он сможет. Только заклинаю — сначала обезвредьте ваш объект! А то если он сломает прибор…

— Я вас понял, — кивнул Вольфганг, вызывая по рации троих подчиненных.

* * *

Мои пленители не успокаивались. Хотя это и так было понятно еще по первым их действиям. Я уже не раз воздал хвалу себе за тот миг, когда придумал свою броню и идею с ее самоподдерживающейся структурой с запиткой от моего источника магии. Иначе бы пытки мне были обеспечены. И далеко не факт, что я их бы выдержал.

Зато сейчас меня уже боятся. И убить им меня нельзя, и я больно кусаюсь. Вот и смотрю сейчас, как дверь на мгновение открылась, за ней возникла рука с гранатой, после чего та полетела внутрь комнаты, а дверь резко захлопнулась. Но не успел я испугаться или как-то отреагировать, как граната хлопнула и зашипела. В нос ударил ставший знакомым запах снотворного, которым меня пичкали до этого.

Очнулся я привязанным по рукам и ногам на каком-то столе, причем в вертикальном положении. Напротив меня стояла непонятная хрень. Больше всего она напоминала мне футуристический бластер. Огромный бластер, где-то с меня размером. Такой обычно в фантастических фильмах показывают как орудийную установку на космическом корабле. И направлен этот «бластер» был точно мне в голову, что изрядно нервировало. Это что такое они тут придумали-то? Эта штука способна вскрыть мою броню? Или просверлить отверстие мне в голове, но при этом не убив? Черт, как стремно-то стало.

Голову мне тоже зафиксировали так, что не покрутить, не посмотреть, что вокруг. Но рядом людей не было, это точно. Учли прошлый опыт, гады.

Тут кончик «бластера» засветился и из него ударил в мою голову пучок желтого света, наподобие лазера.

Внимание!

Зафиксирована ментальная магическая атака

Активирован протокол «отражение»

Ожил Навигатор. Этот «протокол» был создан нанитами при моем освоении ментальной магии. Помня, как они ловко отразили атаку того повелителя крови, хотя я даже не обладал нужной предрасположенностью, я подумал, что в них может быть заложена какая-то стандартная программа по противодействию любому виду магии. И не ошибся. А когда сам освоил на базовом уровне ментал, то скорректировал эту программу так, чтобы любой попробовавший влезть мне в голову «разумник» получил в ответку то, что попытался навязать мне. Ну или залез бы к себе в голову, вместо моей. Тем более сделать это оказалось несложно, наниты профессор Пилютин сделал крайне адаптивными, а Навигатор, как бы я на него не ругался, вполне себе удобным инструментом. Если в нем разобраться конечно.

Внимание!

Магическая атака производится не человеком, протокол активировать невозможно

Идет корректировка протокола…

На мозги стало ощутимо давить, а Навигатор словно ждал моей команды — как быть в этой ситуации. Хотя… Почему «словно»? Именно ждал! Стоило мне мысленно пожелать, чтобы он отразил атаку куда угодно, лишь бы все прекратилось, как корректировка тут же завершилась, а Навигатор сообщил об успешном отражении атаки.

Пучок света, исходящий из «бластера», погас, а я облегченно выдохнул. Вроде пока отбился. Что ж они дальше-то придумают?

* * *

— Что-то он какой-то спокойный, — заметил Теодор смотря в монитор, который показывал связанного парня, через минуту после того, как прибор прекратил подачу загруженного видения.

— Мда. Странно, — почесал лысую макушку доктор Либштейн. — А что скажешь ты, Марк? — обернулся он к своему ассистенту.

Да так и застыл, наблюдая, как молодой мужчина около тридцати лет сидит на корточках и бессмысленным взглядом смотрит в пол.

— Марк? — позвал его очнувшийся от ступора доктор. Но тот не отвечал. — Марк! Марк, что с тобой? — не выдержал Либштейн, подошел и потряс мужчину за плечо.

— А? А-а… Доктор, это вы. Знаете, я сейчас увидел что-то странное.

— Что именно вы увидели, Марк? Вы хорошо себя чувствуете?

— Не знаю, — очумело покачав головой, ответил тот. — А увидел я, как какую-то красивую женщину хватают на улице трое мужчин и волокут ее в машину. Та кричит, пытается вырваться, но ей затыкают рот. Все вокруг все видят, но молчат и почему-то отворачивают взгляды. А! Еще кричит она на незнакомом языке почему-то.

— Невероятно! — воскликнув, повернулся доктор к Теодору. — Именно этот образ я и заложил в установку. Все согласно вашим пожеланиям — вывести объект из равновесия. Та женщина — это должна была быть мать объекта. Если вы не ошиблись с фотографией, дорогой друг.

— Не ошибся, — равнодушно ответил Теодор. — Значит, снова провал? Объект отразил атаку?

— Именно! Именно, мой дорогой, что отразил! Это феноменально! Никогда раньше о таком не слышал, лишь мифы и легенды. Вы представляете, какой это нам дает шанс для изучения данного феномена?

— Феномены потом. Мне нужно снять с объекта его броню.

— Да погодите вы с броней, — отмахнулся ученый. — Надо изучить, как далеко он «отражает» атаку. Может ли это контролировать. А что если…? — остановился суетящийся Либштейн с лицом человека, на которого снизошло озарение.

— Доктор? — прождав почти минуту и не дождавшись никакой реакции, позвал Либштейна Теодор.

— А? Да, дорогой мой друг, это может сработать! — вырвался тот из своих мыслей.

— Мы снимем с него броню? — невозмутимо уточнил Вольфганг.

— Да плевать на эту броню, — снова отмахнулся Либштейн. — Вы не понимаете тех перспектив, которые нам могут открыться, если мы сейчас изучим парня. Если он не управляет своим «отражением», но его можно рассчитать, то тогда в теории мы сможем выполнить задание по внушению нужных нам мыслей русскому пророку уже в ближайшее время! Без уменьшения установки! Без риска для наших агентов! Прямо отсюда!!

— Успокойтесь, доктор, — флегматично положил руку на плечо Либштейна Теодор. — Нам нужно снять с него броню. Все остальное — потом.

— Я не могу снять с него броню, — раздраженный непониманием у главного охранника всех перспектив, сказал Либштейн.

— Тогда я вынужден забрать его у вас.

— Забрать? Как? Не отдам! — встал перед Вольфгангом маленький Либштейн, выпятив свое круглое пузико вперед.

— Не обсуждается.

— Я буду жаловаться! Мой дорогой друг, вы не можете так со мной поступить!

— У меня задание. Если вам нужен объект — идите к Никосу Ставру.

— И пойду! — воинственно заявил доктор. — Уж глава нашего центра точно поймет, насколько важен этот парень в качестве возможного ретранслятора сигнала нашей установки. Это ж… Это же мы прямо отсюда сможем той русской мысли в голову вкладывать!

* * *

Пока меня оставили в покое, я задумался, что делать дальше. Понятно, что скоро за меня снова возьмутся. Вполне возможно, что даже с этой установкой. Не получилось в первый раз, попробуют снова. В конце концов, я даже не знаю, что со мной хотели сделать! Внушить какую-то команду, взять под контроль или прочитать мои мысли. Все это в теории возможно. Для мага ментала — так точно, особенно если он сильный и опытный.

Вот поэтому спустя пару минут, не имея возможности сбежать и двигаться, я принялся «ковыряться» в Навигаторе, в поиске способа понять суть прошедшего на меня воздействия.

Времени мне дали всего пятнадцать минут. Потом знакомый «ПШ-Щ-Щ» и я вновь отправляюсь в царство Морфея. А просыпаюсь в знакомой мне комнате. Неужели та установка не способна выдать луч помощнее? Или боятся, что увеличив мощность, расплавят мне мозги? Расслабляться не стоит. И я продолжил ковырять Навигатор.

* * *

Перед главой исследовательского центра, сухоньким старичком уже весьма преклонного возраста, стояли трое: Теодор Вольфганг, Леонард Ланс и Моисей Либштейн.

— Значит, — проскрипел Никос Ставр, — вы, доктор Либштейн, утверждаете, что с привлечением объекта номер триста двадцать дробь четыре ваша миссия может весьма ускориться? И даже сократить сопутствующие риски по применению вашей установки?

— Именно так! Но нужны исследования для более уверенного ответа, — истово закивал «колобок».

— А вам, Леонард, поручено исследовать объект для получения возможности создавать искусственных магов.

— Все так, друг Никос, — степенно кивнул мужчина.

— Ну а вы, Теодор, должны помочь Леонарду снять с объекта броню, которая мешает исследованиям.

— Да, — коротко ответил главный охранник.

— И у вас пока ничего не получилось?

— Да.

— Есть мысли, как это сделать?

— Пока нет.

— Кхм-кхм, — прокашлялся старик, глубоко задумавшись.

Думал он долго. Либштейн в нетерпении аж пританцовывать на месте начал, но вырвать