— Подготовь приказ. О назначении Миловой моим заместителем. И поставь её в известность о новой занимаемой должности.

Валерий приоткрыл рот, как если бы собирался возразить.

— Я неясно выразилась? — Ирина недовольно дёрнула бровью, пристально глядя на подчинённого.

— Нет, мисс Эвли, — Валерий энергично качнул головой и, убедившись, что новых указаний не поступает, покинул кабинет.

Генрис увидел свою мать издалека. Она стояла в зале ожидания и жадно высматривала его в толпе прилетевших.

А вот Дина бы в этой женщине с удивлением бы опознала хозяйку своей квартиры. Ту, у которой она её купила и ту, которой она её продала.

Генрис нервничал, подходя всё ближе к матери, и, изо всех сил оттягивая неприятный момент, прокручивал в голове варианты развития событий. Чего она потребует в оплату за свою помощь?

— С возвращением, малыш, — нежно проворковала мать и раскрыла руки, приглашая в объятия.

Генрис выдохнул, с облегчением принимая правила игры. Роль послушного сына была ему прекрасно знакома. И не важно, что именно из-за этого они поругались около трех лет назад — тогда он решил отстоять свое право на самостоятельность.

Но сейчас повторить подобное он просто не мог. Все же именно благодаря этой женщине он вырвался из плена в мужском гареме. А Генрис умел быть благодарным и прекрасно понимал, что оттолкни он мать сейчас снова и в следующий раз… Если вдруг ему снова понадобится помощь, то он просто не сможет обратиться к матери.

Поэтому роль послушного сына — маленькая цена.

Машина матери была насквозь пропитана специфичным запахом мужского одеколона, и парня передернуло от воспоминания о массивном мужском теле, вжимающем его в мокрые от пота простыни. Противный, резкий запах, буквально въевшийся в кожу и сейчас окутывающий Генриса плотным коконом, напоминая о его месте. За эти три недели в рабстве, он почти поверил, что действительно недостоин считаться полноценным человеком. В полной мере почувствовал себя никому не нужным. Не мужчиной — лишь подстилкой для ублажения чужих мужей. Бесправным, бессловесным… Хуже питомца.

Генрис бездумным взглядом смотрел на пролетающие мимо дома и медленно осознавал, что его кошмар во плоти остался в прошлом.

— Ммм-мам? — напряженно спросил парень, глядя на знакомые улицы. — А куда мы едем?

— Домой, малыш, — женщина довольно улыбалась. — К тебе домой.

На губах парня, приклеенной застыла улыбка. Генрис был бы рад… Он был бы крайне рад скорее увидеть Дину, обнять её, сказать как соскучился, ощутить родной запах и почувствовать наконец, как окончательно расслабляются внутри натянутые пружиной нервы.

Но он совершенно точно не хотел знакомить Дину с матерью вот так. Тем более, что он так и не признался своей милой Завре в том, что квартиру для них она купила у его матери, и что он сам жил там последние лет восемь, а то и больше.

Несмотря на хорошую погоду, перед подъездом было пусто и Генрис этому даже немного обрадовался. Натянутые до предела нервы сдавливали грудь, мешая дышать.

Он весь извелся, пока лифт медленно полз вверх. И то, что мать выглядела совершенно спокойной, заставляло нервничать ещё сильнее, подозревая самое плохое. Генрис искоса смотрел на мать, перебирая в голове варианты того, что мать наговорила Дине и что ждёт его дома. Но даже осознание стремительно надвигающегося скандального разбирательства с Заврей не могло испортить неумолимо улучшающееся настроение. Генрис был готов к какому угодно скандалу, лишь бы увидеть наконец свою Дину. Сказать, как сильно он её любит, как сильно скучал. Успокоить её…

Дверь женщина открыла своим ключом и пригласила сына пройти первым.

Генрис нахмурился, чувствуя какой-то диссонанс, и понимая, что Дина вряд ли обрадуется подобному самоуправству его матери. Но стиснул зубы и послушно прошёл вперёд. Не ему и не сейчас показывать недовольство. Пусть у них с матерью были разногласия, именно она помогла ему вырваться из того ада сексуального рабства, в который он попал по собственной глупости.

Не обнаружив никаких изменений, парень немного расслабился. Но память о натуре матери не позволяла расслабиться до конца, заставляя выискивать подвох.

— Твои ключи, — мать звякнула связкой на полке и нежно улыбнулась, глядя на непонимающего сына. — Эта квартира снова твоя.

Генрис открыл рот и замер, медленно осознавая истинный смысл слов.

Парень тут же забыл про приличия, забыл на миг про собственное желание продемонстрировать свою благодарность по всем правилам. Он метнулся в спальню как был, в уличной обуви, совершенно не заботясь о чистоте полов.

Поспешно распахнул шкаф, чтобы замереть, осознавая неприглядную реальность.

Дины здесь не было. Точнее, здесь теперь не было её вещей.

Не думая о том, как это выглядит, Генрис почти проскакал в зал. Но и там не было ни намёка на их с Надиной прошлое. Ни одной фотографии, ни даже рамок от них. Ничего.

Генрис нервно сглотнул, медленно вернувшись к матери.

Он чувствовал себя подавленным. Он желал знать, что и как произошло. Хотел спросить, все ли нормально у его Заври. Но не мог озвучить свои вопросы матери. Не потому, что боялся её причастности к чему-то случившемуся с Диной. Но осознавая, что матери было известно про его отношения, было бы странно думать, будто все случившееся — нелепая случайность.

И мысли о том, что именно сподвигло Дину столь срочно избавиться от их квартиры, от их семейного гнездышка… Радости в этих мыслях не было.

— Спасибо, — голос парня звучал глухо, а сам Генрис опустил голову, чтобы не показать своей опустошенности.

Собираясь домой, Надина чересчур погрузилась в размышления о том, что надо успеть сделать до вечера, и практически перестала обращать внимание на окружающих. А замечая направленные на себя задумчивые взгляды коллег, машинально прощалась.

— …ина. Дина! — голос Матвея настиг девушку уже у лифта.

Вздрогнув от неожиданности, Милова оступилась, но устояла и с недоумением посмотрела на коллегу.

Хворостов улыбнулся и неспешно подошёл ближе, останавливаясь в паре шагов.

— Привет, Дина.

— Ты меня для этого звал? — Надина непонимающе нахмурилась — она точно помнила, что они уже здоровались днём.

Лифт звякнул, дружелюбно распахивая двери. Девушка с грустью посмотрела в его сторону, но, вздохнув, решила всё же выслушать, о чём скажет Хворостов. Вдруг это всё же что-то более важное, чем банальные «привет» и «как дела».

— Хочешь прокачу тебя на этом прекрасном средстве передвижения? — Матвей качнул головой в сторону лифта, первым заходя внутрь и шутливо предлагая девушке присоединиться.