– Это наши ребята, – уверенно констатировал следователь.

– Но почему они забрали с собой этот предмет в Египет? Откуда они об этом знали? И что искали? Похоже, известие о тайном зале под обелиском оказалось для местных властей неожиданностью.

– Неважно. Ты не туда смотришь, Георгий. Что по-настоящему имеет значение, так это то, что ты добыл очень важные сведения для нашего расследования.

Его помощник не стал напрашиваться на дальнейшие комплименты, но от Афанасьева не укрылось, как лицо юноши просияло. Однако он не придал этому значения, полностью погружённый в свои мысли, разгонявшиеся, точно поезд.

– Тот факт, что Ряховский и компания похитили улику, которую якобы чудом удалось выбить из лап сектанта, не давал мне покоя. Теперь всё стало ясно.

– Правда?

– Ну, посуди сам. Ковальский, Ряховский и остальные вскоре после убийства Нефёдова сбегают, крадут улику с места преступления, тайком отправляются в Египет по фальшивым документам. Чтобы там сначала проникнуть в архив Каирского музея, похитить ценный экспонат, а потом снова объявиться и устроить пожар в тайном зале под обелиском. Не улавливаешь?

– Они продолжают дело террористов из Ордена, – Георгий сдавленно охнул. – Но получается, что вся сцена с нападением на Нефёдова…

– Была отлично срежиссирована, – кивнул Афанасьев. – Они прибегают в штаб-квартиру через тайный ход буквально за несколько минут до нападения сектанта на Нефёдова. Пытаются его спасти, вламываются в его кабинет, происходит стрельба. Из наспех составленного отчёта Ковальского следует, что он выбил скипетр из руки жреца выстрелом, но теперь я в этом сомневаюсь.

– Почему же?

– Учитывая всю ту цепочку, что следует дальше, сектант сам бросил им жезл намеренно. Чтобы они его подобрали и использовали в своих целях. Однако он не учёл одного обстоятельства…

– В комнате, помимо Ковальского, Ряховского и Романовой, были двое бойцов «Альфы», – сообразил помощник. – При них скипетр не удалось бы спрятать и втихую забрать себе.

– Именно, молодец. Его пришлось приобщить к материалам дела в качестве улики, что явно противоречило изначальному плану. И вот скипетр необходим им для дальнейших действий, а он теперь недоступен, поскольку важен для следствия. Вдобавок в случае его детального изучения могут всплыть неожиданные неприятные для всех подробности.

– Поэтому ребята из группы Ряховского запаниковали. Артефакт могут забрать на экспертизу в любой момент, и тогда им его уже точно не видать.

Афанасьев закивал и продолжил:

– Поэтому они решаются на дерзкий побег. Забирают с собой скипетр, который на самом деле ключ к открытию потайной комнаты под обелиском, и тут же отправляются в Египет. Под крыло своих покровителей из Ордена этого самого Сета.

– Но зачем им устраивать теракт в Египте?

– Не теракт. Полагаю, это было логово сектантов, в котором они должны были затаиться после кражи из музея. Но полицейские погнались за ними и могли в любой момент накрыть всю шайку, поэтому они уничтожили убежище в пламени устроенного ими же пожара. Точно так же они подорвали к чертям собачьим Триумф-Палас.

Задумавшись, Георгий замолчал, глядя куда-то за плечо своего начальника.

– И всё-таки что-то не стыкуется. Зачем такие сложности с побегом? Почему не передать артефакт до убийства Нефёдова тихо и спокойно? Ведь сектант был замаскирован под одного из наших сотрудников. Он легко мог условиться о встрече с Ряховским или его помощницей и отдать им скипетр.

– Тогда это было бы подозрительно. Откуда он взялся? Как связан с расследованием? Почему Ряховский им владеет? Если бы кого-то из них с ним увидели, было бы слишком много неловких вопросов. Артефактом нужно было завладеть при обстоятельствах, которые максимально отвели бы подозрения от людей Альберта.

– И этим сектантам не пришло в голову, что скипетр приобщат к материалам дела?

– Во-первых, они просчитались, поскольку ребята вместе с собой привели ещё и двух спецназовцев. Во-вторых, не забывай, с кем мы имеем дело. С сектой психов, нюхающих дурман и поклоняющихся какому-то языческому божку. Логику таких очень трудно понять. Это ещё великий Фёдор Михайлович показывал в своих произведениях. Безумцы в принципе алогичны.

По лицу помощника Афанасьев понял, что Георгий не был удовлетворён ответом начальника, но промолчал из вежливости.

– Как бы там ни было на самом деле, – спокойно сказал Афанасьев, – этих пятерых надо найти и задержать. Пока они не натворили ещё более страшных бед.

– В своей теории вы забыли одну важную деталь, Остап Борисович. Ряховский забрал с собой не только скипетр. В Триумф-Паласе они нашли ещё один странный предмет. Каменную сферу.

Сразу после заварушки в храме Шу все пятеро беглецов, не теряя времени, отправились в ближайший аэропорт Гизы. У них были опасения, что полиция успела разослать ориентировку, но, по всей видимости, власти не сочли вторжение в музей настолько серьёзным преступлением. Похоже, они не подозревали, что преступники попытаются сбежать в другую страну после кражи фотографии из архива профессора Питри. А возможно, они ещё не успели решить все бюрократические вопросы. Благо с переполоха в музее прошло всего несколько часов.

К счастью, Ратцингер знал местные порядки, и у них не возникло никаких проблем с организацией путешествия. Заплатив по сотне долларов с человека и накинув чаевых пограничнику, все пятеро приобрели визы и успели на ближайший рейс до Хартума – столицы Судана, построенной как раз на слиянии Белого и Голубого Нила.

– У меня есть знакомый антиквар в Хартуме, – сказал тогда Ратцингер в аэропорту Гизы. – Он достаёт для меня ценные предметы, когда я ищу нечто конкретное для своих исследований. Если понадобится, мы сможем укрыться у него на какое-то время.

Стоя в салоне Боинга 737–900, Александр Ковальский склонился над Маргаритой Романовой, временно потерявшей ориентацию в пространстве. Она только что проснулась в своём кресле, громко закричав на весь салон, чем привлекла внимание стюардесс. Заверив их, что всё в порядке и что всё это следствие некоего расстройства сознания, Ковальский привёл Марго в чувство. Ей понадобилась добрая пара минут, чтобы осознать, где она находится.

– Тебя всё ещё мучают кошмары? – встревоженно спросил федерал.

– Да, всё те же, – в голосе Маргариты сквозило раздражение. – Пустыня, пирамида, песчаная буря и статуя Сета. Всё повторяется и сводит меня с ума.

Она упёрлась локтями в колени и закрыла лицо руками, пока Ковальский стоял рядом, как бестолковый неповоротливый медведь, не знающий, как помочь девушке.

– Этим навязчивым состояниям должно быть какое-то рациональное объяснение, – тихо сказал он. – Переутомление, стресс из-за всего произошедшего, страх за свою жизнь…

– Это всё можно понять, но тогда образы во сне постоянно менялись бы, – заметила Марго. – Я уже думала об этом. Подсознание перелопачивает увиденное и реструктуризирует, порождая каждый раз новые сновидения. Но здесь я вижу одно и то же из раза в раз. Интуиция подсказывает мне, что мои сны как-то связаны с тем, во что мы ввязались. Но я никак не могу понять, каким образом.