— Вас не за что уважать, — ответил плад.

— Тогда конец уговору! — сказал Рензо.

— Тогда конец вам, — констатировал Блейн и пошел к двери.

Говорят, худой мир лучше доброй ссоры. Мы с Рензо помирились, но наш брак продолжил трещать по швам. Император не вызывал нас к себе, Сизеры молчали, никаких угроз не поступало, и в целом наше положение казалось нормальным, но у меня было ощущение затягивающейся на шее веревки. Мы с мужем постарались исправить совершенные ошибки и не допустить новых; Уччи сказал, что надо бы пустить слушки о моей беременности, а то и взаправду заделать второго ребенка.

Но даже если мы бы и рискнули завести ребенка в такой ситуации, ничего бы у нас все равно не вышло, потому что мы больше не спали вместе. То есть, конечно, мы делили супружеское ложе, но между нами ничего не было — муж не притрагивался ко мне, да и я не испытывала никакого желания. Стена между нами росла и укреплялась; лишь на людях мы изображали улыбки и заботу, а когда оставались одни, то сухо говорили о делах. Это не была демонстрация обиды, это не была холодная война; мы просто не способны были на настоящее примирение... надеюсь, временно.

Блейн был единственным нашим влиятельным союзником; потеряв его, мы стали искать другие пути укрепления своего положения. Заводить дружбу с другими влиятельными эньорами было бесполезно — они все уже задружились с Сизерами. В прессе даже писали, что Мариан Сизер обещает стать новой надеждой империи. Меня тошнило от этих лицемерных статеек. Быстро же меняется общественное мнение! Когда Брадо был жив, в столице его считали странным, его жену третировали, а Тоглуана слыла отсталым краем.

Зато с нами были Уччи и другие тоглуанские гаранты; они были готовы жизнь отдать за Теодора. Защита, деньги, положение, какое-никакое уважение — всего этого мы были бы лишены, не будь у нас Тео. Как бы плохо ни относились к нам с Рензо, нашего сына расхваливали при дворе, гордились силой его огня и называли с подачи императора «драконом». Как передавал нам Уччи, это все не очень нравилось сыну императора, ведь «драконами» могут зваться только члены императорской семьи…

Ни Мариан, ни Гемма больше не приходили нянчиться с Тео, что было ожидаемо; особое положение Геммы стало очевидным — живот она скрывать перестала. От фрейсы Клары я узнала о том, что Кинзия решила отменить путешествие, чтобы помогать Гемме и присутствовать при ее родах. Что ж, чего-то подобного я и ожидала: с чего бы это Кинзии покидать столицу, когда она стала ее новой звездой?

Травля сменилась обожанием, и вдову Брадо Гелла объявили достойнейшей из эньор, а еще красивейшей. А ведь совсем недавно ее называли пустоцветом, ледышкой и блохой, которая намертво присосалась к дурачку-Брадо. Эх, что бы сказал на все это сам Брадо, будь жив…

«Цирк», — комментировал происходящее Уччи, а Рензо отмалчивался.

Рензо… Он изменился. Солнечный дружелюбный юноша, увлеченно рассказывающий о своих интересах, исчез; азартный энергичный студент тоже. Муж посерьезнел, погрубел, говорил только по делу и скупо, с ядом. Находиться рядом с таким Рензо было мучительно; меня съедала вина. Но не из-за меня одной муж так переменился. Думаю, он решил стать полноценным игроком при дворе, значимой фигурой.

Он снова стал пропадать где-то подолгу, и снова я не могла дознаться, куда и зачем он уходит. Из окон я видела, что он уезжает вместе с приятелями из университета, теми самыми бунтарями. Но что они делали? Раньше Рензо действовал по указке Блейна, но чего он хочет теперь?

Когда он приходил поздно ночью, пропахший куревом, порохом и невесть чем еще, я прикидывалась спящей. Когда я замечала, как топорщится под его одеждой оружие, молчала. Когда Рензо, читая утром газету, вдруг ухмылялся, мое сердце замирало. Я знала, чему он ухмыляется — на чистокровников участились нападения и у меня были все основания полагать, что Рензо к ним причастен.

Уччи тоже все подмечал.

— Ты был там! — обвинительно бросил он, швырнув на стол утреннюю газету.

— Вы о чем? — невозмутимо спросил Рензо, беря в руку чашечку кофе.

— Вчера ночью разгромили еще один склад, предположительно принадлежащий чистокровникам! Какая-то группа клоунов в масках закидала здание бутылками с зажигательной смесью! Есть пострадавшие!

— Не понимаю, о чем вы, — безразлично сказал Рензо.

— Все ты понимаешь! Ты был с этими клоунами, с этими молодыми остолопами! Смешно, весело, забавно сжигать чистокровников? Намеренно выбираете их методы? Это не борьба, Рензо, это безумие! Вы только разжигаете ненависть!

Рензо никак не отреагировал и продолжил пить кофе.

— Ну куда ты лезешь? — с тихим отчаянием спросил Уччи. — У тебя семья…

— У вас тоже, — жестко ответил муж. — Лучше подумайте о ней.

— Моя семья в Тоглуане и я за нее спокоен.

— Прекрасно, что вы спокойны за свою семью, но в мою лезть не смейте, и указывать мне — тоже. Я знаю, что делаю.

Уччи покачал головой и, вздохнув, ушел.

Тут я, все это время сидящая тихо, как мышка, подала голос:

— Зачем же ты так с эньором Уччи?

— Я не позволю кому попало указывать мне, — отчеканил Рензо.

— Уччи наш друг, — удивленно проговорила я, — и гарант.

— Я буду действовать так, как считаю нужным. Или это тебя тоже не устраивает? — ядовито добавил он, сверля меня глазами.

— Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью и охотился на чистокровников.

— Иного выхода нет, потому что они охотятся на нас. Или они нас, или мы их.

Ничего больше не сказав, Рензо тоже вышел из гостиной. Как только он покинул покои, и хлопнула дверь, в гостиную зашла Нереза, как всегда все знающая. Поглядев на меня, она проговорила вполголоса:

— Не принимайте близко к сердцу, эньора. Рензо тяжело. Все наладится, вот увидите.

Я посмотрела на женщину и улыбнулась вымученно. Тоже очень надеюсь, что все наладится. Но когда?

Фрейса Клара увлеченно рассказывала об одной из своих подопечных, единственной, которая еще не пристроена.

— Милая девочка, — сказала она, выхватив из вазочки хрустящее печенье, — добрая, умная, а женихи что-то морозятся.

Приятельницы фрейсы переглянулись: всем известно, что у этой милой и доброй девочки на правой руке нет мизинца. Точнее, он есть, но недоразвитый, очень маленький, похожий на косточку. А пладессы должны быть совершенны.

— Великий Дракон поможет, — вставила одна эньора и другие поддержали.

Мать Рензо, сидящая рядом со мной, тоже улыбнулась. С тех пор как Мео прибыли ко двору, она всегда рядом — мы гуляем вместе, ужинаем, играем с Тео. Я не питаю иллюзий насчет отношения родителей Рензо ко мне и знаю, что они милы со мной только из-за сына и внука. Но в последнее время свекровь чуть оттаяла; видимо, ее успокоило, что обо мне с Блейном больше не судачат.