– Как скажешь.

Друг осклабился и сделал в сторону кавказца еще один шаг.

– Прости, уважаемый. Случайно вышло. Я не хотел. Был неправ.

– Ничего, – с облегчением выдохнул оппонент. – В следующий раз будь внимательней...

Имея на душе омерзительнейший осадок, какой всегда остается после всякого подобного бессмысленного конфликта, я улыбнулся охраннику и торопливо поспешил к ближайшему выходу. Холодный колючий воздух почти успокоил.

– Надо было его поломать, – задумчиво сказал Юра. – Чтобы знал то, что знаем я и ты: не все то солнышко, что встает.

– Слушай, я тебя прошу – исчезни. Зачем ты не возник в хорошие времена, когда я был весел и спокоен? Например, пару лет назад? Когда я имел на руках мешок денег и собирался заняться серьезным делом? Зачем ты появился именно теперь, когда я всем должен и мне хуево? И почему ты вдруг решил, что можешь говорить с людьми вместо меня? И принимать решения за меня? Уйди, Бога ради. Изыди.

– Хорошо, – примирительно кивнул фантом. – Только не прямо сейчас. Ты мне не очень нравишься. Слишком пьяный и нервный. Я тебя до дома доведу – и растворюсь. Ты далеко живешь?

– Десять минут пешком.

– Тогда пойдем. Расскажи, как ты жил все эти годы? Рано ложился спать?

Я улыбнулся любимой цитате из любимого фильма.

– Ничего подобного.

Cнег хрустел под подошвами. Хмельной, я не чувствовал сырого городского мороза. Брел, наблюдая, как качается перед глазами надоевшая картинка: череда шестнадцатиэтажек, рекламные щиты, два огромных магазина.

Никогда я не сидел так долго на одном месте. Пять лет – в подмосковной Электростали. Два года – в армейской казарме. Потом еще один год, последний, – в родительском доме, дальше – Москва, одна чужая квартира за другой. Меняясь примерно раз в год. Теперь осел здесь – и понимаю, что все приелось. Стало чрезмерно понятным.

– Послушай, Юра. Я опытный пьяница. Трезвею быстро. Особенно на сильном холоде. Почему мне до сих пор кажется, что ты – рядом?

– Потому что ты этого сам хочешь.

– Наверное, ты прав.

– Так что ты делал все эти годы? Как жил?

– Cтранный вопрос. Ты пятнадцать лет пребывал в моей голове – сам все знать должен.

– Знаю, да. И все равно расскажи.

– С самого начала?

– Да. С начала. Со смерти.

– После того, как тебя не стало – несколько месяцев в себя приходил. Потом очнулся, собрал людей, устроил бизнес. Естественно, через год спекся, прогорел и задолжал, но устроил еще один бизнес. Тогда, ты же знаешь, бизнесы набухали и лопались, словно презервативы в ходе хорошей групповухи. В девяносто четвертом – наладил новый бизнес. Серьезный. Банк. Не в одиночку, конечно. С компаньоном...

Юра печально улыбнулся и посмотрел на меня так, словно не я, а он был старше меня на пятнадцать лет.

– А зачем ты мне сразу про дела, про бизнес? Про компаньона? Лучше скажи – с женой как? Развелся?

– Нет.

– У вас вроде бы к этому шло.

– У нас до сих пор к этому идет.

– Ясно. Так что твой банк?

– Через два с половиной года мы сколотили полтора миллиона долларов. Жили на широкую ногу. Приценивались к особнякам в Коста Брава. Создали тридцать пять рабочих мест. Я даже осуществил одну свою старую мечту. Купил отцу приличный автомобиль. Потом родился сын. А еще через полгода я сел в тюрьму...

– За что? Теперь уже я улыбнулся.

– Как все. Ни за что. Взяли по обвинению в мошенничестве, продержали три года, в итоге осудили за неуплату налогов и нагнали из зала суда. Освободился – оказался без копейки. Правда, в тот момент мне крепко повезло: теща, дай Бог ей здоровья, устроила нам квартиру. Подарок судьбы... Я тогда был на седьмом небе, потому что реально сидел пустой... В общем, начал с нуля. Покрутился там и здесь. Даже в Чечне слегка поучаствовал. Год оттянул прорабом в строительной конторе. Пытался развестись с женой – не смог. Я не могу без жены, ты же знаешь. Полтора года прожил отдельно, потом вернулся. Вспомнил про другую мечту: сделаться писателем. Сочинил два романа – оба провалились. Какое-то время сидел с голой жопой. Хотел делать третий роман – но тут смешная вещь произошла, друзья и родители стали меня подталкивать вверх, предлагать варианты... То есть я никому бедный не был нужен, понимаешь? А всем я был нужен богатый и преуспевающий... Мама помогла, приятели поддержали... В общем, что-то с кем-то я замутил, где-то как-то склеил, там исхитрился, здесь спосредничал – пошла капать копейка... До сих пор капает. Так и маюсь потихоньку. Не голодаю. Не рискую. На жизнь не жалуюсь. Довольствуюсь малым. Вверх лезть не желаю, потому что уж очень больно оттуда падать... На пару дринков в кабаке, на бельишко жене, на игрушку сыну у меня всегда есть. Каждый год отправляю семью в Европу. А то сам езжу... В общем, научился жить...

– Значит, свечной заводик ты под себя не подмял. Забился в щель. А я-то думал – ты сейчас сидишь, как паук в паутине, как профессор Мориарти... Миллиардами ворочаешь...

– Ну их на хуй, эти миллиарды. После тюрьмы я стал очень скромный.

– А мечтал-то ведь о другом.

– Все мечты давно в прошлом.

Юра вздохнул.

– Значит, пятнадцать лет в бизнесе?

– С перерывом на тюрьму.

– И довольствуешься копейками?

– Именно так.

– Жаль... – разочарованно сказал друг. – Так жаль... Не этого я ожидал. Потратить пятнадцать лет, чтобы научиться довольствоваться малым... Я в тебя очень верил. Если кто и должен был стать нефтяным воротилой, промышленным магнатом – так это именно ты. Не пил, не курил, работал, как зверь...

– Для магната я слишком добр. Многое прощаю людям.

– А что теперь у вас здесь творится? В стране?

– Укрепляем рубль, поднимаем экономику. Покупаем в кредит квартиры, автомобили и телевизоры.

– Красавцы. И что, получается у тебя такая жизнь?

– С трудом, но получается... Все, Юра. Мы пришли. Прощай.

– Не торопись. – Друг оглядел меня с ног до головы. В точности как тогда, в последний вечер своей жизни, перед тем, как предложить мне командировку в Крым.

– Я бы хотел тебе помочь, – произнес он.

– Чем? Упреками?

– Там видно будет.

Всякий раз, входя в свой дом, я заново самоидентифицируюсь. Весь день бегаю, езжу, с кем-то встречаюсь, вращаю направо и налево смертельно надоевший руль, сиплю фразы в мобильную трубу, тяну из кармана то крокодиловый лопатник, то паркер с золотым пером, мусолю ладонями выбритые щеки, умащенные дорогим одеколоном. Аристократическим, бля, жестом поддергиваю манжеты рубахи. И думаю про себя: ах, какой я мощный, какой серьезный, солидный и деловой! Какие разговоры разговариваю! Какие планы в голове, какие ярчайшие идеи!