– Таня счастлива со мной, – возразил Олег и нетерпеливо глянул на часы. – Если у вас нет больше жалоб, Петри, я хотел бы продолжить прием.

– На сегодня прием у тебя закончен, Ирве. Я последний пациент, – ухмыльнулся сосед.

– Тогда мне пора. – Олег поднялся с места и взялся за верхнюю пуговицу халата, намереваясь ее расстегнуть.

– Очень удобно, когда нет родни, Ирве. – Старый сосед прошелся по нему жестким взглядом. – А вот у меня родня в России после смерти жены осталась. Брат. Брат жены. И я поддерживаю с ним теплые отношения. Он даже пару раз был у меня в гостях. Ты не помнишь. Ты как раз жил в России. И я звоню ему часто, да… И он мне звонит тоже. А знаешь, кем он там работал, когда еще был полон сил и здоровья? Пока еще не вышел на пенсию, как и я?

– Нет, не знаю. – Олег снял халат и пошел с ним к одежному шкафу. По пути успев сказать: – Мне это неинтересно. Извините.

– А вот его твоя история заинтересовала, – буркнул ему в спину Петри.

– Какая моя история?

Олег замер возле раскрытых дверей шкафа. Его рука сделалась тяжелой. Словно халат, который он пытался повесить на вешалку, вдруг стал алебастровым. Не поворачиваясь, он переспросил:

– Какая моя история?

– Когда здесь появился этот странный русский, который разыскивал свою сестру, я сразу понял, что что-то не так. Старого лиса не обмануть, Ирве. Я сразу понял, что явился он по душу твоей жены. Не просто так он ходил вокруг вашего дома и заглядывал ночами в окна.

Олег не отреагировал. Об этом Таня ему рассказывала. Он отмахнулся от нее со смешком, предположив, что в русском и в самом деле много странностей.

– И я говорил с ним. Долго говорил. Как бывший коп с бывшим копом. Он много рассказал мне. Не все, но много. Да мне и не надо было рассказывать обо всем. Я же полицейский в душе. Был и остаюсь им. В нашей профессии бывших не бывает, сам знаешь. Так вот мы с ним много говорили о твоей жене, Ирве.

– И что же он рассказал вам, Петри? Что, чего я не знаю?

Он кое-как приткнул халат и медленно потянул с вешалки теплую парку. Ему надо было спешить. Спешить домой. Там его жена. Теплый ужин, теплая постель. И даже есть надежда, что в ней он проспит до самого утра, и никто не потревожит его в такую метель. А даже если и потревожит, то он успеет отдохнуть. Успеет обнять ее. Свою любимую Таню.

– Он рассказал… Он предположил, Ирве, что твоя жена… Что когда-то у твоей жены было другое лицо, – четко дозируя по слову, проговорил старый коп. – И звали ее иначе. Лилия. Лилия Майкова. Красивое имя!

Он восхищенно цокнул языком, тяжело задышал и несколько раз повторил имя Лилия вслух, будто пробовал его на вкус, будто вдыхал его неповторимый запах.

– Очень красивое имя, Ирве. То имя, которым ты ее наградил, якобы спасая, куда менее интересно. Имя Таня звучит банально. На мой здешний вкус. Но я же не русский, так ведь. Могу чего-то не понимать.

Петри говорил медленно, негромко. Он почти шептал. И его шепот казался Олегу шорохом, с которым змея подползает к своей жертве. И себя он чувствовал этой жертвой. Олега прошиб ледяной пот.

Проклятый старик! Чтоб он сдох! Он все знает! Или догадался, или догадаться ему помог его родственник из России.

Он не выдержал напряжения и спросил:

– Что значит – якобы спасая? Я на самом деле спас ей жизнь. И она мне очень благодарна за это. Может быть, я нарушил закон. Их закон, не наш. Но я ее спас. И сколь бы странным вам это ни казалось, я люблю ее.

– Кого именно, Ирве? – Глаза Петри зло смеялись. – Лилию? Ту девушку, которая обратилась к тебе за помощью? Или Таню? Ту девушку, которая жила с тобой долгих четыре года? Перед тем как бесследно исчезнуть. Что скажешь, Ирве?

Эта мерзкая старая змея обернулась кольцами вокруг его шеи, вокруг его тела. Сдавило так, что не стало хватать дыхания, а перед глазами поплыл кровавый туман. Он умрет. Он сейчас точно умрет! Прямо возле одежного шкафа в этом врачебном кабинете с теплой паркой в руках. И теплый ужин не дождется его. И жена не дождется.

– Мне нечего вам сказать, Петри. Уходите.

Олег прислонился лбом к одежному шкафу, попытался восстановить дыхание. От его тщетных попыток больно кололо в груди.

– Ты погубил жизнь своей девушки Тани, – продолжал шипеть его старый сосед у него за спиной. – Ты убил ее. А труп где-то спрятал. Кто-то начал задавать тебе вопросы, Ирве. Ты испугался. Начал думать. И тут, как спасение, как чудо Божье, к тебе в больницу вбегает испуганная девушка, по пятам за которой несутся бандиты. Она просит тебя о помощи. И в твоих мыслях, в твоих порочных мыслях, Ирве, рождается план. А почему бы не выдать эту девушку за ту, которую ты убил? Почему не сделать ее по ее документам своей женой? Лилия Майкова исчезнет. Ну и пускай! Она к тебе никакого отношения не имеет. А вот Таня имела. И насчет ее исчезновения могут быть вопросы. И ты…

– Убирайтесь сейчас же! – заорал на него Олег, поворачиваясь.

Красный туман рассеялся. Дыхание восстановилось. Старый сосед уже не казался ему таким страшным. Глупым! Глупым стариком он ему казался! Стариком, свихнувшимся от одиночества и невостребованности бывшими коллегами.

– Убирайтесь. И не пытайтесь повесить на меня свою придуманную историю. Придуманную вами и этим вашим странным русским. Убирайтесь!

Гнев? Облегчение? Страдание? Или все, вместе взятое?

Петри внимательно следил за молодым Ирве. Он знал его с младых ногтей. Помнил все его ужимки. Знал, когда он врет, когда пытается выкрутиться. Он мог по взгляду определить, когда тот замышлял что-то недоброе. То, что происходило с Ирве сейчас, было новым. Незнакомым. И сильно смахивало на сильную боль, страдание от потери.

Может, брат его покойной жены что-то напутал? Может, девушка Таня никуда не исчезала? Может, она просто бросила этого любителя экстази, а он в отместку сотворил себе ее копию и подобие из другой девушки?

Интересная версия. Очень интересная. Надо бы ее обсудить с русским Сергеем. Пригласить его сегодня к себе на поздний ужин и обсудить. Непогода разыгралась, выйти на вечернюю прогулку не получится. И в баре будет не протолкнуться. Ему, старику, там вряд ли найдется свободное местечко. В такую непогоду там собираются почти все мужчины. Напиваются, скандалят, вспоминают похожие штормы и всякие страшные истории.

Нет, туда он не пойдет. Он сейчас отправится домой, а по пути завернет в магазин и купит килограмм утиной грудки. Маринад у него есть. Хороший, ядреный. Мясо, замоченное в нем и запеченное в духовом шкафу, просто тает во рту. Он приготовит ужин и позовет Сергея. И они все обсудят. Он обратит особое внимание на реакцию Ирве, которую он считал с его лица.

Гнев, облегчение, страдание.

Что бы это могло значить? Хорошая загадка под хороший ужин с хорошим собеседником. Да.

Петри вышел из кабинета врача в тесную приемную. Медсестра уже ушла. Она предупреждала Ирве еще до того, как Петри вошел к нему в кабинет. Сказала, что по такой непогоде ей дольше обычного добираться до дома. Ирве ее отпустил. Прием был закончен. Приемная должна была быть пуста. Но странно, спиной к Петри стоял какой-то человек. Мужчина. По осанке молодой. Широкоплечий. В теплой фирменной куртке, штанах и высоких ботинках на толстой подошве.