разговаривать на своем языке, подогревая мое любопытство. Теперь мне казалось, что это венгерский. В университете я хотела изучать этот язык, но мама настояла, чтобы я пошла на английское отделение переводов. Так и начались мои бесконечные метания. Учеба мне не то чтобы совсем не нравилась, просто была чрезмерно скучной и напряженной. Мои нервы вскоре перестали выдерживать, и на третьем курсе я стала бесконечно прогуливать и болеть. В определенный момент нас перераспределили по языковым группам. Теперь вместо пяти их было три – для тех, кто вторым языком изучал испанский, французский и немецкий. Учеба из очень сложной превратилась в невыносимо сложную. У меня каждый день поднималась температура, я страдала от недосыпа, а также от нескончаемых причитаний родственников о том, что мне надо хорошо учиться. В общем, я не выдержала и ушла в академический отпуск. Удивительно, но мама меня в этом поддержала. Наверное, уже тогда она поняла, что я на грани. Я могла разреветься в любом месте и абсолютно по любому поводу. Иногда я плакала и на лекциях, незаметно прикрывая ладонями лицо. Меня постепенно съедали приступы необъяснимой тревоги, и я не могла учиться как прежде. Еще у меня сильно болели пальцы, которые я нещадно обгрызала, а потом спала в перчатках, добавляя туда масло, творог или мед.

Именно в академическом отпуске я наконец стала избавляться от ненужных принципов. Я всегда считала, что перестану себя уважать, если выкурю хоть одну сигарету или попробую крепкий алкоголь. Удивительно, но я была рада изменениям, происходившим со мной. Я пошла на массажные курсы, а потом и в медицинский колледж, на случай, если захочу стать массажистом. Действительно, эта профессия меня привлекала куда больше, чем специальность переводчика. Я любила физическую работу, но не любила думать. В этот самый момент, терзаясь тревогами и страхами, я осознала желание путешествовать. И не просто путешествовать, перелетая с одной точки на другую, а именно жить этим. Я решила отправиться в путешествие автостопом, как моя троюродная сестра. Тогда мне казалось, что странствуют не от хорошей жизни. Путешествия – это не попытка убежать от проблем и самого себя, а поиск ответов на свои вопросы. Ведь именно в пути ты бесконечно идешь по закоулкам запутавшегося разума и находишь то, что всегда искал.

Причалив к берегу, мы долго думали, где нам остаться ночевать. Хостелов тут не было, а отели дорогие. Мест под палатку и вовсе было не найти. Пройдя вдоль Байкала, мы завернули в частный сектор и обнаружили небольшую полянку. Это был единственный подходящий вариант для ночлега, и мы начали раскладывать палатку. Когда мы уже собирались спать, к нам в лагерь пришли те двое мужчин, разговаривавших на непонятном языке.

– Привет! – сказал один из них.

Оказалось, что они братья из Чехии и приехали посмотреть Россию, так как давно изучали русский язык. Все мои попытки перейти на английский они резко пресекали, хотя говорили на русском почти идеально. В ходе диалога выяснилось, что они собираются пойти по тропе Прибайкальского Национального парка. И мы решили идти с ними.

Проснулась я часов в девять от голосов за палаткой. Наши чешские друзья уже собирались покидать лагерь и складывали свои вещи. Я выскочила из палатки и, поторапливая Максима, быстро сложила все в рюкзак. Мы двинулись навстречу тропе примерно в двадцать четыре километра. Закупив немного провизии по пути, мы, фотографируя все вокруг, дошли до таблички, где начинался парк. По-хорошему, надо было делать пропуски и платить небольшой взнос, но мы решили косить под дурачков в случае чего. Как оказалось, половина людей, встреченных по пути, также не имели разрешения. Идти было трудно. Тропинка шла высоко в горку, а потом под таким же наклоном – вниз, она извивалась и подставляла корешки деревьев, что служило то ли препятствием, то ли своеобразными ступеньками. Все люди тут здоровались, и это добавляло сил идти вперед. Двигаясь шаг за шагом, я вспоминала годы в старшей школе, когда интересовалась восточной мудростью и читала много поучительных притч. Сейчас же в моей одурманенной от жары голове звучала лишь одна из них:

Один ученик спросил своего наставника-суфия:

– Учитель, что бы ты сказал, если бы узнал о моем падении?

– Вставай!

– А на следующий раз?

– Снова вставай!

– И сколько это может продолжаться – все падать и подниматься?

– Падай и поднимайся, покуда жив! Ведь те, кто упал и не поднялся, мертвы.

Так я и шла, превозмогая жгучую боль в спине, которая становилась невыносимой. Тяжелый рюкзак давил на плечи и тянул к земле. А булькающая сбоку в кармане вода так и манила сделать хоть один глоток. Я смотрела на деревья как на ориентиры. Сейчас я дойду до того дерева, где выступает коряга, а потом до другого, вон того, на самой вершине.

Однажды я посмотрела отрывок из фильма «Противостояние гигантам», и это было лучшим мотивирующим видео из всех, что я когда‑либо видела. Тренер услышал, как капитан команды, Брок, сказал, что их соперники сильнее. Тогда он попросил его выполнить ползок смерти с товарищем по команде на спине. Тренер взял у Брока слово, что тот выложится по полной. Он завязал капитану глаза, чтобы тот не сдался на определенной точке, если может идти дальше. Тренер шел за Броком по пятам и кричал ему в ухо, что он может сделать это. Капитан дошел до зоны защиты, что было даже дальше заветной пятидесятиметровой отметки.

Я шла и говорила себе, что оставлю все силы, но дойду до того дерева, а потом до следующего. Первыми остановились наши чешские друзья с предложением сфотографироваться, а заодно испить живительной воды. Мы прошли, дай Бог, пару километров, а уже устали до невозможности. Примерно на середине пути мы увидели большой деревянный стол. За ним сидели три девушки. Одна русская, которая проводила экскурсию, а две другие приехали из Амстердама. Они уже убирали посуду и собирались уходить.

– Хотите шпроты? – спросили они, едва завидев нас.

– Да, конечно, не откажемся.

– Они сказали, что не любят такое. А я думаю, как можно не любить шпроты, – пожаловалась экскурсовод.

Девушка отдала нам неоткрытые консервы со шпротами и ушла, предупредив, чтобы мы не шли вдоль Байкала.

– Там опасная тропа. Ее размыло дождями. Там уже несколько людей убилось. Будьте аккуратней!

На горелке Жан вскипятил воду, а Милош собрал пару бутербродов с плавленым сыром. Мы выпили по стакану чая с печеньем. На закуску оставались консервы. Мы поглощали шпрот за шпротом, заедая все это дело остатками батона. До отвала наевшись, мы пошли по тропинке, которую нам настоятельно советовала девушка. Теперь, набравшись сил, мы обогнали наших чешских друзей, и вскоре они остались где‑то позади. Топать было легко, тропинка была ровной и проходила через густой лес и ручьи. Я наслаждалась долгожданной прохладой в тени и шла, глядя не только вперед, но и по сторонам. Ветки, свисавшие вниз, казались лианами, а любой куст походил на изысканный папоротник, раскинувший свои большие листья. В таком темпе мы скоро добрались до пляжа, где уже купалось несколько человек. Мы решили немного отдохнуть и охладиться. Несмотря на то что было жарко, Байкал все так же оставался холодным. По-быстрому ополоснувшись, мы улеглись на горячие камни немного подсушиться. И пока мы загорали на солнышке, чешские друзья, помахав руками, пошли дальше по тропе, обогнав нас.

Мы уже не надеялись пройти весь маршрут за один день: предстояло ночевать где‑нибудь на тропе, чтобы успеть купить билеты на паром. Из поселка Большие Кóты трудно уехать, поэтому многие проходили весь маршрут обратно. Места на пароме обычно раскупали толпы туристов из Азии. Я с ужасом думала о том, что нам предстоит преодолеть тропу еще раз, и предпочитала надеяться на лучшее. Сквозь деревья на берегу я увидела фразу «счастливого пути», выложенную из камней, и на душе стало как‑то легче.

Дойдя до таблички, сообщавшей об опасном участке тропы, я испугалась, но пошла дальше. Мои розовые кроссовки скользили по иссохшей тропинке, а тяжелый рюкзак ограничивал свободу движений. Как только мы вышли на извилистый путь, я сбавила шаг.

– Я боюсь. Нам же говорили по опасной тропе не идти… Где эта опасная тропа? Может, это она и есть?

В общем, мы повернули назад. Преодолев километр с лишним, мы пошли другой тропой, которая завела нас в лесистую гущу. Мы вернулись к берегу и спросили дорогу. Женщина, загоравшая на пляже, достала путеводитель и подтвердила, что тропа одна. Там также было написано, что на маршруте встречаются клещи, гадюки и щитомордники. «Надо быть осторожней», – подумала я, и мы снова двинулись в путь. Тропа на опасном участке была слишком узкой и резко уходила под уклон. На трясущихся ногах я медленно делала шаги, боясь оступиться