Не давал покой еще один вопрос. Почему Барсуков, уже зная масштаб грозящей опасности, не уничтожает остатки ампул? Для чего он их хранит? Или для кого? А если Тархан появился на стройке не просто так? Если он покупатель? Этот боевик, сначала прощенный и обласканный властями, а вскоре униженный и загнанный в угол, готов мстить всему миру.

Беспокойство за солдата подгоняло меня. А вот и заключительный подъем. Наш тайный домик уже рядом. Я обязана опередить патруль, ведь мне помогают очки ночного видения. С их помощью удобно смотреть вперед, но не под ноги.

Я оступилась и упала. И сразу меня пронзила тревога. Но не из-за падения. Перекатываясь через спину, я услышала глухую автоматную очередь. Стреляли из «калаша» внутри помещения. У меня нет такого оружия. А значит…

Я опоздала!

Старший лейтенант милиции Елизаров выглянул из-за куста.

– Ну что? – спросил он сержанта.

Тот с опаской заглядывал в мрачный домик. В свете звезд на полу просматривалось скрюченное тело.

– Кажется, готов. – Сержант только что по приказу начальника саданул веером пуль через окошко.

– Проверь.

Сержант шагнул внутрь, потыкал горячим стволом автомата в грудь лежащего человека.

– Готов. Не дышит.

– Оружие у него есть?

– Да. В руке держал, гад.

«В переговоры не вступать. Патронов не жалеть». Полковник Барсуков знал, о чем говорил. Его приказ выполнен. Старший лейтенант сдержанно улыбнулся, вспомнив об обещанных капитанских погонах. Ему не терпелось отчитаться.

– Я доложу.

Елизаров отошел в сторону, чтобы подчиненный не услышал официальную геройскую версию опасной схватки. Ради приятной новости он счел возможным позвонить всесильному шефу прямо на мобильный. Зазвучали гудки, Елизаров вытянулся. Как только Барсуков отозвался, неожиданно подбежал сержант.

– Я выполнил ваше задание, товарищ полковник, – докладывал Елизаров, делая страшные глаза на сержанта, чтобы тот сгинул. – Он труп.

– В кустах кто-то есть, – шептал сержант, озираясь на окружающую темноту.

– Уйди, – шипел Елизаров на подчиненного.

– Там, там, – сержант опасливо прятался за старшего лейтенанта.

– Что там еще? – выразил недовольство Барсуков.

– Какой-то шорох в лесу, товарищ полковник. – Глядя на перепуганного подчиненного, Елизаров струхнул еще больше.

– Он был один?

– Так точно.

– В засаду! И ждите подкрепления. – Полковник отключил связь.

«Подкрепления. Как на фронте. Чего доброго заставит вызвать огонь на себя». – Елизаров отступал в спасительную чащу, чувствуя, как шевелятся волосы на теле.

Я проклинала свою нерасторопность на чем свет стоит. Николая убили! Я опоздала! Не объяснила ему, как действовать в случае опасности. В кои-то веки могла спасти жизнь невинного человека, и вот… Что за злой рок преследует меня? Рядом со мной всегда смерть.

Я пролезла сквозь кусты, осмотрелась. Ствол пистолета, как третий глаз, прощупал каждую неровность на поляне и выступы на утесе. Никого. Низкая дверца в «гнездо Коршуна» была подозрительно приоткрыта. Внутри темно. Я подкралась, потянула створку на себя и заглянула внутрь. Очки ночного видения позволяли рассмотреть все уголки крошечного убежища.

То, что я там увидела, меня потрясло.

– Кого ты укокошил? – ревел Барсуков.

– Это не я. Это он. – Понурый Елизаров указывал на застывшего столбом сержанта.

– Ты мне мозги не пудри! Кто старший? Ты и ответишь.

– Темно, товарищ полковник. Место дикое. Он с ружьем, и это…

В свете нескольких фонариков было хорошо видно тело бородатого мужика, распластанное на полу лесного домика. В последний момент жизни, почуяв неладное, он, видимо, ухватился за охотничий карабин и подошел к окошку. Тут-то его и накрыла беспорядочная автоматная очередь.

Барсуков не стал слушать лепет Елизарова и обратился к начальнику СКМ, по-хозяйски осматривавшему место происшествия.

– Кондратьев, что мы имеем?

– Это охотник, из местных. Разрешение на оружие имеется. Охотничьих трофеев незаметно, а пустая бутылка водки в наличии.

– Карабин заряжен?

– Да.

– Пальните пару раз из него, оформим как нападение на сотрудников милиции. И объясни этому олуху старлею, что говорить, когда приедет следователь.

– Неплохо бы и следователю дать вводную, а то этот мудак ляпнет чего не так. – Кондратьев скептически смотрел на сникшего Елизарова.

– А мне его рекомендовали как толкового. – На лице полковника проявилось такое искреннее разочарование, будто речь шла о родном сыне, провалившем вступительный экзамен. – Куда катится моя милиция?! Какие кадры приходят нам на смену?!

– И собак дрессируют. Не было у него хорошего учителя.

– Да-а-а. Мудрый наставник – это важно, – согласился Барсуков.

…Он вспомнил, как семнадцать лет назад пытался отправить в морг Свету Демьянову, но после ее метких выстрелов сам попал в больницу. К нему тотчас примчался Роман Витальевич Мосягин, тогда еще следователь прокуратуры. Он расспросил о происшествии и призадумался.

– К Коршуну она поехала, больше не к кому. Между ними что-то вроде симпатии, – подсказал Барсуков.

– И как далеко зашла эта симпатия?

– Черт их знает. Три недели бок о бок, это скажу я вам…

– Раньше надо было ее выдергивать.

– Так Коршун твердил, что не готова, а сучка вон как стреляет.

– Коршун – мастер. Теперь представь, если он будет ее защищать.

– Направьте туда ОМОН. Их надо прикончить. Они меня могут сдать.

– О себе волнуешься? Это правильно. О себе в первую очередь надо думать. Но и об общем деле не забывать.

– Роман Витальевич, я бы и сам поехал, но… – Барсуков развел перебинтованные руки. – Пошлите ОМОН.

– ОМОН нам, Гена, еще понадобится. Есть пушечное мясо и попроще, – загадочно ответил Мосягин.

Лишь спустя несколько дней Геннадий Барсуков разгадал коварный план Мудрого Наставника. Мэр Марчук погиб не потому, что его трудно было привлечь за воровство бюджетных средств, растление несовершеннолетних, коррупцию и махинации с сиротскими квартирами. Два выстрела, прозвучавшие на центральной площади Валяпинска, стали детонатором бандитской войны. Марчук работал на новоявленных кавказских бандитов. Они контролировали рынки, гостиницы, рестораны и сбыт наркотиков. Местная братва подмяла под себя торговлю и проституцию. И те и другие нарастили мускулы и замахнулись на самый лакомый кусок – медеплавильный комбинат. Но молодые прямолинейные быки с пистолетами и наглые безжалостные гости не приняли в расчет наполеоновские планы малозаметного следователя прокуратуры.