- Подождите, кто? – останавливают меня.

Сидящий за столом мужчина поднимает на коллегу недоумевающий взгляд, на что полицейский поясняет:

- Я просто слышал недавно эту фамилию, когда про заповедник читал. Ну, помнишь, я тебе рассказывал, что нефтепровод через него кладут?

- Да! Да-да-да, это он, он! – едва ли не подпрыгнув, тараторю я, - Я о нем и говорю! Это его компания занимается этим!

В кабинете воцаряется молчание. Нехорошее такое.

- Дамочка совсем, похоже, головой тронулась, - сочувственно вздыхает полицейский в форме, обращаясь к коллеге, словно я не стою перед ним, и прыскает, - Ни паспорта, ни одежды, а говорит, что от нефтяного олигарха родила.

Дежурный подхватывает его хохот и откидывается на стул с явным облегчением.

- Че, в обезьянник ее? До выяснения личности? – спрашивает стоящий рядом с ним мужчина и получает кивок в ответ.

- Нет, подождите! – пытаюсь остановить я подступающего ко мне полицейского, - Мои документы наверняка у Шахова, он специально забрал их!

- Да-да, точно, документы забрал олигарх, одежду, наверное, вообще Путин украл, - качает с сарказмом головой мужчина, перехватывая руку выше локтя, - Идемте. Скоро выясним вашу личность и вас отпустят.

- Пожалуйста! Пожалуйста, послушайте! – повышаю я голос, но меня быстро утаскивают вглубь помещений, несмотря на крики, и уже спустя полминуты за моей спиной захлопывается дверь камеры.

Лязг железа, поворот ключа и я растерянно застываю посреди помещения, не веря, что это происходит со мной.

Все это один сплошной бесконечный кошмар, проснуться из которого никак не получается.

В полицейском участке мне приходится провести остаток дня и ночь. Меня даже кормят жидкой кашей вперемешку с редкими кусочками переваренного куриного мяса, и хоть на вид еда выглядит не очень, я съедаю ее всю. Мне нужны силы, а еще я из-за нервов слишком голодная. Я не могу найти себе места: то меряю шагами камеру, то забиваюсь в уголок и плачу снова тихо.

Еще я постоянно хожу сцеживать молоко над раковиной в туалете, потому что грудь болит невыносимо. Хорошо хоть конвоир за дверью остается, понимающе относится, а не стоит и пялится рядом… да тут все равно и не сбежишь никуда – на единственном небольшом окне под потолком решетка.

На все мои расспросы у полицейских, что проходят мимо, ответ один: «Скоро со всем разберутся». Но они даже не останавливаются и, подозреваю, вообще не в курсе, за что меня задержали. Они так всем говорят, не вникая в суть. Если честно, я перестаю что-либо ждать уже к обеду следующего дня. Я сижу, покачиваясь, на жестком сиденье, пытаясь придумать хоть какой-то выход. Почему они вообще так долго выясняют, кто я? Разве поиск по базе занимает столько времени?

- На выход давай, гражданочка, - постучав связкой ключей по металлическим прутьям, зычно окликает меня полицейский.

Я вскидываю голову, не понимая, меня зовут или приведенную недавно женщину, одетую в ультракороткое мини. Судя по одежде и вызывающему поведению, занята она одной из самых древнейших профессий. С горькой иронией для себя подмечаю, что мы с ней, по сути, ничем и не отличаемся. Меня разве что можно было гордо содержанкой именовать, но принцип нашей «работы» от этого не менялся.

- Да, ты, ты. Веденеева же? Алиса Дмитриевна? – уточняет полицейский.

- Да! – мгновенно воспряв духом, подскакиваю с места и бросаюсь к выходу.

Мужчина отпирает дверь, делает приглашающий жест и дает выйти из камеры.

Неужели Шахов помог? Может это все какая-то чудовищная ошибка была? Или он меня проучить решил? Я лихорадочно перебираю в голове возможные варианты и готовлюсь буквально ко всему. Я сейчас хоть в ногах валяться у Рустама готова и клясться, что все поняла, что никогда ничего себе лишнего не позволю, лишь бы увидеть своего ребенка, взять его на руки, прижать крепко.

Но когда меня заводят в кабинет к дежурному, никто меня не встречает. Лишь сидящий за столом мужчина поднимает взгляд и в нем читается неподдельная жалость. Я и сама знаю, что выгляжу сейчас ужасно, видела себя в зеркале утром: волосы взлохмачены, глаза воспалены от слез, одежда кажется грязной. И то это больничная ночная рубашка, халат и тапочки.

- Нашли мы твои данные по базе, да и появился тот, кто твою личность подтвердил, - полицейский роется в своих бумажках, выкладывает какие-то из них на стол, - Мы тебя отправим с первым поездом по месту прописки, ты ведь там живешь? Справка вот, что паспорт потеряла. Вон еще вещи тебе принесли.

Кивком головы он указывает куда-то в сторону и я, резко развернувшись, замечаю пакет, стоящий на стуле у стены.

- Кто? – спрашиваю хрипло.

- Не знаю, тут до меня на смене был другой человек, так что я не имею представления. Друг или подруга, может?

Хмыкаю тихо. Конечно, друг. Как показала практика, друзей в этом городе у меня нет и никогда не было. Я ехала сюда с надеждой помочь бабушке, пожить красивой жизнью и выучиться в хорошем университете. Пожила. Выучилась. Людям не доверять – больше ничему.

Прохожу к стулу и раскрываю пакет. Внутри обычные вещи: джинсы, легкий свитер, кроссовки. Кажется, всё моего размера. Может Эрнест прислал? Что-то типа доброго жеста и заодно напоминания о себе?

- Я могу у вас в туалете переодеться? – спрашиваю тихо, не глядя на полицейского.

- Да, конечно. Прямо по коридору…

- Я знаю, где он, - перебиваю не особо вежливо и, подхватив пакет, выхожу из кабинета.

Выбора у меня особо нет, так что привередничать я не собираюсь. Уж не знаю, кто принес эти вещи и по чьему приказу, но я сейчас не в том положении, чтобы перебирать. Надо решать другие, более важные проблемы. Так что я, заперев за собой дверь кабинки, быстро переодеваюсь, умываюсь и кое-как пальцами причесываю волосы в хвост.

А еще в кармане джинсов я нахожу несколько пятитысячных купюр. Несколько минут тупо пялюсь на деньги в своей руке. Это вот так от меня откупились? Возьми деньги на дорогу и проваливай подобру-поздорову?

Возвращаюсь назад к дежурному, забираю у него ту самую справку о потерянном паспорте и складываю в карман, чтобы не потерять.

- Спасибо, - благодарю на автомате, хотя благодарить, собственно, не за что. Никто мне здесь не помог, еще и высмеяли. Хотя… вряд ли найдется хоть один храбрый где-нибудь, кто пойдет против Шахова. Эрнест был прав.

- Ты не уходи далеко, потеряешься еще, - заметив, что я направляюсь к выходу, торопится сказать мне в спину полицейский, - патруль отвезет тебя на вокзал, с которого поезд отправляется.

- Спасибо за беспокойство, - улыбаюсь криво, окидывая мужчину взглядом. Он почему-то тушуется, уводит глаза вниз, словно провинился в чем-то. – Я доберусь сама.

Тем более, что мне совершенно в противоположную от вокзала сторону.