Валентина уже была на месте и вовсю гремела кастрюлями.

– Любаня, здравствуй, куколка моя! Чего на завтрак будешь? Твой-то, понятно, «овсянка, сэр»! А тебе чего бы хотелось?

– Привет, Валюша! А чего есть у нас в закромах? Огласи-ка весь список, – Любаша традиционно чмокнула Валентину в щеку.

– О! В закромах имеются сосиски, творог домашний, буженина самодельная, яичница или вареные яйца на выбор и прочая консервированная лабуда для замысловатого гарнира. Помидоры вот черри еще имеются. Дорогие стали, черти, но вкусные. Эти-то остальные в рот не взять, на вкус – чисто пластмасса.

– Творог я и так каждое утро ем, а сегодня праздник – суббота, поэтому есть я буду твою буженину, вареные яйца и зеленый горошек.

– Хороший выбор!

– Валь, скажи, вы с Валентином давно вместе?

– Дай подумаю. Ну, лет десять, наверное. Точно, как твой Алька пропал, мы тогда и повстречались.

– А раньше?

– Раньше? Раньше я с Витькой паразитом жила.

– Почему паразитом?

– Ох, Люба, то ж не жизнь была – мученье сплошное. То ему не так, это не этак. Как выпьет, так вообще идиотом становится, такую чушь несет.

– Бил тебя?

– Еще чего! Я б его тогда сама прибила бы к чертовой матери. Люб, он из меня и без кулаков всю душу выматывал. Приду с работы, бывало, усталая, как черт, у меня ж тогда, кроме вашей квартиры, еще несколько было, да полы еще в банке мыла, ну, ты знаешь, а он как начнет нудеть. И нудит, и нудит. Всё искал, к чему б докопаться. То Ленка не так одета, девочкам не положено в джинсах ходить и попой вертеть, то Анька по телефону много трепется. А уж еда моя ему никогда не нравилась. Ты, Любаня, знаешь, готовлю я, не по ресторанному, но жаловаться грех.

При этих словах Валентины Любаша энергично закивала головой. Уж, на Валину стряпню никто никогда не обижался. И Алик с удовольствием ел, и Данилка всё заглатывал со страшной скоростью, и Гения тоже от холодильника было не оттащить, а уж, когда в Любашиной жизни появился Комаров, то Валентина просто превзошла себя.

– Рыбу он не любил, она, видите ли, воняет, – между тем продолжала Валентина, – щи мои слишком кислые, борщ слишком густой, короче, вспоминать даже не хочу, если б Валечку моего не встретила, уж и не знаю. Валечка у меня хороший, повезло хоть на старости лет пожить по человечески, слава тебе, господи, – Валентина перекрестилась.

– А ты почему за Витьку этого паразита замуж вышла?

– Так дура была, знамо дело, молодая! Как увидела, так и обмерла. Высокий такой, значительный, хотя, знаешь, сейчас на него даже и не посмотрела бы.

– Значит, дочки твои Витькины?

– Его, козла. Ленка, да Анька. Он всё Ленку хотел Элеонорой назвать, а Аньку Анжеликой. Представляешь? – Валентина покрутила пальцем у виска и присвистнула. – Я не дала. Девки мне за то благодарны.

– Это понятно. Если б меня родители Элеонорой назвали, я б точно повесилась. Но дочки-то, несмотря на такого папашу, у тебя хорошие.

– Хорошие девки получились, – взгляд Валентины потеплел и она улыбнулась. – Работящие и умницы. Даст бог, не за козлов каких-нибудь замуж повыскочат.

– Это уж, как получится. Вот я и думаю, что паразиты всякие нам в юности встречаются, чтобы дети у нас были хорошие.

– Думаешь от паразитов дети лучше, чем от нормальных людей? – Валентина усмехнулась.

– А ты кругом посмотри.

– Смотрю! Знаешь, чего вижу? Папашу твоего, замечательного человека вижу. Дай бог каждому такого папочку. И ты вроде у него не совсем пропащая удалась. Дура ты, Любаня, хоть и умная. Зови Сергей Сергеича, у меня все готово уже.

– Папа мой – исключение, которое только подтверждает правило!

– Доброе утро девушки! – в дверях нарисовался Комаров. – О чем спорим?

– О паразитах. Вот скажи, кто твой отец?

– Понятия не имею, а при чем тут паразиты?

– Вот! Видала, – Любаша торжествующе посмотрела на Валентину. – А почему тогда ты Сергеич? – поинтересовалась она у Комарова.

– Ну, наверное, потому, что отца зовут Сергей. Так обычно бывает, если отец Сергей, то сын Сергеич, – Комаров заботливо погладил Любашу по голове. – Ты разве не знала?

– То есть, мама твоя отца любила до безумия, раз сына назвала в его честь?

– Наверное, любила, не знаю. Это тайна покрытая мраком. Меня с пяти лет отчим воспитывал.

– Я и говорю, что отцы-паразиты нужны для производства хороших людей, – Любаша развела руками, – а некоторые, – она кивнула на Валентину, – еще спорят!

– Отцы-паразиты?

– Ну, да! Это совершенно неподходящие парни. Вот в юности девушка видит неподходящего парня, но почему-то влюбляется в него и рожает ребенка, потом смотрит, а папаша-то паразит! Ну, или гад, подлец, сволочь, зараза, дурак и так далее.

– Ага! А если мать-паразит, тогда как?

– Как это мать-паразит?

– Очень просто. Хороший парень в юности встречает совершенно неподходящую девушку, влюбляется в нее, у них рождается ребенок, и тут этот парень обнаруживает, что мать его ребенка дура непроходимая, кукла с глазами, мымра, гадина, стерва, ведьма и зараза!

– От Сергей Сергеич! Молодец! – Валентина расхохоталась. – Кашки?

– Кашки, Валечка. Лучше вашей кашки я никогда не ел.

– Ох, хитер бобер, подлиза. – Валентина поставила перед Комаровым тарелку с кашей.

– Хватит кокетничать, – возмутилась Любаша. – Это ничего не меняет. Получается, большинство людей для производства хороших деток встречают совершенно неподходящих партнеров!

– Ничего такого не получается, – Комаров отправил ложку с кашей в рот и зажмурился. – М-М-М! – промычал он, выражая Валентине свое одобрение. – Просто в юности мы все немножко дураки. И сами не знаем еще, чего хотим. Сейчас на книгах, журналах, фильмах значок проставляют, типа 16+ или 18+, так я бы на ЗАГСе и роддоме повесил табличку 30+. В этом возрасте девушка уже точно должна знать, зачем она рожает и от кого. В смысле, от принца или от свинопаса, или, как вы тут определили, от паразита.

– Ну это ты, Сергей Сергеич, хватил! – не согласилась Валентина. – Тридцать лет – это уже старородящая считается.

– Это раньше, Валечка, так считалось. В ваше и наше время, когда в двадцать один год, если девушка не замужем, значило, что она старая дева. В средневековье и вовсе в двенадцать лет замуж выходили.

– Ну, в некоторых странах до сих пор в двенадцать замуж отдают, – вставила Любаша.

– А что в этих странах разве не средневековье до сих пор? Кстати, наша современная молодежь совсем другая. С детьми и «замужем» не торопятся. А хорошие дети, по моему, получаются исключительно у хороших родителей, а уж какие они промеж собой супруги и кто кому паразит, это дело десятое.