— Непременно так и сделаю, — пообещал Кин.

— Если же говорить о конкретной процедуре выхода на лабораторный сервер, до сих пор она не вызывала нареканий, — добавил Абурхад. — Те, кому нужно, беспрепятственно получают все, что им нужно, достаточно сделать запрос дежурному лаборанту.

— Меня это не устраивает. — Кин протестующе вскинул руку. — Во-первых, чтобы сделать запрос, нужно иметь полное представление об имеющейся на сервере информации, поэтому получается порочный круг. Во-вторых, при таких условиях темпы работы существенно снизятся, и мне придется потерять уйму времени, а сроки поездки достаточно жесткие.

Снова командир гарнизона не спеша окинул его испытующим взглядом, как будто намеревался доверить собеседнику нечто важное, но после тщательного размышления передумал.

— Одним словом, я вполне официально заявляю, что мне необходим доступ к серверу лаборатории, — заключил Кин. — В противном случае, должен предупредить, я не смогу провести инспекцию в полном объеме и, соответственно, представить Генштабу полноценный рапорт.

Он откинулся на спинку кресла, довольный своим выигрышным ходом. Судя по тому, как омрачилось лицо Абурхада, тот сразу оценил возникшую дилемму. Либо инспектору дадут беспрепятственно выуживать информацию с лабораторного сервера, либо в Генштаб уйдет аргументированное требование о присылке на Тангру комиссии.

— Очень жаль, но проблема выходит за рамки моей прямой служебной компетенции, — озабоченно покачал головой командир гарнизона. — Ее вам надо решать с доктором Харагвой.

— А собственно, кто здесь хозяин, вооруженные силы или концерн, хотел бы я знать, — вырвалось у Кина.

Повисло напряженное молчание, и Кин сообразил, что в запальчивости ткнул в больное место. На его бестактный вопрос не могло быть двух ответов.

— Во всем, что касается лаборатории, хозяин, безусловно, доктор Харагва, — наконец прервал затянувшуюся паузу насупившийся командир гарнизона.

— Что ж, обращусь к нему. Но даже если он соизволит дать мне разрешение, проблема в целом останется, и это вызывает некоторое беспокойство.

— Не могу понять, почему вы так уцепились за сущую мелочь, — удрученно пробормотал Абурхад.

— Стараюсь детально уяснить положение дел, с вашего позволения, — сказал Кин. — Итак, если нужно использовать фабра для непосредственного наблюдения за реальной обстановкой или отдать боевой приказ, нужно обращаться к серверу лаборатории, я правильно понял? Я уж не говорю о хваленом телеметрическом режиме. То есть прямым доступом к управлению фабрами вы не располагаете?

— Острой потребности в этом пока нет, да и управление фабрами достаточно сложное занятие, — объяснил Абурхад. — Вполне естественно, что им ведают специально подготовленные сотрудники лаборатории. Никаких оснований для особого беспокойства я здесь не вижу, инспектор Кин. Мы делаем общее дело.

— Отрадно слышать.

— Кажется, я не давал вам повода издеваться, инспектор Кин, — внезапно вспылил командир гарнизона.

Выделив голосом обращение по должности и фамилии, чуть ли не проскандировав его, Абурхад подчеркнул крайнюю меру своего раздражения. Немало огорошенный этой бурной вспышкой, Кин вдруг осознал, что в его пристальном интересе к лабораторному серверу собеседник усматривает лишь мелочные безосновательные придирки, нежелание штабного чинуши подойти к редкостной ситуации с соответствующими мерками. Помимо воли Кин загонял Абурхада в угол мелкими тычками, не имея возможности сказать напрямую о своих детективных выкладках относительно доктора Харагвы. Он скорее всего признал бы вполне резонными доводы Абурхада, если бы во главе лаборатории, а соответственно и всей компьютерной системы гарнизона не оказался вражеский шпион.

Напряженно умолкшие собеседники уперлись глазами друг в друга, первым этого не выдержал Абурхад. Встав с кресла, он бесцельно прошелся по кабинету, ненадолго задержался перед электронной картой, потом опять сел, избегая смотреть на Кина.

— Я вовсе не хотел вас задеть. — Кин решил принять виноватый вид и разрядить атмосферу. — Если мои слова могли быть истолкованы в ироническом ключе, то покорнейше прошу меня извинить.

Судя по выражению лица Абурхада, тот уже успел раскаяться в проявленной несдержанности.

— Все-таки я не отказался бы опрокинуть рюмочку, — меняя тон, произнес он. — Уж очень суматошный выдался день. Составите мне компанию?

В его голосе явственно прозвучала окольная просьба заключить мировую и предать забвению неприятный разговор, поэтому Кин почел за благо не отказываться.

— Пожалуй, вы меня уговорили, — сказал он как ни в чем не бывало.

— Тот хиржумский ректификат кончился, не обессудьте. — Подойдя к стенному шкафу, Абурхад вынул из него непочатую плоскую бутылку темного стекла и уже знакомые Кину серебряные рюмки. — Но эта вот настойка немногим хуже.

Немного повозившись с неподатливой пробкой, он откупорил бутылку, наполнил рюмки и подчеркнуто любезно подал одну Кину.

— Будьте здоровы, — сказал он, садясь в кресло и опрокинул свою порцию одним махом.

Кин последовал его примеру. Крепкий душистый напиток действительно оказался выше всяких похвал.

— Ваш сегодняшний визит в отдел контрразведки как-то связан с пропажей диверсионных мин со склада? — спросил Абурхад, вертя в пальцах пустую рюмку.

— Нет, я беседовал со следователем Тарпицем, который ведет следствие по делу Гронски, — ответил Кин. — Обнаружилось одно обстоятельство, которое, на мой взгляд, исключает версию самоубийства.

— Вот как? — настороженно выпрямился в кресле Абурхад.

— На обойме в икстере Гронски совершенно отсутствуют отпечатки чьих-либо пальцев. Этому может быть лишь одна причина, другую найти невозможно. — Он слегка придвинул ближе к Абурхаду свою рюмку, заметив, что тот собрался налить еще по одной.

— Какая? — Наклонявшееся горлышко бутылки дрогнуло и замерло.

— Кто-то застрелил Гронски из своего икстера, — начал объяснять Кин. — Затем он взял личное оружие унтера и заметил, что обойма полна. Тогда убийца протер свою обойму, вставил ее в икстер убитого, а затем оттиснул пальцы мертвеца на рукояти. Достаточно распространенная уловка, рассчитанная на ленивых следователей.

Командир гарнизона закончил разливать настойку, заметил, что ненароком пролил несколько капель мимо рюмок, и достал из выдвижного ящичка стола пучок бумажных салфеток.

— Не представляю, кому могла понадобиться его смерть, — сказал он, сосредоточенно протирая закапанную столешницу салфеткой.

— Полагаю, тому, кто подложил мину в турбоход.

— Не вижу связи между этими двумя фактами. — Абурхад недоумевающе уставился на него.

— А связь прямая, поскольку приказ выехать на космодром вы отдали именно через Гронски, — объяснил Кин.

Склонив голову набок, командир гарнизона воззрился на собеседника, сминая в кулаке испачканный бумажный комок. Опять все тот же пристальный царапающий взгляд с оттенком недоговоренности, как будто банковский клерк собирается проверять подозрительную купюру, полученную от далеко не самого респектабельного клиента.