– Оно уже озвучено в Мосгордуме, – сказал Воронов, – и по результатам проверки никаких нарушений закона в деятельности компании «Рокада-Лес» комиссия не установила. Как не установила и то, что Леонид Викторович Колонцов погиб насильственной смертью. Несчастный случай. Вот так! После такого заключения комиссии Бестужева наверняка подняла бы еще больший шум, обвинив членов комиссии в продажности. А это могло обернуться для Роксенова большими неприятностями.

– Значит, я был прав, – с угрозой проговорил Бестужев, – в смерти Лары виноваты Роксенов и его шестерки типа Гаулина.

– А как же Гриффер? – спросил Веселов.

– Гриффер? А может, этот Гриф продолжал свою охоту за тобой, Дима? Он знал о наших дружеских отношениях и ждал, когда ты приедешь к нам, для этого и снял квартиру. Кстати, он мог убить нас с Ларой в любое время. С его позиции это можно было сделать без проблем. И вообще, он ли снял квартиру? Разве Горянова не могла обознаться? Тем более в Следственном комитете или ФСБ? Да у нее наверняка поджилки тряслись, вот и «узнала» на фотографии Гриффера. Она регистрировала арендатора в полиции?

– Нет!

– Вот! Разве не мог снять хату человек, похожий на Гриффера? А у Гаулина, между прочим, есть своя банда, о существовании которой знало только ближайшее окружение Роксенова. Рубец – Рубцовский, Артур – Табанов, Серый – Серов. Любой из них мог сыграть роль второго стрелка. Доказано лишь то, что Гаулин был на чердаке в момент убийства и имел при себе снайперскую винтовку. А на Гриффера, по сути, у следствия ничего нет. Здесь, в Москве. Кавказ – это другая история. Да, за Димой охотятся, но, скорее всего, причина охоты в его службе.

– И что ты предлагаешь? – подумав, спросил Воронов.

– То, что и ранее. Взять Гаулина и отработать его по полной. Теперь у нас есть что ему предъявить.

– Он скажет, что не знает, откуда его отпечатки на снайперской винтовке.

– Гаулин может говорить, что захочет.

– Нет, ребята, для того чтобы плотно заняться «Рокадой» и ее руководителями, надо иметь более весомые улики. А они в Выселках. Поэтому, прежде чем брать Гаулина, надо провести дополнительное расследование по делам «Рокады», а особенно по факту гибели Леонида Колонцова. И этим займется наша очаровательная Надя.

– Я готова, – кивнула Лаврина.

– Ты хочешь отправить девочку одну в логово банды Роксенова? – возмутился Веселов.

– Мне напомнить тебе, что я, во-первых, не девочка, а во-вторых, старший лейтенант юстиции? И мне уже приходилось не только расследовать дела, но и лично задерживать вооруженных преступников, – обиженно проговорила Надежда.

– А по внешнему виду не скажешь.

– Внешность очень часто обманчива, и ты, капитан, насколько мне известно, имел возможность убедиться в этом, как никто другой.

– Ты рассказал ей о моих отношениях с Аллой Плаксиной? – посмотрел на Воронова Дима.

– Пришлось, Диман. Надежде необходимо знать, с кем предстоит работать.

– Молодец, что еще сказать?

– Не переживай, Дима, – неожиданно улыбнулась Надежда, – меня твои похождения не интересуют. Скажу больше, по своей натуре я не меньший авантюрист, чем ты. И далеко не монахиня.

– Да? Учту!

– Учти! Так что решим, товарищи офицеры?

– Тебе, Надя, ехать в Выселки. До этого пообщаться с членом Совета местного отделения «Великой России», которую возглавляла Бестужева, Героем Советского Союза Иванцовым Дмитрием Григорьевичем, это именно он забил тревогу по беспределу «Рокады», – ответил Воронов. – В Выселках поговори с другом Иванцова, Колонцовым Федором Степановичем.

– Это отец погибшего Леонида?

– Дед. Отец Леонида Колонцова погиб в Афганистане. Мать умерла. Оставался только дед, Федор Степанович, которого он очень любил. Впрочем, их чувства взаимны. Были, к сожалению. И только при необходимости, с моего личного разрешения, навестишь представителей «Рокады» во Владимирской области Караева и Крайнова, а также главу сельского поселения Муравьева.

– Под каким прикрытием я должна работать?

– Я думал об этом. – Воронов достал из кармана удостоверение, протянул помощнице: – Это корочка помощника депутата Мосгордумы Бестужевой Ларисы Константиновны. Вполне логично, что помощник депутата и после ее гибели продолжает заниматься делом по лесу.

– Это опасно, – проговорил Веселов.

– Да, поэтому, чтобы затеряться от Гриффера на время работы Нади, тебе, Дима, следует отправиться в Выселки сразу же после похорон Лары, то есть 8-го числа. Думаю, до этого Надежде в Выселках ничего грозить не будет. Ну а в случае чего мы в течение нескольких часов можем прийти ей на помощь. Но, повторяю, до 8-го числа, уверен, ничего такого не потребуется.

– А в качестве кого приеду я в Выселки? Тоже в качестве помощника депутата?

– Нет! Ты поедешь в село как жених Нади.

– О! – воскликнул Веселов. – Это ты очень хорошо придумал, Ворон. А как на это смотрит сама Надежда Михайловна?

– Надежа Михайловна ничего не имеет против того, чтобы в поездке ее сопровождал жених, – улыбнулась Лаврина.

– Договорились!

– А мне что делать? – спросил Бестужев.

– Во-первых, ты должен быть на похоронах. Заниматься только этим. Не забывай, для Роксенова и его подельников ты подавлен, болен, беспомощен.

– Они узнают, как я подавлен, болен и беспомощен. Гаулин шакалом выть будет, когда попадет мне в руки.

– Согласен. Но позже.

– Ладно. Нечего повторяться.

– Тогда все! Как расходиться будем?

– Пойду посмотрю, что в зале, – поднялся Сергей.

– Я с тобой, – сказал Воронов.

Как только они вышли из кабинета, Веселов пересел поближе к Лавриной:

– Надя, ты не поверишь, но я почти влюблен в тебя.

– Почти не считается, Дима!

– Надеюсь, мы устраним это недоразумение в Выселках.

– Посмотрим, капитан. Все будет зависеть только от тебя.

– Клянусь, Надя, для тебя… ради тебя я все эти Выселки на уши поставлю. И разнесу в клочья контору Роксенова.

– Ну, зачем же столько энергии тратить на каких-то ублюдков, она гораздо нужнее в другом, более приятном деле.

– Понял. Все будет, как скажешь.

– Эх, Веселов, бабник ты.

– Есть такое, что поделать? Не все же время воевать? Надо хоть иногда расслабляться. Иначе с ума сойдешь.

– Сергей пошел к себе домой, – сообщил вернувшийся в кабинет следователь. – Я провожаю Надю до ее машины, и мы уезжаем. Ты, Дима, побудешь в баре с полчаса и тоже домой. Машина, уже знакомая тебе «Нива», стоит у магазина.

– Понял! Кстати, Ворон, ты ни слова не сказал о транспортной фирме, с которой сотрудничала «Рокада-Лес».