– Знаешь, что не успела Золушка на том балу? – Теплое дыхание у щеки заставило сердце бешено заколотиться.

Маша повернулась, чтобы ответить, и в этот момент его руки крепко прижали ее к себе, а теплые губы поймали непрозвучавший ответ.

Казалось, никто из гостей не мог видеть их первый поцелуй. Превратившиеся в восторженных детей дамы и господа, не замечая ничего вокруг, радостно кричали, приветствуя аплодисментами каждый залп фейерверка.

И лишь вспыхнувший в дальнем углу веранды огонек сигареты дал понять, что один свидетель все-таки был.

Они уехали сразу после огненного шоу.

Весь обратный путь до отеля молчали. Макс не отпускал ее руки, временами поднимая к губам и нежно целуя кончики пальцев. Девушка молилась об одном: быстрее попасть в безопасное место. Сбежать!

Тело почти сдавалось под натиском его затуманившихся нежностью глаз. Оно плавилось от забытого желания, стоило его губам прикоснуться к ноготкам. Но исполосованное сердце и недремлющий разум заняли оборонительную позицию, отчаянно сопротивляясь нахлынувшим чувствам.

Максимильян проводил девушку до дверей комнаты и замер у порога.

Но ничего не произошло. Она с трудом оторвала от него взгляд, коснулась пальчиками приоткрывшихся в нетерпении губ и прошептала: «Извини». Через мгновение перед лицом растерянного мужчины закрылась дверь.

– Конечно, – только и успел он ответить.

Оставшись одна, Маша без сил сползла на пол и беззвучно заплакала.

«Дура…»

Сон не приходил. Бедняга в течение нескольких часов металась по волнам дремы, но так и не смогла забыться. Безумный калейдоскоп не желал останавливаться. Кружил, мучил, сбивал с толку, возносил и тут же бросал ниц.

Новое чувство, постучавшее в душу, встретило жестокий отпор.

Страх, сомнения, нежность, трепет, страсть – все смешалось в убийственный коктейль. Осталось лишь сделать первый глоток.

Чертова карусель приостановила кружение лишь к раннему утру. Маша забылась сном, постепенно перешедшим в кошмар.

Подсознание не замедлило завершить начатое, превратив желание в сновидение.

Они занимаются любовью, лежа на изумрудной траве посреди девственной чащи. Высокие пирамидальные ели окружают их стеной. Ни единого звука – ни пения птиц, ни жужжания пчел, ни прохладного дуновения ветерка – не проникает через мрачную чащобу. Лишь кудрявые верхушки, утопающие в бескрайней небесной сини, гнутся под неслышимыми порывами ветра.

Опустившаяся на лес тишина оглушает.

Глаза Максимильяна, ставшие огромными темными дырами, заслоняют мир, притягивают. Его непривычный запах, приторный дух тлеющего на жарком солнце мха кружит голову, отменяет все запреты.

От каждого его проникновения тело сводит сладкая судорога. Ее руки скользят по упругой напряженной спине, ощущая пульсацию под кожей. Это переплетенные кольцами змеи, ожившая татуировка на спине ее любимого. Ее любимого, почти забытого Дениса.

Две змеи, разорвавшие поцелуй и расплетшие объятия, показывают головы, выползают, качаясь, из-за загорелых, играющих мускулами плеч. Обвив горло мужчины, спускаются к ее груди, сверкая то голубыми сапфирами, то влажными ониксами в глазах. Раскаленные юркие языки обжигают кожу, зубы наливаются ядом…

Проснувшись от собственного крика, Маша попыталась освободиться от прилипшей грезы. Взглянув на часы, со стоном поднялась. Уже пора!

Когда она спускалась к рецепции, стрелки показывали половину девятого утра. Остальная группа покинула отель засветло и уже регистрировалась на рейс в Москву. На том же месте, где прошлым вечером сидела «фея-крестная», Маша увидела Елену. Она уже не ожидала встретить подругу, полагая, что та сопровождает группу в аэропорт.

Лена выглядела уставшей и разбитой. Спустившись ниже, Маша разглядела темные круги под глазами и унылые складки на бледных щеках. На их фоне припухшие пунцовые губы смотрелись ужасающе. От вчерашней искрящейся от счастья алой дивы не осталось и следа.

Лена не предприняла ни малейшей попытки встать с дивана, лишь безучастно наблюдала за подругой.

– Привет! – раздался ее голос. – Готовы к путешествию? Почему ты одна надрываешься? Принц одевается?

– Я думала, ты уехала с группой.

– Нет, у меня здесь еще дела. Тем более я обещала нашему фотографу, что заберу с собой ненужную аппаратуру и оставлю его налегке. Почему он еще не спустился?

Мария смутилась:

– Откуда я знаю? Давай наберем с рецепции его номер.

– Так он не с тобой? О, прости, я решила, ты не станешь терять времени даром.

– Тебе неприятно видеть нас вместе? Почему?

Вопрос задался сам собой. Видимо, бессонная ночь была тому виной.

Подруга подняла опухшие глаза и снисходительно улыбнулась:

– Давай начистоту. Личных планов на подранка у меня нет. Но он дорог как сотрудник. Я заинтересована в его уравновешенном состоянии. Метания несчастного художника, выпадение из обоймы в продолжительную депрессию, как в прошлом году, жалобы туристов на вечно отвлекающегося и невнятно рассказывающего гида мне не нужны. Он слишком хорош, профессионален и востребован.

– Не понимаю, что могу…

– Вот именно, ты можешь все испортить. Заморочить ему голову, а потом убежать на первый зов спохватившегося Дениса. Только не говори мне, что ты забыла своего home fatale. Или он перестал быть наркотиком? А как же Вечность? Твои слова?

Воспоминания о качающихся змеиных головах за плечами меняющего лица возлюбленного вызвали невольную дрожь.

– Понимаешь, – голос Елены смягчился, – ты его типаж – маленькая неврастеничка с голубыми глазами, наивно и восторженно смотрящая на мир. Его бывшая девушка, портретами которой были увешаны все стены («Откуда ты это знаешь?» – невольно подумалось Маше), отличается от тебя лишь дальновидностью. Она заметила на горизонте более перспективного парня и не замедлила исчезнуть, оставив в душе художника руины. Ему понадобился год, чтобы восстановиться. Теперь ты… Он идет по проторенной тропе. Впрочем, я это ожидала.

– Лена, я не хочу делать ему больно.

– Он может не подавать виду, но ты должна знать. Парень очень комплексует из-за больной ноги. Убежден, что проблемы в личной жизни связаны с его врожденным уродством.

– О чем ты говоришь? Какое это имеет значение?

– Хорошо, если так. Я предупредила. – Лена неожиданно взбодрилась. – Ты готова к переезду на борту комфортабельного автомобиля?

Маша не верила ушам. Неужели вчерашнее предложение Клайва не было шуткой?

– Мне не хочется напрягать твоего знакомого. Доедем, как и планировали, на поезде!

– Конечно, и сделаете по пути миллион пересадок, потратив по меньшей мере сто лишних евро на дорогу! Клайв подбросит вас до Берна или любого другого пересадочного пункта, и не спорь. Тем более он сам предложил свои услуги, когда услышал о цели вашей поездки.