Я занервничала, щенки определенно хотят есть! Давай, Таня, шевелись! Во время наполнения четвертой бутылки раздался звонок в дверь. Роки, Мози и Ада с лаем помчались в холл. Щенки завопили хором. Бормоча себе под нос:

– Одна из красной, одна из красной, – я вышла в прихожую, увидела в домофоне, что в гости пришла Лена, и открыла дверь.

– Здрассти, тетя Таня, – улыбнулась девочка, – мое видео Синяя Симка не обругала.

Я кивнула.

– Одна из красной.

– Что? – не поняла первоклассница.

– Одна из красной, – повторила я, – потом объясню. Одна из красной…

– Кто красный? – недоумевала девочка. – Не люблю этот цвет. Желтый лучше.

– Одна из желтой, – забубнила я, вбегая в кухню и хватая банку, – одна из желтой. Леночка, стой молча. Я готовлю еду для щенят. Одна из желтой! Ура! Осталась последняя! Насыпаем отсюда, отсюда, из этой, из той! Сделано! Дальше все просто! Надеваем соски, трясем. Раз-два-три!

– Можно, я помогу? – спросила Лена.

– Конечно, – разрешила я.

Не прошло и двух минут, как на столе выстроился ряд щенячьих обедов. А из ящика летели гневные вопли.

– Осталось решить, как сразу накормить ораву детей, – вздохнула я.

– Цвет разный, – неожиданно сказала Лена.

– А мне кажется, что у них шерсть одинаковая, – возразила я.

Леночка показала на шеренгу бутылочек.

– Я говорю про еду.

– Хм, – протянула я, – в одной содержимое желтое, в остальных белое. Лучше я переделаю порцию. И почему так получилось?

Когда я взяла одного малыша, села на табуретку и протянула ему соску, из моей груди вырвался стон. Ну, наконец-то я справилась. Леночка пристроилась на стуле и вскоре захихикала.

– Тетя Таня, мягкий знак пописал! На матрасик!

Я отвлеклась от созерцания своего щенка.

– Мягкий знак? Как буква могла испачкать лежачок?

– Ну, просто, – смеялась Леночка, – взял и пис-пис.

Лишь сейчас я сообразила, о чем речь.

– Песик с ошейником, на котором нарисован мягкий знак?

– Да, – кивнула девочка.

– Ну почему мне казалось, что мы сменили щенку ошейник? – пробормотала я. – Дорогой А, кладу тебя в корзинку. Ой!

– Что такое? – спросила первоклашка.

– Он покакал, – объяснила я. – Ладно, когда закончим с обедом, я поменяю пеленку.

– Теперь я взяла другого, самого очаровательного, – обрадовалась Лена, – его кормлю. Он толстенький!

Я вытащила щенка В и пробормотала:

– Дело движется.

Мой подопечный быстро справился с едой, я вернула его в ящик и выудила карапуза Г. Леночка положила того, кого держала, и удивилась:

– Полных бутылочек нет!

– Значит, все поели, – обрадовалась я.

– Но двое плачут, – возразила моя помощница.

Из ящика на самом деле доносился визг.

– Странно, – удивилась я, – я покормила трех. Ты двух. Почему эти две негодуют? И вид у них голодный.

– Тетя Таня, помните, кто у вас кушал? – задала вопрос девочка. – Наше кино я выложила в интернет! Его уже тысяча человек посмотрели.

– Вот она, слава, – сказала я, – у меня ели А, В и Г.

Лена втянула голову в плечи.

– Ой! А у меня А и В.

Мы с малышкой посмотрели друг на друга, и я поняла, что произошло.

– Я взяла А, покормила его, вернула на место, занялась В. Ты опять взяла А. И с В произошло то же самое. Значит, мягкий знак и… и… и…

Я растерялась.

– В коробке два мягких знака! Димон вроде хотел поменять ошейник.

– Тетя Таня, дядя Коробок унес ленточку с «Б», потому что ему эта буква не нравится, – затараторила Лена, – он принес мягкий знак. А как собачку тогда называть? Вы уехали на работу, мы с тетей Риной и бабушкой пошли в магазин. Дядя за прилавком дал нам ошейник «Х». Но эта буква пришлась не по вкусу маме дяди Вани. «Ж» не понравилась моей бабуле. От «П» они обе отказались. И другие буковки им не подошли.

Я сцепила зубы. Танюша, не вздумай расхохотаться.

– Когда продавец дал им «Ё», – щебетала Леночка, – тетя Рина сказала: «Это вообще мрак в тумане. Лучше возьмем второй мягкий знак. Тогда никаких ас… аз… циа… азциа…»

– Ассоциаций, – подсказала я.

– Точно! – запрыгала Лена. – Вот и получились два мягких знака! А какой мы покормили?

– Отличный вопрос, дорогая, – протянула я, – но как найти на него ответ? Оба пищат. Один на самом деле голодный, а второй слопал две порции.

– Можно обмерить им животы! – выдала креативную идею Лена. – Кто обжорничал, у того пузо больше.

– Прекрасная идея, – обрадовалась я и пошла в комнату Рины за сантиметром.

– Ой, как вас много! – воскликнула Полина, когда мы вошли в дом. – Дорогая экскурсия получится.

– Ничего, каждый за себя заплатит! – заявила Ада. – Очень нам у вас понравилось. Вот мы и привезли коллег.

– Хочется посмотреть на мемориал, – сказал Димон.

– Да, очень интересно, – кивнул Никита.

– Я увлекаюсь историей, – подпел ему Миша.

– Люблю гулять по кладбищу, – заявил Иван Никифорович, – а Мирону Львовичу надо посмотреть на могилу матери.

– Конечно, прямо сейчас и пойдем, – ответила Анастасия Романовна.

– Может, сначала чайку? – засуетилась Полина. – Настоящего индийского, в пакетиках? С импортным печеньем?

– Хорошая идея, – согласился Иван.

Все сели за стол. Полина пошла готовить напиток, подала чашки, крекеры.

– Вы, конечно, знакомы с Мироном Львовичем, – обратилась я к Анастасии.

Погодина вынула из кармана футляр, вытащила из него очки и сказала:

– Не принято рассматривать гостей в упор, используя окуляры, но с возрастом мое зрение потеряло остроту. Мирон Львович…

– Краснов, – подсказал тот, – я сын Зельды и Льва Павловича. У меня есть сестра Анжелика Бахметьева, мама ее пригрела из жалости.

Анастасия улыбнулась:

– Верно. Давненько мы с вами не встречались.

– Разве? – удивилась я. – Мирон недавно посещал кладбище по печальному поводу. Он захоронил в могиле Авдотьи Локтевой урну с прахом своей матери. Это была просьба Зельды.

– Правильно, – кивнула Погодина, – Мирон звонил, спрашивал разрешения и, естественно, получил его. Я хотела встретиться с ним. Но в день его приезда Полина намерила у меня высокое давление, напоила лечебной настойкой, и я заснула. А когда проснулась, он уже уехал. Я расстроилась, что не смогла поговорить, расспросить его. А сейчас такая радость!