Борис махнул рукой, и тот умчался к своей Бэтти. Ему не надо было смотреть, он прекрасно знал, как выглядят улицы Манхэттэна в канун этого праздника. Каждый третий прохожий в бело-голубой накидке; евреи отправляются в синагогу. В офисе остались только он, Сэмюэль и Клифф. Сэмюэль принес им кофе и налил по рюмочке коньяку. После этого Борис отпустил и его.

– Давай, ты ведь сегодня тоже еврей.

Черный лик Сэмюэля осветился белозубой улыбкой, и он покинул двух настоящих представителей народа, который после четырехсот лет египетского рабства оказался на свободе и который до наших дней не может забыть это счастливое событие. Борис поднял рюмочку:

– Ну что, друг мой Клифф, с освобождением!

И они выпили, мысленно перенесясь на три с половиной тысячи лет назад в иудейскую пустыню, в гости к Моисею – крутому парню, сумевшему получить ответы на некоторые вопросы о том, как устроить жизнь земную, у самого главного босса в истории людей.

Залесский сел за руль черного Lincoln, отмахнувшись от попыток Джеффа занять место водителя. Управление автомобилем его успокаивало. Они возвращались из Майами в свой отель в Key Biscayne.

Переговоры с отделением быстро растущей сети гипермаркетов Wal-Mart во Флориде были непростыми.

– Эти ребята творят чудеса, – Борис прикурил от протянутой Джеффом зажигалки.

– Понимаешь, эта их идея с «дискаунтом», они превратили ее в систему. Как будто до них никто не предлагал скидки. Да скидки сообразили делать еще пещерные люди, когда шкурами торговали. А эти головастики превратили такую элементарную вещь в идеологию процесса, придали вес, снабжая доверчивых дураков дисконтной картой, дураков, которые положив ее в бумажник, начинают чувствовать себя участниками бизнес-структуры. Любая домохозяйка думает, что, протягивая кассирше эту карту, она утирает нос толстосумам, это для нее как выиграть в лотерею.

– Что ты кипятишься? Пусть раскручивают маховик. Их выручки растут – и замечательно! Вместе с ними растем и мы. Да, тебя бесит то, что нам придется участвовать в этих скидках, но мы все равно выиграем за счет оборота.

Борис все понимал и был вполне доволен переговорами. Бесило его на самом деле не это. Клифф, который был сама пунктуальность, не явился в назначенный час для участия в этом немаловажном событии. Солнечная Флорида традиционно занимала ведущее место в торговле очками, и он это отлично понимал.

«Ривьера» снимала «Diamond Key Biscayne» в межсезонье, и посторонних в отеле было немного. За несколько лет эти сборы приобрели традиции и определенный порядок проведения мероприятий. В первый день Джефф выступал за трибуной, излагая основные задачи на следующий период деятельности компании, подводил итоги прошедшего года. Этакое типичное профсоюзно-партийное собрание с лозунгами: «Мы все должны… Наши цели… как единый организм… Необходимо подтянуться этим… надо брать пример с тех…».

В конце седьмого дня – награждение передовиков, подарки, конверты и напутствия.

Борис соглашался с тем, что это все необходимо – сплочение коллектива и все такое, но на первом собрании отсутствовал. Во время награждения в конце сборов появлялся для того, чтобы пожать руки ветеранам.

Рабочими были пять дней. Распределив людей по залам, директора отделов демонстрировали на экранах слайды всего ассортимента коллекции, и присутствующие на специальных бланках отмечали свое отношение к каждому из образцов простым способом – крестиком или нолем. Так формировался ассортимент на следующий год. Проводились инструктажи всеми специалистами по отделам. Отмечались особенности спроса по каждому штату, по крупным городам, специфика работы с различными сетевыми партнерами, характеристика основных конкурентов и методы противостояния в борьбе с ними.

Но все это до обеда. Борис больше доверял не речам с трибуны, а возможности дать людям по-настоящему отдохнуть за счет компании. И народ оттягивался по полной. Этот all inclusive никого не оставлял равнодушным. Пляж, бассейн, превосходная кухня и в конце каждого дня вечеринка.

Когда он припарковал машину у входа в отель, шел пятый послеобеденный час. Огромный холл был заполнен его людьми. Гавайские рубашки, купальные шорты, мокрые волосы, следы от босых ног на мраморе. Шум многоголосья стих, когда он с Джеффом появились у входа. Двое мужчин в черных костюмах, белых рубашках и красных галстуках среди этой пестрой компании. Эти двое – олицетворение того, что вызывает в сознании понятие «businessman». С их темных от загара лиц еще не сошло выражение только что проведенной баталии, так контрастирующего с беззаботностью встретившей их толпы. Все это вместе отразилось в глазах корпоративного братства неподдельным восхищением и выразилось в возгласе Йованны растянутым:

– Потрясающе!

Гнев под этими восхищенными взглядами испарился. Но, увидев Роланда, Борис подозвал его, и, добавив жесткости голосу, спросил:

– Где этот чертов Бранновер? До обеда он должен был работать с пластиками Мацукелли для оправ, а потом исчез.

Роланд начал подробно объяснять, как сильно был занят Клифф все это время с командой из Мексики, и, хотя он, Роланд, в курсе, что Бранновер не появился после обеда, но работа с мексиканцами очень, очень, мистер Залесский, важна, и даже сейчас он где-то с ними трудится…

Борис посмотрел внимательно на полуголого адвоката, и тот замолчал, продолжая только качать головой в подтверждение сказанного. В этот момент возобновившийся гомон в холле снова смолк. И Залесский, вглядываясь в хитрое лицо своего собеседника, увидел, как расширились его глаза, после чего тот и вовсе попятился как-то бочком, скрываясь в толпе. Борис обернулся. В дверях стоял, широко улыбаясь, Клифф Бранновер. Мокрый, в плавках, в одной руке ласты и маска – в другой подводное ружье. Какое-то мгновение он осознавал происходящее. Вместе со стекающей с него водой, медленно сходила с лица краска. В звенящей тишине ласты и маска с грохотом упали на пол.

Только теперь до него дошло, что он напрочь забыл о том, что на сегодня была назначена встреча в Wal-Мart, к которой он тщательно готовился.

– Вот я дерьмо, убить меня мало!

– Нет, в самый раз!

Борис сохранял серьезность.

Клифф сделал шаг к Залесскому и протянул ему ружье:

– На, стреляй!

Первым рассмеялся, не выдержав, Джефф. За ним захихикали остальные. Залесский, раздосадованно махнув рукой, пошел к себе в номер и уже в лифте услышал, как всеобщее веселье заполнило пространство лобби.

Вечером все собрались в зале ресторана. Роланд и Йованна были постоянными инициаторами бесконечных розыгрышей, аттракционов и прочих мероприятий, веселивших публику. Борис стоял у бара вместе с Джейсоном. У младшего сына намечались серьезные перемены в жизни, и он решил, что об этом необходимо поговорить с отцом.

Залесский наблюдал за веселой чехардой, импровизацией, дурашливо устроенной добровольными организаторами. Взрослые, лысые дядьки с волчьими масками на физиономиях гонялись за поросятами, которых, со всем возможным при их объемах кокетством, изображали матроны – руководители крупных региональных отделений. В лотерее на раздевание участвовали все и, оставаясь в нижнем белье, выглядели абсолютно счастливыми, как юные создания с внешностью манекенщиц, так и пузатые джентльмены, падающие от хохота вместе со всей публикой.