– Меня могут «пасти», – заметил Веселов, – и, скорее всего, будут. Значит, здесь твоей помощнице появляться небезопасно. Где-нибудь в кафе? То же самое.

– Есть одно место, – сказал Бестужев, – где мы сможем спокойно пообщаться с помощницей Воронова.

– Что за место?

– Бар неподалеку от моего дома. Я там свой человек.

– Хорошо, адрес? – спросил Воронов.

Бестужев объяснил, как найти бар.

– Надежда подъедет туда. Во сколько?

– Давай где-то часам к шести. Пока ты с ней поговоришь, пока она доберется до кафе. У нее есть машина?

– Да, «Мазда».

– Наверняка красного цвета.

– Черного.

– Странно. Девицы ее возраста выбирают яркие цвета.

– Не забывай, что она старший лейтенант юстиции.

– Это объясняет, почему у нее машина черного цвета.

– Так, хорош попусту базарить. Значит, встреча в баре у дома Бестужева. Только так, мужики, в бар заходить по одному, с разницей по времени не менее получаса.

– Это и без тебя ясно, ты лучше скажи, решить вопрос с тачкой сможешь?

– Та же, что и в прошлый раз, «Нива».

– Отлично!

– Я поговорю с Рудиным. Он подгонит «Ниву» на стоянку у магазина на Зеленодольской. А отсюда вам придется выбираться на такси.

– Мы найдем, на чем выбраться, – сказал Веселов.

– Тогда я поехал.

– Давай! Я посмотрю, как будешь отъезжать.

– Возможно, и сам приеду в бар.

– Будем рады видеть тебя.

Воронов покинул квартиру Веселова. Дмитрий из-за шторы внимательно осмотрел соседние дома, сквер, входы в подъезды, стоянку. Ничего подозрительного.

– Если бы я не знал, что охота за мной продолжается, то даже не подумал бы об этом, – проговорил он. – Зона работы снайпера чиста. Наблюдение внешне не проявляется. Прослушка не ведется. Стрелок должен был уйти, но с утра вернуться на позицию. А где эта позиция? Только напротив. Но напротив в квартирах обычные люди. Окна чердака забиты, крыша непригодна. Остается подъезд. Но сейчас в нем с винтовкой долго не просидишь. Черт бы побрал этого «Г». Оглядывайся теперь на каждом шагу. Эх, если бы не работа по Ларе, я бы тебя, «птичка», заманил в клетку. Но не до тебя. Пока.

– Ты давно начал сам с собой разговаривать? – спросил Сергей.

– Заговоришь тут.

– Так кто может «пасти» тебя?

– В последнее время, на Кавказе, меня дважды пытались «завалить».

– И кто тебе кровную месть объявил?

– Откуда мне знать?

– Расскажешь?

– Расскажу, но сначала давай ты еще раз более подробно, не упуская ни малейшей, даже, казалось бы, не касающейся темы, детали, поведаешь, как развивались события, связанные с депутатской деятельностью Ларисы и, в частности, по делу «Рокада-Лес». Не торопись, времени у нас до встречи с помощницей Воронова вагон!

Когда друзья поделились каждый своей историей, Бестужев заметил:

– Уж не родственники ли Бахшана мстят тебе? Мало того что ты разгромил его отряд, но еще и меня увел.

– Не вяжется, Серега. Сколько таких банд мы ликвидировали? И «духи» не то чтобы мстить, бегали от одного только нашего появления в районе их базирования. И потом, киллером руководит какой-то босс, с которым он связывается по спутниковой станции. И цель ему обозначена конкретная – капитан Веселов. Не командир отряда, не его заместитель, не командиры других групп, а именно Веселов. А я в отряде спецназа недавно, в подразделении же служат ребята, которые положили гораздо больше «духов», чем я.

– Да, непонятка! Кто-то поставил целью любым способом уничтожить тебя. Не получилось на Кавказе, должно получиться в Москве. Согласен, ни один, даже самый кровавый и амбициозный, полевой командир подобной хренью заниматься не стал бы. Но тогда кто этот босс?

– А черт его знает. На него можно выйти, только взяв киллера с птичьей фамилией. Да и то не факт. Если уж ликвидатор Ганиева и Коригова в Чизуре, действовавший по прямому указанию этого босса, понятия не имеет, кто он, то и основной киллер может не знать босса. Просто босс, и все. Но может и знать. А посему надо взять его. Но это будем решать после того, как найдем исполнителя, а через него и заказчика убийства Лары. Думаю, надо брать за жабры начальника службы безопасности и крутить его, пока не признается. Если, конечно, это он стрелял в Ларису. Не признается, как его Гаулин?..

– Да, Гаулин!

– Не признается Гаулин, давить самого Роксенова. Взять его не составит труда. Но… после того, как с ситуацией разберется помощница Воронова. Может быть, она выведет нас на другой след, и окажется, что Роксенов с Гаулиным к смерти Лары не имеют никакого отношения. Ну, а если и девочка подтвердит, что, кроме руководителей «Рокады», некому было убивать Лару, то тогда и нанесем удар по этой компании. Кстати, Роксенов сейчас наверняка ищет тебя.

– Да пошел он!

– Э-э, нет, Серега. Ты не горячись. Нам эти козлы нужны спокойными, уверенными в том, что ты подавлен, а не настроен раздавить их. А то быстро слиняют из Москвы, и найти их потом будет не просто. К тому же у меня отпуск не резиновый, а из Центра я вряд ли смогу помогать тебе. Там нагрузят так, что мама не горюй.

– Это точно! Что предлагаешь?

– Позвони Роксенову, отпросись, слезу пусти.

– Не дождется!

– Серега, успокой их!

– Тогда давай еще водки.

– Нам же в бар скоро ехать!

– Протрезвею. Иначе не смогу говорить с Роксеновым, сорвусь.

Веселов махнул рукой, налил Бестужеву сто граммов:

– Ладно, пей, но если до четырех не оклемаешься, я тебя в душе холодной водой в чувство приведу.

– Договорились.

Бестужев выпил и набрал номер шефа. Тот ответил сразу же:

– Сережа? Соболезную. И скорблю вместе с тобой. Поверь, говорю от чистого сердца.

– Спасибо, Максим Григорьевич. Извините, я не смогу выйти на службу.

– Конечно, конечно, я все понимаю. Выйдешь, когда сможешь.

– Благодарю!

– Да не за что благодарить меня, Сережа. Все мы люди. С похоронами поможем, я своего помощника к тебе отправлю, он сделает все в лучшем виде.

– Не стоит, Максим Григорьевич. Вы же знаете, Лариса была, какое странное слово «была», депутатом Мосгордумы, ее похоронами займется Дума. Мне уже звонили.

– У тебя подавленный голос, Сережа. Это объяснимо, конечно, но надо держаться. Может быть, прислать к тебе Кравчукову или еще кого-нибудь, чтобы были рядом в эти самые тяжелые первые дни?