Как-то Шерман рассказал о том, что при центральной больнице Тель-Авива «Ихилов» собираются строить новый корпус.

– Вот где можно оказать реальную помощь стране!

Высоким слогом Менахем закончил шутливый разговор с Залесским о том, как неоднозначна поддержка американской диаспоры, когда вопрос касается материальной помощи. Борис ничего на это не ответил, но на следующий день его начальник финансового отдела связался с руководством больницы, и компания перечислила в фонд ее развития четыре миллиона долларов. После завершения строительства у входа в новый корпус руководство «Ихилов» установило бронзовую табличку, на которой было написано «ЭТО ЗДАНИЕ ПОСТРОЕНО ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ БОРИСА И ДЖЕККИ ЗАЛЕССКИХ».

Китай стал серьезно привлекать менеджеров «Ривьеры» в середине восьмидесятых. До этого времени китайские компании, имевшие офисы в Америке, полностью занимались снабжением «Ривьеры», беря на себя контроль качества – вопрос первостепенный, учитывая особенности китайского производства того времени. Один из постоянных партнеров, мистер Ю, бизнесмен из Тайваня, с присущим ему юмором описывал диалоги с представителями местных китайских фабрик:

– Ваша продукция очень плохого качества, – так он оценил несколько коробок товара, которые ему представлял глава деревенского комитета. В этой деревне каждая семья занималась изготовлением украшений для волос практически на коленке, но и цена была копеечная.

– Продукция очень хорошая, – представитель деревни произносил это утверждение, широко улыбаясь и беспрерывно кланяясь.

– Нет, уважаемый, вы видите, что клей не держит, все вкось и вкривь!

– Очень хорошая продукция, – кланяется китаец.

– Все надо переделать, такой товар я не приму!

– Не надо переделать, все красиво, аккуратно, ровно, надо платить.

И так – до бесконечности.

До какого-то времени работать напрямую с китайцами не представлялось возможным. Но постепенно из хижин производство стало перемещаться в более соответствующие помещения, с современной оснасткой, с все более квалифицированными работниками, при высокой дисциплине и очень низкой заработной плате.

Китай заинтересовал «Ривьеру», и «Ривьера» заинтересовала Китай. Залесский получил официальное приглашение от чиновников из Министерства экономики, по просьбе фабрикантов, занимающихся модными аксессуарами. Та ниша, которую Залесский занимал на самом привлекательном для них рынке, интересовала китайских бизнесменов настолько сильно, что усилия по привлечению компании Бориса в сферу их деятельности непосредственно на территории Китая нашли отклик в правительстве страны.

Он приехал в Пекин в сопровождении двадцати специалистов. Прием был шикарным. Это слово он употреблял всегда с несколько саркастическим привкусом. Но хозяевам действительно удалось удивить наивных американцев. Бесконечная вереница угощений, музыка, танцовщицы, обслуживание, за каждым из гостей стояло по два официанта. Невозможно было отказаться от зачастую совершенно незнакомой еды, когда от каждого из многочисленных блюд тебе на тарелку заботливо укладывали настоятельные помощники небольшую порцию на один укус, по чуть-чуть, но много, много раз.

Ели все, кроме Бориса и Жоззет. На следующее утро плохо было всем, кроме Бориса и Жоззет. Залесский, чрезвычайно довольный собой, посмеиваясь, ходил среди стонущих обжор. Удержала его мадам Кавалье, но об этом он не стал распространяться. Делегация посетила Шанхай, несколько десятков фабрик в Гуанджоу и его округе. Американцев сопровождала представительная группа бизнесменов, гиды и, как понимал Залесский, представители спецслужб. Впечатления о стране были очень яркими, но бизнес такого ощущения не вызывал. Тем не менее, несколько важных контактов в тот раз завязать удалось.

Жоззет.

Впервые Залесский увидел ее на выставке очков «Мидо» в Милане. Этому предшествовал разговор с Клиффом:

– Борис, нас серьезно теснят конкуренты в сетях, где мы долгое время находились в одиночестве. Молодежь очень резвая, они копируют наш бизнес не стесняясь, снижают цены до бросовых, лишь бы зацепиться за место. Мы должны работать с формой и чаще менять ассортимент.

Я знаком с одной дамой – Жоззет Кавалье. У нее свой магазин оптики в Париже в самом центре, магазин и мастерская. Она сама занимается подбором коллекции. И солнечные очки, и очки с диоптриями у нее покупает весь парижский бомонд. У нее исключительно тонкий вкус на моду, на направление, она видит новую линию, цвет, и вообще, она просто воплощение вкуса, «парижанка», «француженка» в самом высоком смысле этих понятий.

– Эй, мотоциклист, ты случайно на это воплощение не запал?

Борис искренне поразился такой горячей характеристике. Бранновер – на редкость выдержанный парень и примерный семьянин. Если он кого-то и любил кроме жены, так это только свой «Харлей», и если где-то, кроме работы и дома, проводил время, то только в клубе таких же чокнутых, с точки зрения Бориса, мотоциклистов.

Залесский шел по проходу «Д» зала номер два выставочного комплекса «Мидо». Боксы этой части выставки заполняли коллекции тайваньских и корейских производителей. Слух о том, что представители «Ривьеры» находятся в зале, распространился мгновенно. Хозяева и менеджеры представленных коллекций выходили к проходу, приветствуя Бориса. Вежливо раскланивались знакомые. Новички приглашали его с Клиффом к себе. Но люди Залесского уже работали с теми, кого наметили ранее.

Он просматривал то, что предлагалось, быстрым взглядом, мгновенно оценивая выставку. Этот кажущийся поверхностным осмотр помогал почувствовать тенденцию, направление, на которое ориентировались производители. Интересовали новые материалы, технологии, цены.

Он останавливался поговорить с китайцами, рассматривал дорогой корейский товар, потом переходил к французам, итальянцам. Любил пошутить с азиатами, пользуясь их языковой и понятийной несостоятельностью. Например, рассматривая образцы какого-нибудь восточного производителя, делал очень заинтересованный вид и спрашивал:

– Мистер «шмоко», сколько стоит эта оправа?

Доверчивые китайцы подробно отвечали на грубоватую шутку, не подозревая, что «шмоко» означает нечто жалкое и ничтожное. Но однажды корейский бизнесмен на чистом английском языке ответил:

– Мистер Залесский, меня зовут не мистер «шмоко», меня зовут мистер Ким.

Клифф захлопал в ладоши:

– Как он тебя? Пора, пора вас, мистер Залесский, поставить на место. В самом деле, Борис, ну некрасиво ты себя ведешь.

Залесский сел с мистером Кимом за стол, пересмотрел всю его коллекцию, сделал заказ на двести тысяч долларов и в конце извинился за бестактную шутку. Больше таких выходок он себе не позволял.

Жоззет стояла у стенда «Люксотики». Клифф только собрался что-то по этому поводу сказать, направляя внимание патрона в ее сторону, как она отошла от своего высокого, светловолосого собеседника и, удаляясь от них, продолжила путь по рядам павильона. Бранновер ограничился только жестом: