растрогала молодожёнов. Оказалось, что браслет был зачарованным и давал долголетие той, что его носила. Рину питала сила короля фоморов и особый ритуал, что они прошли на своей свадьбе, соединив свои судьбы, поэтому ей такие артефакты были без надобности. А Брес был фомором наполовину, потому такой возможности не имел, и был крайне благодарен прабабушке за заботу.

Вова уехал домой, а вскоре выяснилось, что проблемы, на которые он все время сетовал, были не с работой, а с одной замужней дамой, с которой он никак не мог выяснить отношения. В итоге управа нашлась и на этого ловеласа, и Володя стал третьим по счету мужем шикарной блондинки, с которой он работал в одном коллективе. Той самой, что стала причиной его разрыва с Дариной.

Маху Балор выводил из состояния сна лишь для того, чтоб покормить и вывести на прогулку по берегу. Она неизменно сыпала проклятиями в адрес всех фоморов, включая и собственного ребёнка. Король терпел это не долго и сократил её время бодрствования лишь на время приёма пищи, да и то, оставлял её сонной, чтоб она могла лишь жевать и глотать, а мысли путались в полудрёме. А дышала свежим воздухом она во сне, когда он выносил её на крыльцо и периодически заходил с ней в морские волны, чтоб его правнук не испытывал недостатка стихии.

— Я уже привыкла к её постоянному присутствию в виде недвижимого тела. И это пугает, — сказала Дарина, когда Балор зашёл в дом, неся Маху на руках.

— В ней мой правнук, я не могу его никому перепоручить. Я хочу исправить то, что было у нас с Лугом… — фомор занёс фейри в комнату, выделенную специально для неё.

— А с ней что будет? — спросила Рина, кивая на свою несостоявшуюся убийцу.

— С ней только одно решение.

— Главное, чтоб её ребёнок не узнал ни о ней, ни о Луге… ты же понимаешь, как бы ты ни был прав, но сам факт…

— Понимаю. Нам предстоят сложности.

Дарина и Балор решили, что будут воспитывать малыша, что рос в животе Махи, наравне с собственным сыном, хотя спор с Бресом ещё не утих. Рыжий фомор хотел взять племянника на воспитание в свою семью, мотивируя тем, что дядя ближе, чем прадедушка, и Катя активно поддерживала мужа. Она вновь стала шумной хохотушкой, но теперь к её непосредственности добавилась женственность.

А однажды в середине весны, когда поверхность моря искрилась солнечными зайчиками, она пришла с загадочным выражением лица и была непривычно тихой.

— Так, что у вас опять такое происходит? — спросила её Рина, идя в сторону кресла и, гладя свой внушительный живот, в котором ворочался наследник фоморского трона.

— Так заметно? — спросила с хитрой улыбкой рыжая.

— За километр видно, что ты аж лопаешься от желания что-то мне рассказать. Это то, что я думаю, и что подозрительно долго не происходило? — расплылась в улыбке Рина.

— Я беременна! Ты представляешь?! Я! Беременна! — запищала в восторге Катя и запрыгала, а потом резко остановилась и взялась за живот, — ой, я их там не взболтаю?!

Дарина, которая потянулась, чтоб обнять подругу, замерла с разведенными руками.

— Их?!

— Да, сначала Брес сам не поверил, всё время трогал мой живот, ну ты знаешь, как это у них… А потом всё же повез меня на УЗИ, сказал, что хочет не только почувствовать, а ещё и увидеть. У нас двойня!

— Ох, Кать… Весело нам будет скоро! — засмеялась брюнетка, целуя в обе щеки рыжую подругу.

***

Во второй половине июня Рина прохаживалась вдоль берега за руку с мужем, когда внезапно ей нестерпимо захотелось поплавать. Но к таким прихотям сына она уже привыкла.

— Слушай, я скоро вообще перестану из воды вылезать, — пожаловалась она Балору, снимая просторное платье, под которым как всегда в последнее время был надет купальник.

— Потерпи, родная, уже скоро, — фомор тоже раздевался.

И едва они вошли в холодные воды Ирландского моря, как Рина почувствовала то, чего она очень ждала, но всё же опасалась.

— Ой, Балор…

— Я тоже чувствую это "ой". Так, спокойнее, дыши главное, как ты там в видео смотрела. А с остальным наш сын справится сам.

Фомор поддерживал жену в воде и помог избавиться от плавок, он обнимал её и нежно целовал, успокаивая. Но вместе со схватками начался и шторм.

— Балор, это ты делаешь?! Прекрати немедленно! — вспылила Дарина, отплевываясь от очередной волны.

— Я похож на идиота?! Если бы король фоморов не должен был рождаться в море, я бы тебя уже отвёз в роддом!

— А что тогда происходит?!

Волны становились выше и откровенно пугали роженицу. Со стороны пляжа послышались голоса Бреса, Кати и парочки охранников-роанов.

— Нет, скажи им, чтоб не подходили! Я не хочу, чтоб твой внук и роаны видели меня с голым задом!

— Мы стесняемся, не подходите! Брес, проплыви и посмотри, что там происходит на дне. Принесите нам одеяло или плед, лучше два! Катюша, а ты побудь на берегу, поможешь Рине. Скоро уже…

Дарина стонала, закусывая губы, боль становилась сильнее и всё чаще. Но пальцы Балора нажимали на какие-то точки на её теле, и ей становилось немного легче.

И вот спустя ещё совсем немного времени над волнами разнесся первый крик нового морского владыки, а по поверхности воды пошла рябь. Брес держал одной рукой сына, а второй — обессилившую жену. Маленький фомор смотрел на мир ярко-синими глазами и неожиданно улыбнулся, когда на берегу его взяла на руки его мама. Она уже сидела на пледе, заботливо укутанная одеялом, и спускала с плеча бретельку лифа.

— Ой, а разве дети улыбаются так рано?! — воскликнула она и начала плакать.

— Милая, ну что ты?! — Балор сел рядом, привлекая жену к себе.

— Он такой красивый у нас! Прям как ты! — всхлипывала Дарина, а Катя стояла рядом, прижав к груди ладони в умилении.

Балор засмеялся.

— Держи так, чтоб дыханию ничего не мешало, — помогал он жене приложить сына к груди, — Оооо, ну всё, у меня появился конкурент!..

— Балор! — смеясь сквозь слёзы шикнула на мужа Рина.

А Балор вдруг встал с песка и вытянулся во весь рост, взволнованно глядя на волны.

— Милый?.. — смотрела снизу вверх на него Рина.

И тут из воды показался Брес, а за ним один за другим начали появляться люди… Хотя о каких людях могла идти речь? На сушу выходили фоморы — впечатляющие какой-то дикой красотой, статные и мускулистые, что мужчины, что женщины. Многие из них падали на песок и целовали берег, не веря