Взгляд разрубил фразу, словно удар стального айсбайля.

— Прошу ознакомиться.

На широкой ладони — небольшой белый четырехугольник. Визитка… Хинтерштойсер осторожно приподнял ее за краешек, попутно сообразив, что своей не обзавелся. Повода не было. Не господину же обер-фельдфебелю вручать!

Ознакомился, взглянул недоуменно.

— Просто «Лекс», — кивнул владелец серебряного браслета. — Так и обращайтесь. Следующий пункт, Хинтерштойсер, эти рюмки. «Уникум», венгерский горький ликер. Обычно я говорю, что он проясняет разум и успокаивает нервы, но в данном случае ликер поможет вам слегка согреться. Не обращайте внимание на изморозь, его так пьют. Приступим?

Андреас сглотнул. Потом глотнул и прочувствовал. Г-горько, даже с избытком!

— Отменно, — рассудил Лекс, ставя пустую рюмку на стол. — Пункт следующий… Вас удивило слово «клиент». Могу все объяснить, однако… Оно вам надо?

— То есть? — совсем растерялся Хинтерштойсер.

— Я мало понимаю в альпинизме. Но мне почему-то кажется, что вам и вашему товарищу сейчас нужно смотреть на молоко — и только на молоко.

* * *

— Индийская притча, Хинтерштойсер. Кажется, из детского учебника, уже не помню… Некий магараджа, тамошний курфюрст, выбирал себе министра. Он объявил, что возьмет того, кто пройдет по стене вокруг города с кувшином, доверху наполненным молоком — и не прольет ни капли. Пробовали многие, но по пути их отвлекали, и они проливали молоко. Но вот пошел один. Вокруг него шумели, стреляли, пытались пугать, кричали, что горит его дом, что сына укусила змея. Но молоко он не пролил. «Ты слышал выстрелы? Слышал, о чем тебе кричали? — спросил победителя магараджа. — Видел, что творилось вокруг?» — «Нет, повелитель, я смотрел только на молоко!».

* * *

Бармен поставил новую пластинку — бесшабашную «Puttin' on the Ritz» Ирвинга Берлина.

В баре шумно, в баре душно, никому нет дела до сидящих за маленьким столиком у самой стены. Немолодой, хорошо одетый мужчина что-то негромко рассказывает, его спутник, парень 23-х лет в старой спортивной куртке, слушает, время от времени вставляя короткие реплики.

— На все можно взглянуть иначе, Хинтерштойсер. Политики, военные, репортеры… Пусть их! Вы сейчас у цели, вы — стрела, вам ничего уже не может помешать. Вперед! А по поводу «ничего» побеспокоятся ваши друзья. Не удивляйтесь, они есть.

— Стрела, говорите? А я себя больше с пулей… Разницы, конечно, нет, Лекс. И… вы правы. Но как-то все совпало. Гитлер, Муссолини, Судеты, аншлюс, войска на станциях…

— Не ваша забота. Смотрите на молоко, Хинтерштойсер! Смотрите только на молоко!.. Кстати, из последних слухов. Бартоло Сандри сказал репортерам, что «двойкой» Норванд не взять. Только двумя «двойками». Понятия не имею, что это означает…

— Это означает, Лекс, что Сандри не думает, как подняться на Северную стену. Он думает, как остаться в живых.

Их не слушают, некому и незачем. Для того и встречаются в баре поздним вечером. За стенами дождь и сырая мгла. Мать-Тьма распростерла над миром свое покрывало.

Эйгер…

Старому Огру незачем напрягать слух. Отель стоит на его каменной плоти, и каждое слово глухими раскатами отзывается в темноте ущелий.

«Двойка» — два трупа. Две «двойки» — четыре.

5

Заметка оказалась в четвертой из просмотренных ею утренних газет. Женщина как раз успела допить чашку кофе по-венски. Последний глоток… «La Vie Mondaine», Ницца, раздел «Происшествия», под черной, словно траурной чертой.

На всякий случай (береженого Бог бережет) она велела доставлять в номер газеты не только с юга Франции, но также и нормандские и бельгийские. Лишние сразу откладывала в сторону, еле сдерживаясь, чтобы не сбросить на пол, на пестрый гостиничный ковер.

«Происшествия»… У репортеров из Ниццы с добычей было не очень, поэтому они не преминули заглянуть к соседям. Монако, суверенное княжество, династия Гримальди, знаменитое казино в Монте-Карло…

Вот!

Площадка признаний, она же Площадка самоубийц на горной трассе. Вид на залив, любимое место американской киноактрисы Мэдлен Кэррол, обменявшейся здесь обручальными кольцами со своим очередным будущим мужем. Два трупа с начала года, этот, свежий, уже третий. Оставшиеся ни с чем игроки бросают последний взгляд на погубивший их город. Традиция…

Итак, третий труп, мужчина, приблизительно сорока лет, национальность неизвестна. Не опознан, изуродован при падении, документов нет. Игрок — в кармане пиджака найдены фишки из «Солнечного казино», что на первом этаже отеля «Fairmont Monte Carlo», и проспект «Societe des Bains de Mer», знаменитого «Общества Морских Купаний». Полиция ведет расследование и обещает в ближайшее же время…

Женщина отложила газету и подняла трубку телефона, чтобы поторопились с завтраком. «Ближайшее же время» ее не слишком взволновало. Искать станут прежде всего в Монте-Карло, а ни она, ни третий труп там в эти дни не были. Фишка и проспект остались еще с прошлого года. Не выбросила, словно предчувствуя.

Она решила не торопиться и дочитать заметку. «В ближайшее же время…» Общественность требует прекратить «эпидемию смертей» и для начала ограничить посещение Площадки признаний светлым временем суток. Разумно! Взгляд скользнул по знакомой фамилии. Мэдлен Кэррол — та, что прославилась в «Тридцати девяти ступенях» британца Хичкока. А еще… А еще «Секретный агент» и…

…«Генерал умрет на рассвете».

Пальцы вцепились в газету, скомкали, порвав тонкую бумагу. Видит Бог, такое в ее планы не входило. Площадку самоубийц женщина запомнила еще пару лет назад. Взглянула в пропасть — и подумала о том, что полицейским придется немало поработать, если в кармане пиджака у очередного бедолаги не окажется паспорта. И что жертву станут искать прежде всего среди тех, кто польстился на манок «Общества морских купаний». А если просто ехать в ту же Ниццу, свернуть с главной трассы…

«На рассвете» опять не вышло. Время женщина запомнила до минуты — 22.03, почти сразу же после позднего июньского заката. На рассвете она проснулась уже в Авиньоне. «Мерседес» поручила перегнать прямиком в «Гранд-отель» и заказала билет на ближайший авиарейс до Парижа. О'Хара, не привыкший верить людям, сообщил подчиненным, что на выходные собирается в Шартр, где проживает его очередная пассия. Туда сейчас и шлют телеграммы.