Дойдя до нужного подъезда, Ева остановилась, чтобы вспомнитьномер квартиры. Она последний раз была здесь одиннадцать лет назад и теперьзатруднялась сказать точно, в какую дверь ей звонить. Так и не определившись сномером, а только с этажом – четвертым, – вошла в подъезд вместе смальчишкой, ведшим с прогулки собаку.

Поднявшись на лестничную клетку, Ева встала у перил иосмотрелась. Дверей оказалось четыре, хотя ей помнилось, что квартир на площадкебыло три, и это усложнило бы задачу, если б не номер на одной из них – крайнейсправа. Он сильно отличался от остальных, обычных, тем, что был выполнен вформе портняжного манекена, а цифры на нем шли не слева направо, а снизу вверх.Едва глянув на него, Ева вспомнила и сам номерок, и эту обитую бордовымдерматином дверь, и квартиру за ней, просторную, светлую, но оченьзахламленную, и хозяйку – тоненькую, маленькую старушонку с синими волосами и свечной сигаретой в зубах. А еще ее мешкообразный сарафан с огромными накладнымикарманами, в котором портниха ходила на протяжении всего того времени, что Евабыла с ней знакома. Изготавливая для клиенток удивительные наряды, сама Карелиябыла абсолютно равнодушна к одежде. Носила одну вещь, пока та не рассыпалась. Иесли платья, в которых она выходила из дома, менялись раз в несколько лет, тодомашний сарафан носился десятилетиями, поскольку был пошит из брезента.

«Интересно, в чем она встретит меня сейчас? – подумалаЕва, подходя к двери с номером-манекеном и надавливая на кнопку звонка. –И узнает ли? Лет-то ей уже немало, да и я изменилась…»

Мысль ее резко оборвалась, а все из-за того, что Ева вдругзаметила одну странность – дверь была закрыта неплотно. Очевидно, по старческойзабывчивости хозяйка запамятовала запереться. Осторожно ткнув в створкупальцем, Ева убедилась в своей правоте: дверь открылась, давая гостьевозможность войти без разрешения. Что она и сделала.

Оказавшись в квартире модистки, Ева поморщилась. Пахло в нейпрепротивно, впрочем, как всегда. Рассеянная Лия часто забывала на плитечайники, кастрюли, сковородки, и в доме ее постоянно воняло гарью. Только насей раз запах был другим – несло тухлятиной, да так сильно, что Еве пришлосьзажать ноздри пальцами.

– Лия, где вы? – гнусаво прокричала она, а себепод нос буркнула: – Месяц, что ли, мусор копила?

Никто не отозвался, и Еве ничего не осталось, как пройти вкомнату, именуемую Лией мастерской, а на самом деле являющуюся всем сразу: испальней, и гостиной, и столовой. Имея большую квартиру из трех комнат, Карелияобжила только одну, а в двух других хранила какой-то хлам. Маленькой Еве оченьнравилось торчать там, ковыряясь в кучах старья: обрезках ткани, гроздьяхпуговиц, сломанных молниях, деталях швейных машинок, модных журналах…

Мастерская оказалась именно такой, какой запомнилась Еве.Большущая комната с двумя окнами, без занавесок, ковров и элементарного наборамебели. Из мебели тут стояли только диванчик да огромный стол, на котором Лиякроила (ела она у себя на коленях). Все остальное место двадцатиметровогопомещения занимали портняжные принадлежности: ножная машинка «Зингер»,гладильная доска, манекены на тонких штырях, грубо сколоченный стеллаж, наполках которого лежали пяльцы для вышивания, стопки шкатулок с нитками, рулоныкальки. Единственным украшением этой портняжной мастерской были фотографии вкрасивейших рамках, изготовленных самой Карелией из деревяшек, обтянутых кожей,атласом, тесьмой. Почти на всех была изображена Элеонора Новицкая, одетая втворения Карелии, и только на нескольких снимках остальные клиентки. Снимковсамой Лии не было совсем, лишь на одной фотографии она маячила на заднем плане,дымя своей сигаретой и что-то старательно вышивая.

Стоя в дверях, Ева пробежала глазами по «доске почета» инашла эту фотку на прежнем месте. Ничего не меняется, усмехнулась она, проходяв комнату. И стоило ей оказаться внутри, как она обнаружила Карелию, лежащую надиване лицом вверх. Была модистка в своем любимом сарафане (он оставался такимже крепким, но утратил свой защитный цвет, став грязно-желтым), и волосы еепо-прежнему отливали синевой, только папироса не торчала из уголка узкогубогорта – он был широко открыт, будто Карелия подставила его под струю воды, желаянапиться.

– Карелия Самсоновна! – позвала старуху Ева, от испугавспомнив ее полное имя. – Вы спите?

Модистка не откликнулась. Ева, убрав пальцы от ноздрей,набрала полные легкие воздуха и зычно крикнула:

– Проснитесь, Карелия Самсоновна!

Старуха даже не шевельнулась, а пальцы пришлось вернуть напрежнее место, так как запах ударил в нос с такой силой, что Еву затошнило.Едва справляясь с приступами рвоты, она подошла к дивану, склонилась надстарухой.

Худое морщинистое лицо Карелии покрывали трупные пятна, иЕве оно показалось похожим на подгнивший сухофрукт. Руки модистки, костлявые,скрюченные, как куриные ноги, лежали на груди, а под ними багровело огромноепятно засохшей крови. Оно разлилось по выгоревшему брезенту и стекло навытертый плюш диванной обивки. Формой своей оно напоминало язык. А у однойладони чернело пулевое отверстие.

Увидев его, Ева покачнулась. Чтобы не упасть, схватилась закрай стола. Для этого пришлось оторвать руку от лица. Трупный смрад тут жепроник в ее ноздри, сшибая с ног. Еву вновь повело, и теперь удержаться былотруднее, но она все же устояла, в последний момент зацепившись за полкустеллажа. Так, опираясь на подвернувшиеся предметы, Ева доковыляла до прихожей,кинулась к входной двери и, пнув ее ногой, вылетела в коридор. Но и там трупныйсмрад преследовал ее. Казалось, он пропитал Еву насквозь и не оставит ее, дажеесли она сдерет с себя кожу…

Из последних сил Ева сделала несколько шагов вниз полестнице, но на площадке между четвертым и третьим этажом ноги ее подогнулись.Голова стала пустой. Глаза заволокла пелена. И Ева упала на грязный бетонныйпол, потеряв сознание.

Дом, в котором жила Карелия, Сергей нашел быстро. Въехав водвор на Анином «фордике», он затормозил у второго подъезда. Вышел, помог выйтидочери.

– Там кодовый замок, – заметила Аня, кидая взглядна входную дверь. – Но без домофона. Как войдем?

– Что-нибудь придумаем, – ответил Сергей, увлекаяее под козырек.

– Может, ты номер Карелии знаешь? Позвонили бы…

– Когда я тут бывал, телефона в квартире ненаблюдалось. Карелия постоянно просрочивала выплаты, и его то и дело отключали,пока совсем не отрубили.

Сергей, подошедший к двери, взялся за ручку и потянул ее насебя, не особо надеясь на успех. Но неожиданно дверь распахнулась, едва недолбанув его по носу, и из-за нее вылетела женщина. Была она стройна и высока,а вот лица ее Сергей рассмотреть не смог – оно скрывалось в глубоком капюшоне смеховой оторочкой. Да и не до того ему было – он торопился поймать дверь, покаона не захлопнулась. К счастью, ему это удалось, и они с Аней смогли войти вподъезд.