Удачный хеллспиннер испарил самую малую скалу. Тяжелые снаряды с антиматерией размолотили другую в гальку. Хеллспиннеры отхватывали куски от больших скал.

– Всем пристегнуться! – приказал Военачальник и подал пример.

Двадцать восемь секунд – и этот сумасшедший полет кончится. «Джемина-7» выйдет из смертельной зоны, развернется и начнет бойню.

– Военачальник! Экран поддается!

– Держать его спереди! Все виды оружия – огонь! – Он летел в самую гущу, хотел он того или нет. – Мать вашу, я сказал: спереди экран держать! Поднять экран, так вас и этак!

Два. Один. Удар.

Провик отключил экран кормового обзора.

– Я бы мог справиться с двумя Стражами.

– Осталось бы всего тридцать, – саркастически заметила Четвертая.

– С двумя мог бы справиться, но они послали три. Все та же старая история. Если играть в их игру, не выиграешь. – Он уставился в пустоту. – Все наши вложения сгорели за несколько часов.

– Мы знали свои шансы, – сказала Четвертая. – Ничего нового мы не сделали. Только сосредоточили больше огня в одном месте. А созданный Внешниками экран мало что дал.

– С тактической точки зрения он сыграл малую роль, – признал Лупо.

– Нам стратегия нужна новая, – продолжала Четвертая.

– Готов слушать предложения.

– Нам нужны хеллспиннеры, – сказал Третий.

– Если хочешь помечтать, – едко заметил Лупо, – мечтай уже сразу о собственном Страже, как Симон.

На этом разговор увял. Лупо снова включил экран и стал смотреть на удаляющуюся зону битвы. Там корабли все еще сбивали друг друга, но это уже трудно было разглядеть. Массированный огонь затихал. Оставшийся Страж дождется своей минуты и закончит работу.

Хорошо ли он прикрыл Дом Трегессер? Сейчас это было главным. Не оставил ли он чего-нибудь, на что можно показать пальцем? Не что-то важное, вроде кого-то, знающего что-то, но что-нибудь тривиальное, что выдаст Дом Трегессер?

Нет, он предусмотрел все. Однако еще долго он будет оглядываться, что у него за спиной.

– Есть контакт с вояджером Симона?

– На пределе видимости.

– Так и держите. Если будет вызывать – не отвечайте. Все посмотрели на него. Первый спросил:

– Ты решил?..

– Пока нет. Этот плод должен созреть. Или сгнить.

– Он будет злиться, если мы не ответим.

– Он нас не увидит. У нас система обнаружения лучше. К тому же он будет молчать. Не хочет же он, чтобы за ним погнался Страж.

Лупо смотрел в экран и думал, хватит ли его на то, чтобы выполнить задуманное.

Долгое молчание прервала Джо:

– Тьфу ты! Цепи! До какого абсурда собираются дойти эти клоуны?

Дега, Эни-Каат и Вайда – еще одуревшие от снотворного – горели тем же возмущением. Им хотелось кого-нибудь покусать. Подумать только – посадили в псевдопримитивную камеру, да еще заковали в цепи!

И только Хагет был в хорошем настроении.

– Ты-то чего лыбишься, службист деревянный? – рявкнула на него Джо. – Чего ты тут нашел хорошего?

Улыбка его исчезла, но тут же появилась вновь.

– Ничего не могу поделать. Просто думаю, как будет весело, когда маятник пойдет обратно.

– Маятник? Какой маятник, дурная твоя голова?

Хагет приложил палец к губам:

– Пусть они на собственной шкуре узнают.

– Он спятил, – буркнула Джо. – Мы в руках дикарей, а наш бесстрашный вождь думает, что это с ними кто-то сыграл шутку.

– Так и есть, Джо. Они сами с собой ее сыграли.

– Шолот – это и был крекелен, – сказал Дега. Хагет согласился.

– Тиммербах сам никогда бы на такое не пошел. У настоящего Шолота хватило бы злобности, но не хватило бы духу.

– Тогда мы его упустили. Он выберется из тревеллера и превратится в кого-нибудь еще.

– Может быть. Но если ты догадался, то Тиммербах тоже может. Когда мы начнем разбираться с «Искателем славы», крекелен будет на нем. И под замком. Хочешь пари?

– Ты права, Джо, – задумчиво сказал Дега. – У него винтики разболтались.

– Так две недели вне корабля, ребята. Джо, эта скотинка еще не померла?

Джо посмотрела на Искателя. Он явно не выказывал намерения прийти в себя.

– Все еще дышит.

– Все уладится, ребята. Так что можно полежать и получить удовольствие от каникул.

– Нет, вы его послушайте! Назвать это каникулами!

– Так изобразите удовольствие. Это их взбесит.

– Ха-ха! Давайте веселиться!

Джо посмотрела на Искателя. Эта чертова штука впала в зимнюю спячку, что ли?

– Привет, парни! – сказал Хагет трем мрачным типам из СТАСИСа, стоящим в проеме двери. – Улыбайтесь, это полезно.

Джо нацепила на себя улыбку.

– Ешь, пей и веселись, ибо тебе мало отпущено времени.

Типы ушли. Хотела бы Джо быть так уверена, как она изображала.

Панцирь обосновался в пустом кабинете, выходившем окном на огромную пещеру родового канала, где получали жизнь Стражи. Для него это место было не лучше всякого другого. Но Миднайт здесь нравилось. Она радостно носилась в воздухе в прерывистом гравитационном поле канала. Крылья ее снова приобрели цвет и блеск.

Шесть дней Панцирь работал до изнеможения. Если на базе и были секреты, которые от него нужно было хранить, он не нашел ни одного блокирующего их устройства. Если здесь был кто-нибудь живой, Панцирь не обнаружил его следов. Не нашел ни одного Обожествленного, которым полагалось управлять этой системой. Не было никаких признаков вездесущего наблюдения, как на «Джемине-7».

Ничто не говорило, что база хоть чем-то отличается от того, чем она казалась, – полузабытая крепость, где никто не помнит, что надо запирать ворота, и где часовые дремлют на постах. Разболтанность, рожденная абсолютной уверенностью.

Ни одной активной защитной системы. Панцирь вышел посмотреть на танцующую Миднайт.

– Заколдованный замок, – пробормотал он, глядя на ее пируэты и вспомнив старую легенду. Замок ужасный и несокрушимый, который стерегли демоны со стальными когтями и алмазными клыками. Но Тае Киодо вошел туда незамеченным и вынес Чашу Истины, потому что демоны предавались сиесте, считая, что ужасная слава замка отпугнет любого.

Над пещерой заработала автоматическая фабрика. Полетели искры. Миднайт спланировала вниз.