Никто не знает, как можно убить того, кто уже мёртв. Можно было бы спасовать перед этой задачей, но киборг, шагавший впереди, нашёл решение. Он не стал тратить драгоценные боеприпасы, вряд ли бы пули смогли нанести вред зомби. Сержант выхватил из рук ближайшего мертвеца М-16 и нанёс мощный удар прикладом по обезоруженному противнику. Стоило только мертвецу упасть, как он больше не сумел подняться, его будто приклеило к земле, распластало на ней, как тот ни старался, освободиться ему уже не удалось. Но на этом его муки не закончились. Потом сверху ударил невидимый пресс, тело пехотинца расплющилось, превратилось в блин. И тогда поверженный закричал.

Это был нереальный в своём ужасе и отчаянии крик, в котором переплелись ненависть и такая вселенская тоска, будто бы в душу того, что когда-то было солдатом, вбили ледяной кол и теперь ворочали им из стороны в сторону, чудовищно терзая и без того измученную плоть.

Я вздрогнул. Вопль добрался до меня, я провёл рукой по ушам и обнаружил на них кровь. Этот крик буквально буравил, как сверло. Погибая во второй раз, мертвецы хотели утащить за собой и врагов на тот свет.

– Чего стоите, делайте, как я! – прохрипел кио, которому досталось не меньше нашего, но он не выбросил М-16, а крушил винтовкой уже нового врага.

Я сбил с ног жирную негритянку, должно быть питавшуюся в настоящей жизни одной химической дрянью под названием фастфуд. Она упала на спину, комично задёргав конечностями, как опрокинутое насекомое, винтовка вывалилась из её рук. Я подхватил оружие и как раз вовремя: в спину едва не упёрся штык от тощего ботаника в очках.

Я с лёгкостью парировал его удар, и при жизни этот тип не отличался силой, что с него взять – вряд ли поднимал что-то сильнее ноутбука, перед тем как его забрили в армию, а после смерти и вовсе превратился в доходягу.

Удар, штык прошивает камуфляж, как тряпку (где этот горе-воин потерял бронежилет и почему свой капрал или сержант раньше его не убил?), очкарик шамкает ртом, в котором зубы как на подбор: белоснежные, без малейшего признака налёта. Бью ему в живот, пехотинец оседает на пятую точку и сразу же взрывается бесформенной кляксой. Вот уж приплющило так приплющило.

Почти над самым ухом ещё один душераздирающий вопль: это маркитант пластает своего противника. У меня снова тёплая струйка на щеке, не сомневаюсь, что это моя кровь. Ещё чуть-чуть, и мы, наверное, оглохнем.

Кио вошёл в раж, он с такой силой размахивает М-16, будто Илья Муромец палицей, и каждый замах валит сразу несколько пехотинцев. Не ожидал, что вражеская автоматическая винтовка может оказаться такой крепкой. Хотя не удивлюсь, если всё дело в том, что она пробыла в Поле Смерти.

Но мертвецов не становится меньше, всё же в роте человек сто, если не больше, я понятия не имею, какое в войсках НАТО было штатное расписание, к тому же оно могло отличаться в зависимости от страны-участника.

Эти, вероятно, американцы, вон у ближайшего на груди виднеется футболка с надписью «Господь, да хранит Америку!», ну и эмблемы с полосатыми флажками не у всех ещё превратились в нечто непотребное.

Собственно, мне всё равно, кого плющит теперь уже моя М-16: американцы это, французы или немцы из бундесвера. Когда-то они пришли на мою землю, вторглись сюда своим грязным сапогом. Мои геройские предки дали им отпор, что же, пришла пора показать, что и потомки не лыком шиты.

Возле маркитанта расплывается новая клякса, эдак он скоро обгонит меня. Я бью прикладом в челюсть дородному чуваку с тройным подбородком. Они явно жрали из одного корыта с той толстухой. Натовец оказывается на удивление стойким, хоть приклад вынес ему полчелюсти, гаврику хоть бы хны, даже глазом не повёл. Я толкаю его плечом, стокилограммовая туша из жира прилипает к матушке-земле, где её ждёт строгий и справедливый финал, а мне в барабанную перепонку будто втыкают шило.

Я тоже начинаю вопить от боли и впадаю в неистовство. От невыносимой муки хочется лезть на стенку, но в отсутствие её вымещаю эмоции на мертвяках. М-16 проверяет черепушки солдат на прочность, и пока что успех на моей стороне.

У зомби нет единого командования, никто ими не руководит, они безмозглы и тычутся, мешая друг другу. Некоторые умудряются ещё и пасть сами и свалить своего товарища, облегчая наши труды. Но их по-прежнему много, слишком много.

Кио идёт, как косарь на покосе, только пыль столбом. Кажется мне или нет, но он не выглядит уставшим. Кажется, только разогрелся и теперь получает удовольствие от процесса. Если бы не действие невидимой силы, которая подобно прессу плющит упавшие тела мертвецов, вокруг него давно бы образовались целые штабеля, а киборгу всё нипочём!

Да и я начинаю получать неизвестную подпитку. Перестаёт болеть ухо, я всё меньше реагирую на крики зомби, мышцы наливаются силой. Не иначе Поле Смерти действует и на нас, причём пока что благотворно.

Сержант впереди, словно паровозик, прокладывает путь, я защищаю фланги, а маркитант тыл. Наше трио работает словно единый хорошо слаженный механизм. Ещё немного, где-то шагов через сто, виднеется участок территории, свободный от Полей Смерти и полчищ зомби, но туда ещё надо попасть. И это не так просто.

Мертвецы уже догадываются, что могут нас упустить. Они удваивают усилия, в их атаках появляются проблески разума. Убивать их уже не так просто, как было вначале. А может, мы пока что расправлялись с не самыми боеспособными особями из павшего отряда, и теперь приходится иметь дело с более элитным подразделением.

Версия кажется вполне правдоподобной. Теперь вокруг нас мелькают не толстяки и задроты, а поджарые ребята средних лет с накачанными фигурами. Большинство из них темнокожие. Мы пропускаем первые удары, у меня уже есть несколько чувствительных уколов от штык-ножей. К счастью, это не российские знаменитые трёхгранные штыки, а то бы нам пришлось совсем хреново. Тем не менее, раны есть раны, через какое-то время подпитка от Поля Смерти уже перестаёт компенсировать ущерб от них, мы слабеем, даже киборг выдыхается. Оказывается, есть пределы и у его железного организма.

– Ребята, не сдавайтесь, – просит он. – А то крышка! Ещё немного осталось, совсем чуть…

Последние несколько метров даются нелегко, мы ввязываемся в ожесточённый бой. Мертвецы не хотят отпускать нас, они уже начинают менять тактику – не тупо дырявят штыками, а пытаются схватить за руки, ноги, повалить. Если им удастся опрокинуть хоть одного из нас – всё! Остальным уже не пробиться!

Кио идёт на таран, с разбегу прошибает кажущуюся сплошной стену зомби, мы устремляемся за ним. Три метра… Два… Один… Всё, мы вырвались из цепких объятий Полей Смерти.

С десяток мертвецов бросаются на нас, по инерции они пару шагов и внезапно оседают пыльными мешками, из них будто выбили дух.

– Всё, – шепчет маркитант. – Отвоевались ребята. За пределами Поля Смерти мороки не живут.

Он ожесточённо скребёт затылок.

– Зараза! Знал бы, во что липну, – ни за какие коврижки бы не поехал в ваш долбанный Комплекс и уж тем более не ввязался бы в это приключение с тобой, Нечай!