшая судьба в прямом смысле слова.

– Борис! – Джуди, плюнув на всяческий политес, откровенно объяснила свою позицию: – Я «полковнику» перед отъездом сказала прямо: если Борис знает о наших действиях в отношении его клиентов, он просто спустит нас с лестницы вместе со всеми чемоданами. Поэтому, мне нужно знать наверняка, что мы собираемся делать в случае, если это произойдет. И он меня клятвенно заверил, что ни одному клиенту «Ривьеры» его курьеры предложений не отправляли.

Борис развернул кресло к дамам, вопросительно на них посмотрел и продолжил:

– Так что все-таки, индейка или пицца?

После того, как он вместе с ними съел по куску фирменной пиццы, приготовленной Сэмюэлем, Борис показал пальцем на две небольшие вещицы из множества лежащих перед ним пластмассовых изделий и, прикинув что-то в уме, произнес: «Вот эти две». Джуди замерла с готовым сорваться с губ стоном разочарования, но, когда он закончил: «Каждой по сто тысяч дюжин», они обе не смогли сдержать вздоха облегчения.

– Мистер Залесский, вы… – Джуди подыскивала слово, чтобы выразить благодарность, но он перебил ее:

– Я плохого не предложу, такой пиццы в Нью-Йорке вы не найдете нигде.

После того, как водитель помог француженкам забрать из кабинета чемоданы, и они, прощаясь с Залесским, расцеловались, он вышел в офис, с удивлением наблюдая пустоту служебных помещений. Шевеление было заметно только за стеклом кабинета Джеффа. Со стороны отдела закупок мимо него пробежал с какими-то пакетами под мышкой Роланд. Борис окрикнул его, не понимая, что происходит. До конца рабочего дня было еще два часа. Тот резко затормозил, удивленно посмотрев на шефа:

– Борис, извините, Бэтти ждет в машине, а там остановка запрещена, так что я побегу, а?

И он стал бочком продвигаться к выходу.

– Что за хрень, какого черта, куда вы все торопитесь?

Борис искренне не понимал, что происходит и почему жена Роланда должна была ждать его под знаком «остановка запрещена».

Роланд, выпучив свои африканские глаза, непонимающе замотал головой:

– Мистер Залесский, так ведь праздник!

Борис вспомнил, что сегодня действительно канун пасхи, но еврейской – Песах.

– Черт бы вас побрал! Это же еврейский праздник, ты что, Роланд, тоже еврей?

Роланд расхохотался:

– Конечно, босс, мы все на Песах евреи, посмотрите на улицу.