— Отстань, бандитская морда, мать твою!..

— Пейсахович меня заменит!

— Сегодня не его смена! К лифтам туда, пожалуйста, правда,придется немного подождать.

— Лидочка, — тихонько шепнула ей на ухо Надежда. — Зачем вылазали на чердак?

Лидочка как будто поперхнулась и посмотрела на Надеждутревожно.

— А… Нет, я не лазала. С чего ты взяла?..

— Я же знаю, — продолжала Надежда. — И дверь не заперли.Зачем, Лидочка?

* * *

Максим Вавилов пил чай и усердно старался не думать оЕкатерине Михайловне Самгиной.

Сам перед собой прикидывался, что она его интересует тольков качестве свидетельницы.

А как же иначе?.. Это и есть его долг! Программа защитысвидетелей существует только в Штатах, у нас такой программы отродясь не было ине будет, значит, он сам и есть защита свидетелей. Вот он свидетельницу изащищает!

Странно было думать, что она у него в доме, и он улыбнулся,прихлебывая чай. Вообще странно было думать, что у него в доме кто-то есть в тосамое время, когда он на работе, тем более такая.., необыкновенная девушка, какЕкатерина Михайловна!

…Почему же ее хотели убить, а? Да еще почти на глазах уоперов?! Чем это можно объяснить?!

Он сидел, прихлебывал чай, думал так и эдак, и выходило, чтообъяснить это ничем нельзя.

Нет, можно только одним — она как-то связана с голым трупомв наручниках, хоть и отрицает сей факт. Причем связана так крепко, что убийцане стал дожидаться, когда менты уберутся подальше, а подкараулил ее в подъезде.

Как она связана?! Как?!

Может быть, станет немного понятнее после того, как онпоговорит с ее подругой, хотя, если вдуматься, что подруга?! Подруга в Питере,а все случилось в Москве!

Значит, если следовать простой и понятной логике, в Москве уЕкатерины Михайловны были какие-то серьезные криминальные или почтикриминальные связи, а она утверждает, что никаких таких связей у нее в Москвене было и она просто приехала учиться журналистике!..

Что-то тут не так. Что-то явно не так, что-то он упускает,все время проходит мимо. Максим Вавилов, опытный старший оперуполномоченный,знал, что, как правило, все преступления объясняются до смешного просто, такпросто, что, к примеру, детективчик сочинить про его работу никак нельзя! Ну,даже если очень постараться!..

Вот нашли на прошлой неделе труп.

Самый обыкновенный, труп как труп, огнестрел. Сталиразбираться, и что оказалось? Оказалось, что сожительствовал этот самый труп,когда еще не перешел в состояние трупа, с некой дамочкой. А дамочкин мужпребывал в местах не столь отдаленных, да вдруг по амнистии вернулся. Дамочка сним развелась, конечно, только вернувшегося это нисколько не охладило. Онобнаружил в семейном гнездышке конкурента — конкурент в гнездышке уж лет семьсчастливо проживал! — сначала побузил немного, потом попил с недельку, а послеодолжил у старого кореша берданку, подкараулил конкурента у помойки да истрельнул в него! И убил до смерти. Ну, а сам после этого героического поступкасразу в запой. Так его тепленьким и взяли на даче у того самого кореша, чтоберданку ему одолжил.

Ну разве годится эта история в детектив?!

А где же блеск ума «шефа» русского сыска?! Гдеискрометность?! Где ночная погоня под всполохами надвигающейся грозы?! А гделогика, тайна, дедукция?!

Всего и ума нужно было — по адресу сходить, где потерпевшийпроживал, и с дамочкой переговорить. Остальное дело техники, и писанины вагон,вот и весь русский сыск!

Покушение на Самгину ни в какие понятные рамки неукладывалось, и Максим все время напряженно думал, и все время получалось, чтодумает он впустую, крутится, как белка в колесе, на одном месте!

Он допил чай и посмотрел на сложенные стопкой дела, покоторым писанины было даже не вагон, а примерно небольшой железнодорожныйсостав.

Он потянул к себе верхнюю папку, и тут, на его счастье, вкомнату ввалился Вова Бобров, лейтенант.

— Чего тебе, Вова? — мирно спросил Максим Вавилов. — Чаюнету. Я только что последний выпил.

— Зарплату дают, — провозгласил Бобров. — Только там поканароду много, бухгалтерия привалила, а кассирша считает долго.

— Нашу с тобой зарплату, Вова, долго считать курам на смех!Ее можно считать только быстро и с закрытыми глазами.

Вова бросил на соседний пустующий стол свою папку, уселся ипосмотрел на Максима с ленинской хитринкой в глазах.

— Чего? — подозрительно спросил старший оперуполномоченный.— Выяснилось, что наш голый покойник полжизни провел на зоне и его биографияпред нами как на ладони?!

Бобров обиделся.

— Бросьте издеваться, шеф! Про покойника ничего не знаю, апро гаишников могу вам рассказать.

— Про каких гаишников? — не понял Максим Вавилов.

— Гаишники на перекрестке стояли, — разъяснил Бобров. — Впалатке пиво брали и кальмаров! Вы что? Забыли?

— Забыл, — признался «шеф» русского сыска. — Голый покойникбыл гаишником?

— Вам бы все шутить, — вдруг решил обидеться Бобров, — а ястарался, как бы!

— А я учи-ил! — передразнил его Максим Вавилов.

Ему было тридцать два года, он был Бовиным начальником, иему все еще хотелось быть.., лучшим.

Вова Бобров не мог знать ничего такого, чего не знал быМаксим Вавилов. Ну просто по определению не мог, и все тут!

— Гаишники как бы пару машин проверили, ну, может, четыре, апотом снялись и уехали, когда пиво допили. Никаких подозрительных машин вродене заметили, но они ж не каждую проверяли! Вроде помнят, что одна машина как бык дому подъезжала, а потом на бульвар вырулила, но с такого расстояния ниномеров, ни марку они не разглядели как бы. Зато одна очень любопытная детальвыяснилась.

— Как бы, — подсказал Максим Вавилов, и Вова обиделсяокончательно. Надулся и стал говорить, что если «шефу» оно не надо, то ему,Вове, оно и вовсе не надо, и стал бы он париться, если бы знал, что «шеф» такотнесется.

— Хватит языком молоть, — приказал Максим Вавилов. — Что задеталь?

— Мотоцикл, — заговорщицким тоном сообщил Бобров. — Там былмотоцикл!

— Где? — не понял Максим.

— Да у дома, где голого покойника нашли! Гаишники видели,как мотоцикл к подъезду зарулил и еще долго стрекотал. Во сколько свидетельницапервый раз позвонила?

— Я не знаю. Да это можно у дежурного по журналу посмотреть!