– Что грызет тебя? – спросила матушка, когда мы остались одни.

– Я убивала людей, – выпалила я. – Мне за это платили.

Повисла тишина. Ее лицо не изменилось. Ни осуждения, ни сочувствия. Мудрые глаза наполнены вниманием. Она спросила:

– Ты думаешь, что это ты вершила судьбы людей?

Я молчала.

– Ты думаешь, если бы отказалась, они остались живы?

Я окончательно растерялась. Я была готова услышать нотации о грехе и спасении души, требование раскаяться и помолиться, но вместо этого матушка произнесла слова, которые меня потрясли:

– Запомни раз и навсегда. Случайной смерти не бывает.

Монастырь закружился вокруг меня. Стены, купол, палаты, клочки разорванного неба. А ветер нашептывал: «Случайной смерти не бывает. Не бывает, не бывает…» Меня накрыло странное утешение. Может, оттого я так метко стреляю, что мою руку направляет неведомая сила.

Матушка не повела меня в храм и не посоветовала молиться. Она сделала лучше – подарила мне черепаху.

– Тебе надо о ком-то заботиться. Сама не заметишь, как станет легче. У нас живет черепаха, ее потеряла здесь маленькая девочка. Это самец. Мы назвали его Елпидифор. Возьми его себе.

Матушка протянула коробку. Я достала изнутри несуразную животинку, готовую в любой момент исчезнуть под панцирем от мирской суеты. Сначала Елпидифор прятался, потом высунул шею и долго рассматривал меня черными глазами-бусинками.

– Пифик, меня зовут Света, – представилась я.

Он недовольно задвигал в воздухе ножками, намекая, что не птица. Я ему завидовала. В детстве мне очень хотелось иметь собственный домик, в котором можно легко укрыться от неприятностей.

– А если девочка вернется за черепахой? – забеспокоилась я.

– Она уже была здесь. Ей купили щенка.

Так у меня появился друг, который умел слушать…

Я припарковала машину у вокзала в том месте, откуда неплохо просматривались железнодорожные пути. Спасительная форма капитана МЧС отдавала гарью. Частички взорванного интерьера разрушенного коттеджа накрепко засели в толстой ткани. Я приоткрыла окно.

Как там Доктор? Выжил? Или он один из тех, кого сегодня небеса призвали на суд Божий. «Случайной смерти не бывает», – вспомнились мне слова игуменьи монастыря. Наверное, так и есть. В скором времени настанет и моя очередь.

В рации, настроенной на милицейскую волну, обычный треп сменился голосом со стальными нотами. Большой начальник отдавал приказ. Для пущей убедительности он представился. Я увеличила громкость. Так вот как звучит сегодня заматеревший Барсук! Большие звезды на погонах неизменно увеличивают талию и придают металл голосу. Любопытно, полковник откликнется на прежнюю кличку? Помнит ли он обманутую девчонку, которую пытался убить?

Ответ прозвучал немедленно. Услышанный приказ напрямую касался меня. Мой маскарад раскусили. Начальник УВД накрутил нерадивых подчиненных. Теперь вся милиция города будет с особым рвением разыскивать опасную преступницу под личиной стройного капитана МЧС. Надо срочно переодеться.

Я потянулась через сиденья в багажник, не желая светиться на площади. На вокзале всегда дежурят ушлые милиционеры. Краем глаза я заметила движение за окном и с ужасом поняла, что времени на смену имиджа не осталось.

Послышался затихающий перестук колес. На платформу перед вокзалом въехал московский поезд. Стоянка по расписанию – десять минут. Мне предстояло действовать в условиях жесткого цейтнота, даже не переодевшись.

Я вышла из машины. Мне казалось, что черная куртка капитана МЧС превратилась в оранжевый балахон с кричащей надписью: «Хватайте ряженую!» Стараясь сохранять спокойствие, я обогнула здание станции. Седьмой вагон как назло остановился в свете фонарей напротив главного входа. В дверях вокзала маячила пара сотрудников постовой службы. Я дождалась, пока они отвлеклись на двух нетрезвых шумных пассажиров, и проскочила к грудастой проводнице, маячившей у вагона. Прозвучал условленный пароль. Проводница не удивилась и завела меня в служебное купе. Я перевела дух и приступила к решающей фазе рискованной операции.

Бедная женщина ничего не успела понять. Приставленный к горлу нож парализовал ее волю. Она застыла с открытым ртом и выпученными от страха глазами. С любым на ее месте случилось бы то же самое, даже с накачанным мужиком. Я только что благодарила ее, и вот – такой поворот. Я сдернула с проводницы китель и толкнула на сиденье. Рука полезла за пластиковыми петлями. В последний момент я постеснялась связывать невинную перепуганную женщину.

– Потерпи, хорошая. Веди себя тихо, и скоро всё закончится. Только не шуми, а то я вернусь!

Куртку МЧС я бросила на багажную полку и облачилась в китель проводницы. В кармане, как и следовало ожидать, нашелся сотовый телефон. В другом позвякивала тяжелая связка ключей. Я набрала номер пункта милиции на вокзале.

– Помогите, меня ограбил хулиган с ножом, – захныкала я. – Седьмой вагон, я проводница. Он был один.

При вызове милиции нужен расчет. Скажете – напал пьяный, они замучат вас вопросами: а что, а как, а сами-то вы трезвы? Сообщите о вооруженном преступнике – начнут докладывать по инстанциям, выпрашивать на помощь ОМОН. А одиночка с ножом, обидевший беззащитную женщину, – лучший повод отличиться по службе.

Три милиционера притопали быстро. Я встретила их в тамбуре в порванном кителе и мокрыми от воды щеками.

– Он забрал мои деньги и побежал туда. Быстрее! – я растирала вымышленные слезы и показывала на соседний вагон.

– Как он выглядел? – спросил тот, кто был мне нужен.

– Невысокий кавказец с перочинным ножом.

Слова «невысокий» и «перочинный» их обрадовали, а «кавказец» раззадорило. Двое тут же загромыхали по межвагонному переходу. Того, кто был мне нужен, я остановила, вцепившись в плечо.

– Подождите, посмотрите сюда, – попросила я.

Он послушно глянул в нерабочую дверь тамбура. Его напарники скрылись. Дальше притворяться не имело смысла. Я стукнула милиционера по затылку тяжелой связкой ключей и выпихнула обмякшее тело между путями.

– Абонент остается в зоне действия той же станции, – бесстрастно доложил Звягинцев. Еще утром майор проявлял недюжинный энтузиазм в решении нестандартной задачи, а сейчас его подмяли усталость и равнодушие.

В отличие от подчиненного начальник УВД не мог позволить себе подобной апатии. Пока сохраняется угроза его городу, он будет действовать, используя все средства.

– Сколько времени прошло? – спросил Барсуков.

– Тридцать минут.

– Продолжай с тем же интервалом.

Геннадий Барсуков взглянул на карту.

Что делает Светлый Демон в сорока километрах от города? Сломалась на трассе или зависла в придорожном кафе? Надо послать толковый патруль, пусть проверят. Хотя базовая станция означает лишь круг диаметром в тридцать километров. Впрочем, там гористый рельеф, и зона приема должна быть поменьше. Скорее всего, солдатик по-прежнему с ней, иначе бы он попался. Почему она нянчится с никчемным человечишкой? А может, у Субботина в этом районе живут знакомые?