и полететь вниз. До воды было метров пятьдесят, поэтому я попросила Максима не торопиться. Да, я никогда не ходила в поход и безумно боялась всего подряд. Иногда я удивлялась своей решительности – ведь трусиха еще та. Несмотря на это, я всегда умела преодолевать собственные страхи. Ведь иначе бы не поехала автостопом.

Примерно на середине опасного участка стояла табличка с именем и фотографией погибшего на тропе. Я быстро ее прошла, стараясь ни о чем не думать. «Просто иди, – говорила я себе, – смотри под ноги». Тем временем солнце стало клониться к горизонту, и нам надо было искать место для ночлега. Километров за пять до поселка мы увидели чей‑то лагерь и спустились по крутой лесенке вниз. Это была отличная возможность как минимум выпить чаю в приятной компании. Ребята оказались из Иркутска и с удовольствием вскипятили нам воду для ужина. Они сказали, что идут обратно из поселка – билетов на катер у них не было. Я не торопилась расстраиваться раньше времени и спросила, где тут можно пополнить запасы воды. Оказалось, что до ручья мы не дошли какую‑то сотню метров. Завтра нам предстояло найти питьевую воду и добраться до поселка. Ну, и купить билеты. Я была преисполнена уверенности, что нам не придется идти весь путь обратно пешком. С этими мыслями я поблагодарила ребят за чай и отправилась в палатку. Небо тем временем начинало темнеть и покрываться тучами.

Большие Коты и дорога в Иркутск

«На самом деле жизнь проста,

но мы настойчиво ее усложняем».

Конфуций

Ночью была сильная гроза, и мы несколько раз просыпались под раскаты грома над головой. Компания ребят тоже не спала, постоянно укрепляя палатку камнями. Видимо, они беспокоились за свой дом намного больше, чем мы. После Владивостока я была уверена, что моя палатка выдержит все невзгоды путешествия и совсем за нее не волновалась.

Когда мы вылезли из палатки, ребят уже не было. После них осталась лишь кучка камней, которыми они укрепляли свое жилище. Завтракать мы не стали, а сразу пошли по тропе, чтобы побыстрее добраться до Больших Кот и успеть купить обратный билет. Набрав воды в ручье, Максим заметил, что бутылка протекает. Видимо, была повреждена крышка. Закрепив бутылку сбоку на рюкзаке, мы пошли дальше. По пути нам встретился только пожилой мужчина на галечном пляже, который спросил у нас пропуски. Мы включили режим дурачков, а дальше старались не попадаться никому на глаза.

В поселке я подошла к парочке, сидевшей рядом с причалом. Я сразу узнала знакомую речь и решила немного повыпендриваться немецкими словами:

– Entschuldigen Sie bitte, – извинилась я, – do you know where we can buy the tickets?

Они сразу поняли, о каких билетах идет речь, и указали на небольшой зеленый домик в конце улицы. Там же был и магазин. Мы сразу направились к нему.

– Здравствуйте, мы бы хотели купить билеты до Листвянки!

– Паспорт, – сказал молодой человек, не отрывая взгляда от компьютера.

– Зачем? – спросил Максим.

– Значит не надо уже? Я тут время на них трачу, билеты распечатываю! Зачем я это делаю?! Нафига мне это надо?! – вдруг начал он.

Молодой человек вышел в другую комнату. И тут я не на шутку испугалась. Чуть ли не со слезами на глазах я сказала:

– Извините! Продайте нам, пожалуйста, билеты! Вот наши паспорта!

И между делом шикнула на Максима:

– Больше ни слова.

К счастью, молодой человек вернулся и распечатал нам билеты – по четыреста пятьдесят рублей каждый. Тут же в магазине мы купили два литра деревенского молока и по две сосиски в тесте.

– Интересно, сколько же тут население? – оглядываясь по сторонам, спросила я.

– Пятьдесят шесть человек, интернет пишет.

– Ничего себе.

В подобном месте до этого мне бывать не доводилось, и я с удовольствием рассматривала маленькие аккуратные домики и ровно подстриженную траву. «Были бы все деревушки такими…», – подумала я.

Мы сели на берегу Байкала и умяли купленное за один присест. Называется: городские дорвались до деревенского молочка. Разглядывая тихое озеро, мы познавали дзен и перенимали спокойствие, которого так не хватало во время всей поездки. Только сейчас мы отпустили тяжелый груз пути и расслабились. В этот момент хотелось стать птицей и взлететь высоко вверх, чтобы хоть раз увидеть озеро во всем его масштабе и великолепии. Оно уходило далеко за горизонт, давая волю фантазии о том, какие там берега, облака и горы. Чтобы просто чтобы обогнуть его по краям, понадобится не одна неделя.

– Как твоя нога, кстати? – спросила я, кладя голову Максиму на плечо.

– Пока не болит. Повязка твоя немного помогла.

– Ну и хорошо.

Интернета у меня тут не было, а Максимкина МТС ловила, походу, везде, где бы мы ни находились. В назначенное время мы подошли к причалу, у нас проверили билеты и пропустили на паром. Мы быстро преодолевали то расстояние, которое шли пешком, и узнавали пляжи, где с удовольствием загорали. Максим уже нашел нам место для ночевки – арт-хостел, который стоил всего двести восемьдесят рублей за одного. Это было большой удачей. Поймав прямую маршрутку до Иркутска, мы доехали до Центрального вокзала. На первый взгляд город показался мне разбитым и неприглядным. Все дома были похожи друг на друга и отдавали серостью и унынием. В довершение всего, небо заволокло тучами, и полил холодный проливной дождь. Я вымокла до нитки, а мозоли, натертые на Байкале, неприятно саднили и терлись о задники обуви, испачканной в песке.

Зайдя в хостел, я упала в ближайшее кресло. Все стены здесь были украшены картинами и красивыми фразами. «Предел ваших желаний – предел ваших возможностей» – гласила одна из них. Закончив оформление, мы получили ключ от комнаты. В номере я попросила Максима налить воды в чайник, а пока он ходил, села за стол и неожиданно расплакалась. От обиды на себя за то, что иногда ругаю путника. От бесконечной усталости и желания, наконец, остановиться и никуда не ходить в поисках приключений и места в рюкзаке под еду и воду. От боли в плечах и спине, в ногах и разодранных мозолях. От мокрой и грязной палатки, облепленной листьями, которую вечно приходится ставить и разбирать.

Максим пришел с горячим чайником, молча сел рядом и обнял. Я перебралась к нему на колени и извинилась за все, чем могла его ненароком обидеть.

– Ничего страшного. Попей чаю. Все хорошо.

Я вытерла лицо салфеткой и отпила немного из черной прокоптившейся кружки. Максим заварил сырный доширак, купленный во Владивостоке, и это было лучшим, что я ела за последние дни. К слову, остальные вкусы мне не понравились. Я пила чай и думала, что несмотря на все трудности, путешествовать стоит. Я была абсолютно права, когда грезила путешествиями, не отрывая взора от карты, лежащей на столе.

Испробовав все дошираки, я отправилась стирать и отмываться от напряжения, копившегося во мне. Я стояла под теплыми струями воды и чувствовала, как пульсируют мозоли на пятках, но теперь мне нравилась эта боль. Она напоминала о Байкале и первом в жизни походе, который еще отдавался неприятной резью в плечах. Это путешествие определенно стоило всех невзгод. Обычно люди живут, не задумываясь о настоящем. А потом жалеют даже о самых маленьких вещах, которые не сделали. Большую часть жизни мы уверены в том, что управляем ею. Но порой жизнь показывает себя с неожиданной стороны, так что мы никогда не можем быть уверены даже в самом ближайшем будущем. Когда привычный для тебя мир рушится, сначала медленно, по кирпичикам, а потом падает целой стеной, становится страшно.

Как‑то я сидела на четвертой паре по языкознанию. Лекция подходила к концу, и все вокруг потихоньку собирались домой. Был яркий весенний понедельник, и заунывный рассказ преподавателя вгонял в сон. Тогда я получила сообщение от друга, что наша общая знакомая умерла сегодня в университете. От инсульта. В восемнадцать лет. Я не могла поверить, что такое может случиться. Весь последующий месяц я провела, читая записи в ВК-профиле одноклассника моей знакомой. Кажется, они были близкими друг другу людьми, но судя по постам, он так и не успел признаться ей в любви. Он писал, что побоялся пригласить ее на выпускной танец в школе, о чем долго сожалел. Тогда я поняла, что надо торопиться жить, ведь отведенное нам время проходит за один миг. Люди так редко помнят о хрупкости человеческой жизни, о том, что она может оборваться, словно тонкая нить. Тот год был очень сложным для меня не только в плане учебы, но и психологически. Погибла моя кузина, спрыгнула с крыши наша однокурсница. Я жила, словно в тумане, не понимая, что происходит. В такие моменты мне хотелось все бросить и уехать. Наверное, именно эти события и сподвигли меня думать о дальних странствиях и приключениях.

Выйдя из душа, я разложила постиранные